Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

Архиепископ добился своего. Став отверженным изгнанником, монсиньор не мог больше продолжать карьеру и участвовать в политической жизни Неаполитанского королевства. Поначалу именем Господа он стремился вселить в каждого, кто жил на Тремити, свет надежды. Всеми силами старался. Но эти люди давно смирились со своей судьбой. А смирение — трудный для обработки камень. Ему скорее удалось бы совершить свою миссию, если бы его послали к каким-нибудь отъявленным грешникам. Те хоть что-то еще переживают и трепещут перед загробной жизнью, как все верующие.

Священник понес девочку к Марии, жене управляющего фермой маркизы Россоманни. Обхватив корзину руками, он, запыхавшись, поднялся по откосу.

— Нашел вот эту малышку… — переводя дыхание, объяснил он, как только подошел к дому. — Ее бросили у причала…

Мария вышла навстречу, с трудом неся свой огромный живот. Она взяла девочку и, высоко подняв ее, радостно воскликнула, направляясь к мужу, который чистил на току гнедого жеребца:

— Смотри, Рафаэль, смотри, какая чудесная!

Тот обернулся, услышав голос Марии, сунул в глубокий карман брюк скребницу и взял на руки малышку.

— В самом деле замечательная, ты права. Глаза цвета моря.

— Падре Арнальдо, вы и правда нашли у причала это создание? — недоверчиво спросила Мария.

— Да, Господу было угодно…

— Но кто же мог на такое решиться! Звери, и те так не поступают! Как же так можно!

— Да нет, Мария. Если мать решилась на такое… Видимо, жизнь вынудила.

— Вы правы. Наверно, какая-нибудь девица с материка. Чтобы избежать скандала. Или, может быть… боялась, что ее убьют отец или братья. Так что же будем с ней делать? Отнесем к монахиням в Виесте?

— О нет! — воскликнул священник, протягивая руки к ребенку, словно желая защитить его.

Мария и Рафаэль с удивлением посмотрели на падре.

— Вы хотели бы оставить ее у себя, так, что ли? — спросила женщина, баюкая малышку у груди.

— Честно говоря, я… Мне кажется, это дар, ниспосланный Богом, и если вы…

— Ладно, я поняла. Через несколько дней родится и у нас ребенок, значит, смогу кормить обоих. Так, что ли, Рафаэль?

— Одного растить или двух — какая разница, — рассудил крестьянин, снова взявшись за скребницу.

Добрые люди рассудили быстро, не мудрствуя лукаво и не задавали лишних вопросов, потому что им нечего было опасаться.

— Спасибо, большое спасибо! — Священнику не верилось, что все решилось так легко. — Я позабочусь обо всем необходимом. И о вашем ребенке тоже.

— Надо спрятать ее! — вдруг забеспокоилась Мария. — Надо спрятать, пока не рожу. Тогда можно будет сказать, что у меня двойня.

— Отнеси в дом! — поторопил муж.

— Спасибо, Рафаэль! — Священнику все еще не верилось.

— Да чего там, падре Арнальдо, — усмехнулся Рафаэль, не отрывая взгляда от коня.

— Да пребудет с тобой Господь! — ответил священник и поспешил вслед за Марией с ребенком в дом, но вдруг голос крестьянина остановил его.

— Падре, а как назовем девочку?

— Ну не знаю… Арианна.

— Какое странное имя. Разве есть такая святая?

— Нет, это греческое имя. Во всяком случае, можем дать два имени — Арианна и Мария.

— Арианна — вообще-то неплохо звучит. Ладно, пусть будет Арианна.

— Господь не оставит тебя!

— Аминь.

Господь был великодушен. Два дня спустя, одиннадцатого апреля. Мария родила девочку. Ей дали имя отца — Рафаэлла, но домашние звали просто Лелой. Так что у Арианны появилась сестра и подруга для игр. Мария растила девочек, одинаково заботясь о них. Более того, она с гордостью показывала жителям острова своих двойняшек, таких непохожих друга на друга: одна белокурая, другая темноволосая. А через четыре года она и в самом деле родила двойню, только теперь мальчиков. Их назвали Рокко и Пьетро. Мария была счастлива, даже растолстела на радостях. Как женщина она целиком выполнила свой долг.

