Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

— Наверное, у вас тут средства от любых болезней, — проговорила я, не особенно раздумывая.

Женщина внимательно посмотрела на меня.

— Выздоравливает тот, кто способен выздороветь, — ответила она и резко добавила: — Сами по себе травы не помогают. — Не обращая внимания на мое смущение, она продолжала помешивать снадобье в горшке. — Как в твоем случае, Стефано.

— Но мне нет нужды лечиться, — скучающим тоном заметил юноша. — Я здоров, жена моя тоже здорова, и я показываю этой прекрасной синьоре наши острова.

— Твоей жене плохо, когда она одна. Отчего оставляешь ее в Термоли? Бери с собой сюда, работайте вместе, и она не будет скучать. Да и ты не будешь. И не станешь бегать за всякими приезжими красавицами, которые скоро бросают тебя.

Очевидно, этот весьма привлекательный юноша довольно весело проводил лето. Наверное, женился слишком молодым.

Словно прочитав мои мысли, Виргилия пояснила:

— Прежде тут не бывало туристов. Что делать одинокому молодому мужчине? Как одолеть тоску, когда выходишь в море ловить рыбу, если дома нет никого, ни женщины, ни ребенка, кто ждал бы тебя?

— Должно быть, это ужасно — быть женой рыбака, — заметила я, — и каждый раз с тревогой ждать его возвращения.

— Жизнь повсюду одинакова. Вы ведь тоже ждете, хотя замуж вышли не за рыбака.

Я обомлела. Откуда знает эта женщина, что волнует меня больше всего? Никто не мог сказать ей об этом. Я решила быть искренней.

— Верно, я жду собственную дочь каждый раз, когда она уезжает. Она журналистка.

— Да, знаю.

Мне хотелось спросить, откуда ей это известно. Но я промолчала.

Виргилия встала передо мной. Глаза ее сделались огромными, в них таилось нечто непостижимое. Мне стало не по себе.

— Зачем вы приехали сюда?

— Чтобы отдохнуть.

— А что заставило прибыть именно сюда, на Тремити?

— По правде говоря, один снимок. Фотография острова Сан-Никола.

— С какой стороны?

— О боже! Наверное, как раз отсюда. Странно, не правда ли? На снимке, должно быть, виден и ваш дом?

Виргилия помолчала, потом спросила:

— А почему этот снимок надоумил вас, что надо ехать именно сюда?

— Не знаю, может, красота места, море. То, чем обычно привлекают рекламные проспекты.

— Только это?

— Нет, — ответила я, — возможно, потому, что у меня возникло какое-то странное ощущение, будто я уже когда-то видела остров Сан-Домино. Хотя прежде и понятия не имела, что существуют острова Тремити.

Виргилия продолжала смотреть на меня своими огромными прозрачными глазами и кивала.

Сердце у меня так и екнуло. Стефано ведь сказал, что Виргилия — колдунья. Я никогда не верила в магию и ясновидение, но непереносимое страдание заставляет уверовать и в колдовство. Я надеялась, она сможет помочь мне.

— Хочу знать, где моя дочь. Жива ли, здорова ли.

— Но ты приехала сюда, на острова, вовсе не для того, чтобы узнать о ней. А для чего?

— Нет, я приехала отдохнуть, потому что извелась от тревоги и беспокойства.

Не говоря больше ни слова, Виргилия зачерпнула половником немного кашицы, что варилась в горшке, налила в небольшую чашечку и протянула мне.

— Попробуй и скажи, как на вкус.

Я взяла чашечку и с некоторой нерешительностью поднесла к губам. Думала, жидкость будет очень горячей, но она оказалась только чуть теплой. Набравшись мужества, я отпила глоток. Вкус был странный — как у супа, и невольно вспомнился тот, что варила моя мама.

— Напоминает суп, что ела в детстве, странно, правда?

Виргилия не ответила. Снова взглянула на меня и спросила:

— Когда смотрела на тот снимок, какие еще возникли ощущения?

Я не знала, что сказать. Постаралась припомнить.

— Ощущение тайны. И в то же время чего-то очень знакомого, родного.

— На этом острове кое-что имеет к тебе некоторое отношение. Хочешь узнать, что именно?

Я окончательно растерялась:

— Нет, Виргилия. Я очень устала. И единственное, чего хочу сейчас, это понять, жива ли дочь.

