Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)
Для торжества построили большой плот, на мачтах — паруса из алой парчи, на палубе — ковры. Посредине — роскошное кресло, наподобие трона.
— Эдак князюшка ты меня разоришь, — с напускной строгостью говорила довольная Екатерина.
Первым со стапеля под грохот пушек съехал на салазках линейный корабль «Владимир». Мощная корма плюхнулась в воду, развела волну, захлестнула ковры на плоту. Следом на воду сошел корабль «Иосиф II», за ним фрегат «Александр». Императрица пожелала отправиться в Севастополь морем.
— Ваше величество, — отговаривал ее Потемкин, — сие небезопасно. Подле Очакова объявилась турецкая эскадра. В крепость прибыли французские офицеры. Помогают туркам строить укрепления, устанавливать пушки.
Екатерина недовольно взглянула на стоявшего неподалеку французского посла Сегюра.
— Как понимать сие? Дружественный трактат с королем только что подписан, вы здесь, а там? — Императрица махнула веером в сторону Очакова.
Сегюр поначалу замешкался, но нашелся:
— Ваше величество, там, видимо, вольные волонтеры, За них король не в ответе.
— Ну, разве так. — Императрица пожала плечами и решила ехать в Севастополь сухим путем. Император Иосиф II пожелал осмотреть спущенный на воду корабль, которому присвоили его имя. В сопровождении Потемкина он поднялся на борт корабля, прошелся по
верхней палубе, заглянул на батарейный дек. Там еще было пустынно, сиротливо стояли орудийные станки в ожидании погрузки пушек. На деке воздух был пропитан сосновым ароматом. Император потрогал обшивку борта, провел ладонью по свежеобструганному бимсу, поморщился.
— Корабль сооружен совсем из сырой древесины.
Как можно на таком судне плавать по морю?
Потемкин скривил рот, улыбаясь:
— Наши моряки и на таких судах не сплошают, ваше величество!
Ехидная улыбка скользнула по физиономии Иосифа П.
В тот же день к Потемкину явился с докладом лейтенант Пустошкин. Взяв письменный рапорт о плавании, князь отложил его в сторону.
— Доноси наиглавное.
— Ваша светлость, все море Митеранское пробороздил, одначе корсаров берберийских, ни тем паче алжирцев и тунисцев не повстречал ни разу.
Потемкин удивленно ухмыльнулся, покачал крупной головой.
— В Архипелаге, ваша светлость, турки ныне полную власть вновь обрели, злодействуют в отношении греков. Судов их воинских в Паросе и в других местах в достатке.
Князь недовольно поморщился.
— Сызнова после Чесмы воспрянули на море.
А как обстоит дело в Дарданеллах?
— По обеим берегам всюду крепостцы малые сооружены. О том я в рапорте указал, где, что и сколько. Пушек довольно много, где сумел, там сосчитал.
Потемкин слушал и листал рапорт Пустошкина.
— Добро, а што слышно в столице султанской?
— В Золотом Роге, ваша светлость, видимо-невидимо купецких судов. Причалы Галаты и Перы переполнены, торговцы неделями, как я уяснил, дожидаются своей очереди у пристани. Эскадры турецкие на виду, не таясь, видимо, изготавливаются к походу в Черное море. О том мне толковал и наш посланник Яков Иванович Булгаков. На берегу лагерем стоят янычары,
на взгляд не менее тысяч несколько.
Посланник сказывает, сии полки ждут только сигнала погрузиться на турецкую эскадру. Привелось мне, несколько таясь, побывать подле ихнего арсенала Топханы. На литейном дворе не переставая дымят трубы. То и дело выволакивают орудийные стволы, медные. Насчитал я оных не менее сотни.
Потемкин слушал Пустошкина не перебивая, развалясь на диване, полузакрыв глаза, изредка постукивая кончиками пальцев по лакированному подлокотнику.
Выслушав доклад, князь минуту-другую будто дремал, потом, глубоко вздохнув, вскинул зрячий глаз на Пустошкина.
— А ты, братец, молодцом оказался. Нынче я приказ подписал, поздравляю тебя капитан-лейтенантом. Поди надевай эполеты и отправляйся с фрегатом в Севастополь. Поздравь там Войновича с контр-адмиралом, а Ушакова — капитаном бригадирского ранга. Указ ее
величества послан мною на той неделе. Быть может, ты и раньше курьера объявишься в Севастополе.
Пустошкин покинул Лиман, а в Херсон прибыл из Константинополя Чрезвычайный Посланник и Полномочный министр при Османской Порте Булгаков.
Екатерина сразу же приняла посланника без церемоний и, когда тот вошел, указала на кресло.
Шестой год пребывал Булгаков в Константинополе. Императрица ему благоволила, всегда внимала советам опытного дипломата. И сейчас, заметив на лице Булгакова некоторую встревоженность, доверительно произнесла:
— Докладывай, Яков Иванович.
