Давид Малкин - Король Давид
Третий месяц, праздник Шавуот…
Сегодня ночью душе Давида стало нестерпимо тесно в огромном мире. Давид звал на помощь Бога:
– Помоги! Уста мои заперты!
Помилуй меня, ибо одинок и смиренен я.
Потом он поднялся и, ощупывая стены, направился в загон для мулов.
В сумерках Надёжный увёз его из города.
Давид почувствовал, что ему напекло левую щёку. «Значит, едем к Бейт-Лехему». Он поднял к небу лицо и засмеялся солнцу – такому близкому сегодня!
Давид слышал, как слуги острили, будто их король уже переселился на небо и только иногда спускается в Город Давида. Они не знали, что Давид в самом деле не ведает, где он, на небе или на земле – так капля воды, скитаясь во Вселенной, не могла бы ответить, где её дом, в море или в облаках.
С каждым днём силы его убывали, и, чтобы не впасть в отчаяние, он перестал заглядывать вперёд, а потом и разбираться, что происходит вокруг. Старался думать о прошедших счастливых днях, пережить их ещё раз.
...Вот все его дети ещё живы, и он гуляет с ними в ореховой роще. Вот звонко смеётся Тамар, расчёсывая кудри брата Авшалома, прикладывает к ним свои косы, сравнивает со светлыми волосами отца… Вот они поют все вместе…А вот он и сам ещё маленький в Бейт-Лехеме…Наверное, его самые счастливые дни там и остались.
Старик в длинной рубахе шёл по Бейт-Лехему, ведя за собой мула. Лицо старика было прикрыто платком. Никто его здесь не знал, и он не знал никого. Во дворах он видел женщин, сидящих на корточках возле больших горшков, поставленных на камни, между которыми горел огонь Женщины помешивали похлёбку и успевали в это же время кормить младенцев.
Давид не ел со вчерашнего дня, но подойти к женщинам стеснялся.
Мимо проехал человек со знакомым лицом, хотя наверняка Давид знал не его, а его отца или деда. Человек сидел немного боком, в одной руке держал палку, а другую положил на круп мула – так ездят в Бейт-Лехеме.
Давид не заметил, как дошёл до окраины. Надёжный остановился у родничка, вытянул шею и стал пить, пришлёпывая губами. Давид тоже стал пить, зачерпывая воду пригоршнями, потом в ожидании, пока Надёжный напьётся, поднялся на холм и уселся на пахучую траву, растревоженную ветром. Запах травы вернул ему силы. Он глубже вдохнул пряный воздух и почувствовал, что в груди перестаёт колоть, голова проясняется и проходит усталость. В Бейт-Лехеме эту траву называли «серебрянкой» из-за серебристой дымки, которой она отделяла себя от других трав. Сёстры Давида собирали с серебрянки розовые цветы и четырёхгранные ягоды и их отваром лечили ягнят.
Он услышал шорох, обернулся и увидел светловолосого мальчика лет шести. Тот пúсал в траву, не обращая внимания ни на Давида, ни на жёлтенькую пичугу, подпрыгивающую возле его ног. Попúсав, мальчик подошёл к Давиду.
– Дед, ты можешь присмотреть за моими овцами – вон они внизу. Я сбегаю домой, у нас там гости, и скоро вернусь.
– Ладно, оставь мне твой посох, я присмотрю.
– Это нетрудно, дед. Сейчас я тебя научу. Главное, не давай им заходить в посевы.
Оставшись один, Давид смотрел, как глупые овцы толкутся в стаде и мешают друг другу. Но вот тень от тучи легла на долину, и овцы притихли, будто задумались. А через минуту снова засуетились…
Он почувствовал усталость, вздохнул, прикрыл глаза. И увидел ангела – того, кто уже говорил с ним однажды из огненного шара.
– Скажи, Он не оставил меня? – спросил Давид.
Ангел покачал головой: нет.
– Я ведь что-то сделал для иврим, – сказал старый король. – Город Давида…Сын мой построит в нём храм, и оттуда придёт в Землю Израиля Учение. Я был…
– Нет, ты ещё будешь, – поправил ангел.
И вдруг тьма рассыпалась на яркие искры, и высокий детский голос пропел:
– Вспомни, Господи, во благо Давиду все страдания его…
***
Три тысячи лет я не был на этом месте, возле дома кузнеца Иоэля, дома, ставшего потом Домом Писцов. Уже не могу сказать уверенно, здесь ли он стоял. Каждый день, кроме суббот и праздников, я приходил сюда делать записи и приводить в порядок архив, из которого потом вместе с другими писцами мы составили «Историю иудейских королей», уничтоженную в числе других глиняных табличек нашей храмовой библиотеки солдатами Вавилона. Каждый день, работая, я видел внизу Город Давида и слышал одни и те же звуки: пение левитов в Храме, шум базара, стук пестика, толкущего зерно – звук, навсегда связанный у меня с запахом хлеба – и перекличку стражи на городских стенах.