— Нам видна лишь поверхность реальности.

Я поднялась.

Эта старуха говорила что-то несуразное, а в моем состоянии больно слушать такое.

— Гроза кончилась, — сказала я. — Виргилия, спасибо вам сердечное, Кажется, мне пора идти.

— Боишься? Не надо бояться правды.

Я решительно намеревалась уйти. Но вдруг подумала, а что, если эта женщина знает что-нибудь о моей дочери? Может, моя дочь оказалась втянутой в какую-нибудь ужасную историю?

— Нет, все обстоит иначе, — ответила Виргилия так, словно я вслух высказала свои мысли. — Твоя дочь не сделала ничего плохого. Я имела в виду более глубокую реальность.

Я облегченно вздохнула. Несомненно, старуха оставалась в здравом уме. Ведь она вполне осмысленно разговаривала со Стефано. Женщина положила руку мне на плечо.

— Ты устала, очень устала, знаю. Но это не физическая усталость, а душевная. Нас угнетают сомнения, неуверенность. Могу открыть тебе кое-что, касающееся тебя. Но это длинная история.

— Открыть что-то касающееся меня? В самом деле?

— Да, тебя и твоей дочери.

— Но как? Каким образом?

— Сама увидишь. Сколько думаешь пробыть на островах?

— Три недели. Несколько дней уже прошло. Но еще много времени впереди.

— Хорошо. Тогда, если хочешь все узнать, приходи завтра вечером в восемь часов. Буду ждать тебя у могилы Диомеда. А сейчас возьми эту шаль, а то холодно.

— До свиданья, — попрощалась я и накинула шаль.

На пороге я вздрогнула. Повернулась, желая заглянуть Виргинии в глаза, но не успела — она уже прикрыла за нами дверь. Стефано вышел вместе со мной, он был очень серьезен.

— Какая странная женщина, — заметила я.

— Виргилии известно много тайн, — промолвил Стефано.

Солнце уже зашло. На небе появились первые звезды.

На следующее утро вчерашняя встреча показалась мне какой-то нелепостью. Я не сомневалась, что не пойду к колдунье. К тому же я ведь и не обещала навестить ее. «Хочешь все узнать, — сказала она, — жду тебя в восемь часов». Значит, если не хочу все узнать, могу и не приходить. Но она ведь будет ожидать меня. Пожалуй, неловко обмануть ее, ведь эта старая женщина позаботилась обо мне.

Потом пришла в голову другая мысль. Ну конечно, она видела нас со Стефано из окна, когда мы поднимались в крепость. Другого пути, чтобы подняться туда, не было. И сегодня, не увидев меня на дороге к некрополю, она останется дома. Я решила, что не пойду к ней, вышла на берег и поискала место, где бы позагорать.

А позднее, после обеда, мне все же захотелось подняться в крепость. Во всяком случае, убеждала я себя, чем я рискую? Ничем. А что еще мне тут делать? Нечего. Я в отпуске. В восемь часов солнце опустится, и там, наверху будет очень красиво. К тому же я вовсе не обязана выслушивать все, что она скажет. Вот так и вышло, что я все же отправилась к Виргилии.

Помимо всего, рассуждала я, знакомиться с особенностями мышления различных людей входит в мою профессию. Прихвачу фотоаппарат, магнитофон и побольше кассет. Профессиональная защита.

Я взяла вместительную сумку, сунула туда еще теплую куртку. Ночью на острове может похолодать, особенно если поднимется ветер.

Стефано ждал меня на молу. В пути он почти ничего не говорил. Я не спеша поднялась в селение Сан-Никола. Дорога в аббатство была пустынной.

Я направилась к высокой церкви из белого песчаника.

Я посмотрела на окна дома, где жила Виргилия, — ставни закрыты. Я прошла далее.

Массивные медальоны на стене показались мне загадочными. Их украшали какие-то фигуры, виднелись там и какие-то полустертые буквы. Я остановилась и рассмотрела первый из медальонов: стилизованный цветок и подпись — PRECIOSA. А на другом тоже какой-то цветок и надпись EST VITA. Возможно, между ними и не существовало никакой связи, но я соединила эти слова, и получилось: PRECIOSA EST VITA [4]. Прочитав это, я почувствовала некоторое облегчение.