Зная, что императрица не любит многословия, рассказал, что и новый визирь, через рейс-эфенди, редкий день не напоминает, что Порта не может смириться с присоединением Крыма к России. Визиря то и дело подстрекают послы английский, прусский, шведский на войну против России, заверяют, что их державы тотчас выступят вместе с Турцией. Свои обещания каждый раз подкрепляют немалыми деньгами. Из султанского дворца, сераля, распускаются измышления против России.
— На Родосе, ваше величество, смертоубийство нашего консула совершено, в Кандии с дома консула нашего толпа сорвала флаг российский.
Екатерина нахмурила брови.
— Сие, Яков Иванович, без ответа оставлять невозможно. Настаивай на удовлетворении всех наших прав. Касаемо ультиматума султанского, мы его отклоняем. И вперед ты подобные демарши отвергай твердо. Мы своими правами поступаться не станем.
В жаркий полдень 22 мая Екатерина со свитой прибыла в Инкерман. Еще издали, спускаясь с гор, прибывшие спутники императрицы увидели лазурную гладь громадной бухты и выстроившиеся на рейде корабли эскадры. У пристани, в устье Черной речки, стояли наготове гребные катера. Войнович, в парадной форме, встретил Екатерину. Милостиво подав ему руку, она легко взошла на катер. Гребцы, одетые в яркие оранжевые фуфайки, явно пришлись ей по вкусу.
— Здравствуйте, друзья мои, — проговорила она с добродушной улыбкой. — Как далеко я ехала, чтобы только повидать вас.
Матросы народ бойкий, неробкого десятка, а царское радушие, видимо, пленило главного на катере среди матросов, загребного Жарова.
— От евдакой матушки царицы чего не может статься, — нисколько не смутившись, ответил он императрице.
Войнович побледнел, пытался что-то сказать в оправдание дерзости матроса. Но Екатерине реплика простого русского матроса явно пришлась по вкусу. Чуть повернувшись к Войновичу, она перешла на французский:
— Какие ораторы твои матросы, однако…
Едва катер поравнялся с эскадрой, корабли пушечными залпами салютовали императорскому штандарту.
С Графской пристани, прозванной так по титулу Вой-новича, Екатерина проследовала в шатер, раскинутый на берегу моря, и празднества начались. Незаметно сгустились сумерки, бомбардирское судно «Страшный», стоявшее на якоре посреди бухты, открыло ураганный огонь по укрепленному городку, сооруженному на Северной стороне. С третьего залпа городок заполыхал, а после пятого огонь охватил все башни и стены. Гости поражались меткости канониров, восхитилась и Екатерина.
— Передай благоволение наше графу Войновичу, — сказала она Потемкину, — особливо за пальбу пушечную.
— Канониров, государыня, обучал бригадир Ушаков, — пояснил светлейший князь. — Сей опытный капитан новизны держится, выучивая служителей, и свои навыки не гнушается другим передавать.
— Не он ли победитель чумы херсонской? — спросила Екатерина и, получив утвердительный ответ, закончила: — Таковые флагманы нам любы.
Путешествие царствующей особы в «полуденный край» окончательно разбередило самолюбие Порты. Когда Булгаков отверг все притязания Порты, султан велел посадить посланника в Семибашенный замок.
* * *
Всякая война начинается с первого выстрела. В этот раз турецкие пушечные залпы, возвестившие о войне, громыхнули над водами Днепровского лимана в конце августа 1787 года. Турецкая эскадра внезапно напала на фрегат «Скорый» и бот «Битюг», стоявшие на рейде у Кинбургской косы. Одиннадцать вражеских кораблей три часа пытались сломить сопротивление русских и пленить их суда. Отбиваясь, оба судна подняли паруса и отошли к Херсону. Князь Потемкин читал первое боевое донесение контр-адмирала Николая Мордвинова.
«Девятнадцатого числа сего месяца стоявшие с восточной стороны Очакова 2-мачтовые турецкие суда и один бомбардирский, в числе 11, снялись с якоря и, перешед на западную сторону крепости против фрегата «Скорый», стали в линию, почему, как оный, так бот «Битюг» легли на шпринг и приготовились к действию. 21 числа в три часа пополудни, как скоро лежащий в линии неприятель из пушек и мортир учинил пальбу по судам нашим, то с оных было ответственно ядрами и брандскугелями. Началось сражение, в котором с обеих сторон производился беспрерывный огонь до 6 часов, тогда фрегат «Скорый» по настоящему ночному времени, имея расстрелянную форстеньгу и некоторые повреждения в такелаже, отрубив якоря и лег под паруса, чтобы выйти из узкого места в Лиман; ему последовал и бот «Битюг»; когда суда наши приблизились к Очакову, то крепостные батареи начали по ним действовать, а между тем неприятельские суда, снявшись с якоря, учинили погоню; фрегат и бот, допуская оные на ружейный выстрел, дали залп из ружей и пушек, чем, повредив многие суда, принудили их отступить. При сем убито на фрегате 3 человека матросов и 1 ранен, выстрелов против неприятеля сделано 587. Ядра вынутые из фрегата весом 26- и 30-фунтовые».