Неподалёку находился дворец короля Шломо, и он часто присылал за мной слуг, когда хотел уточнить подробности какого-нибудь события, запись о котором хранилась в храмовом архиве. Став взрослым мужчиной, Шломо всё чаще и чаще встречался со мной для беседы о своём отце, великом Давиде.
– Бен-Цви, каким он был?
– Твоя бабка, мать Давида, – начинал я, – умерла, когда ему было три года…
Король слушал, подперев голову, и никто не смел прервать нашу беседу.
Однажды он спросил:
– Которую из жён Давид любил больше других?
– Авигаил.
– А Бат-Шеву? Говори правду, Бен-Цви.
– Мне кажется, он не вспоминал о ней после твоего рождения. Это она ему о себе напомнила, когда Адонияу уже примерял на себя корону.
– Что за тайна была между Шаулем и Давидом, ты знаешь?
– Знаю. Люди думают, что впервые они встретились в военном стане перед тем, как Давид убил Голиафа. На самом деле, это произошло раньше, когда наше войско возвращалось из похода на амалекитян. Король Шауль и его военачальник Авнер бен-Нер на своих мулах опередили растянувшуюся по всему югу армию и оказались на окраине Бейт-Лехема. Там они встретили мальчика-пастуха. Этот мальчик, не зная, кто перед ним, рассказал Шаулю, что старый пророк Шмуэль помазал его в короли иврим. Шауль только вздохнул и молча погладил его по голове.
Но, может быть, всё было и иначе.
В другой раз Шломо попросил меня:
– Бен-Цви, прочти мне о том дне, когда Давид последний раз говорил с народом.
Я нашёл нужные таблички и принялся читать. И собрал Давид всех знатных людей Израиля, старейшин племён и командиров сотен и тысяч, служивших королю, начальников над имуществом и королевскими стадами, сыновей своих и придворных, и храбрецов, и всех людей доблестных.
И поднялся Давид на ноги свои, и сказал так:
– Слушайте меня, братья мои и народ мой. Было на сердце у меня построить дом для Ковчега Завета и всё необходимое приготовил я. Но Бог сказал мне: «Не строй дома для имени моего, ибо ты был воином и проливал кровь».
Избрал меня Господь, Бог Израиля, из всего дома отца моего, чтобы быть королём над Израилем вечно. Изо всех же сыновей моих, – а много сыновей дал мне Господь! – избрал Он Шломо, дабы воссесть ему на престол. И сказал Он мне: «Шломо, сын твой, построит Мне дом, ибо Я избрал его сыном. Я буду отцом ему и утвержу королевство его навеки, если твёрд он будет в соблюдении заповедей Моих и законов Моих».
Нынче перед глазами всего Израиля – общины Господней, и перед Богом нашим говорю:
– Соблюдайте и исполняйте все заповеди Господа, Бога вашего, чтобы владеть вам этой землёй доброй и оставить её после себя в наследство сыновьям своим навеки.
После этих слов Давида стали жертвовать главы отцовских домов и командиры сотен и тысяч, и военачальники над королевскими службами. И дали они на работы в доме Божьем: золота – 5 000 талантов, серебра – 10 000 талантов, меди – 18 000 талантов и железа – 100 000 талантов. И у кого нашлись камни драгоценные – они их отдали в сокровищницу дома Господня.
И радовался народ добровольным пожертвованиям своим, ибо от полноты сердца жертвовалось Господу.
И король Давид радовался радостью великой».
– Бен-Цви, – сказал Шломо, – я очень доволен, что ни одна табличка не потерялась. Приди и почитай их во дворце. Хочу, чтобы дочери и сын послушали, что говорил их дед, король Давид.
Тем же вечером я читал для семьи Шломо:
Вверь Господу путь твой и положись на Него. Он проявит, как свет, правоту твою, справедливость твою – точно полдень. Жди Господа молча, уповай на Него. Не соревнуйся с преуспевающим, с осуществляющими злые замыслы. Оберегай язык от зла, и рот ото лжи. А ты, Шломо, сын мой, знай Бога, отца твоего, и служи ему полным сердцем и с честной душой, ибо все сердца испытывает Господь и все порождения мыслей знает. Если будешь искать Его, Он будет найден тобой, а если оставишь Его – Он оставит тебя навсегда. Избрал тебя Господь построить дом для Скинии. Будь твёрд и мужественен, не страшись и не трепещи.
И отдал Давид Шломо, сыну своему, начертание зала и домов его, и верхних комнат его, и помещения для Ковчега Завета.