Захваченный своими воспоминаниями, падре Арнальдо и не заметил, как добрался до острова. Только когда лодка толкнулась о мол, он оторвал взгляд от густой сосновой рощи, прятавшей в своей тени немногие дома Сан-Домино.

Падре взял сверток и пошел наверх по откосу. С того дня прошло уже шестнадцать лет. Девочка росла и хорошела день ото дня. Приемные родители любили ее как дочь, то есть гораздо менее, нежели сыновей. Крестьяне и рыбаки на островах Тремити всегда больше радовались мальчикам. Ведь сыновья — это молодые, крепкие руки, которые помогали отцу в работе. А дочери — лишь обуза. Их надобно выдать замуж, снабдив к тому же приданым. Обходились они ой как недешево, а в дом ничего не вносили. Священник не рассчитывал изменить эти устоявшиеся взгляды, твердые, как утес, что высится над морем. Для этого понадобилось бы не одно поколение.

— Мария! — позвал он, едва добрался до поворота, который вел к дому. — Мария!

Женщина появилась на пороге.

— Здравствуйте, падре Арнальдо! Опять подарки? Уж чересчур вы балуете наших девочек!

— Они же такие славные! — проговорил священник, переводя дыхание. — Где они?

— Сядьте и отдышитесь. Поехали с отцом и братьями в грот, где водятся мурены. С тех пор как вы подарили им лошадей, просто беда. Больше ни о чем не думают. Однако видели бы вы, как они научились ездить верхом!

— Тогда пойдем навстречу нашим амазонкам.

«Они еще совсем дети, эти амазонки», — подумал священник.

Шестнадцатилетние девочки краснели и убегали, если какой-нибудь деревенский парень из Сан-Домино или солдат из Сан-Никола засматривался на них. При этом Арианна отличалась манерой держаться. Красивая, высокая, открытый взгляд, светлая, тронутая легким загаром кожа, волосы цвета спелой пшеницы с апулийских полей. А Лела — невысокая толстушка с черными кудрями и темными живыми глазами. Но ей очень хотелось походить на Арианну, иметь такие же светлые волосы, как у нее. Мария всячески старалась убедить дочь, что она так же хороша, как ее сестра. Арианна заметно выделялась необычным обликом, а Лела была просто очень миловидной, как и большинство местных девушек.

Послышался стук копыт и возглас юноши: «Осторожно, ветки! Хочешь ослепнуть?» Священник отвлекся от своих мыслей. Подъехала Лела со своим женихом Антонио.

— Добрый вечер, падре! Мама, смотрите, как я хорошо научилась ездить верхом! — крикнула Лела, подъезжая ближе.

Арианны с ними не было.

— Как лошади? — поинтересовался падре.

— Очень хороши! Я уже умею нестись галопом, — кокетливо ответила Лела. — Сегодня Арианна чуть не упала с лошади.

— Где она? Почему не с вами? — забеспокоился священник.

— Она поехала в Фиалковый грот. Хочет искупаться одна.

— Съезжу за ней. Дадите лошадь?

— Конечно, падре. Возьмите мою, — с готовностью предложила Лела, соскакивая на землю.

— Мы скоро вернемся, — пообещал священник, оказавшись в седле.

Он пришпорил коня и исчез в сосновой роще.

Подъехав к высокому мысу у грота, падре Арнальдо увидел до шадь Арианны, привязанную к дереву. Он сошел с коня и, привязав его рядом, направился по тропинке, спускавшейся к морю.

Фиалковый грот — естественный бассейн, причем идеально круглый. Название грот получил благодаря необычному цвету скал — где-то они зеленые, где-то красные, но чаше фиолетовые, как фиалки. Несомненно, это одно из самых красивых мест на острове, и священник часто приводил сюда девочек купаться, когда они еще были маленькими. Тут они находились в надежном укрытии, и за ними нетрудно было присмотреть.

Арианна любила плавать. В этом она походила на мальчишку, радовался он. Девочки обычно не любят воду. А мальчики, напротив, зная, что станут рыбаками, быстро осваиваются в море, играя с рыболовными крючками, или же садятся на стволы деревьев, воображая, будто это лодки, потом учатся нырять и надолго задерживать дыхание под водой. Арианна тоже отлично ныряла и плавала.

Священник спускался медленно, старательно выбирая место, куда поставить ногу, потому что тропинка тут была очень скользкой и осыпающейся.