Золото Кёльна - Шир Петра

— Очень хорошо, потому что мне поручено расследовать одно дело, которое кажется довольно непростым.

— Вы расследуете убийство ломбардца? Голатти, того самого, которого повесили за Петушиными воротами? — поинтересовался Биргель, почесав подбородок. — Об этом говорит весь город. Болтают, что он оставил жене все, то есть прямо-таки все, что у него было. Это правда?

— Да, жена стала его главной наследницей.

— Она, наверное, чуть не померла от радости, когда об этом услышала, — хохотнул Кленц.

— Нет, не особо.

— Отчего же нет? Теперь она богата, как сам Господь. Ради этого стоило погреть постель старика, а теперь она может найти кого-то, кто согреет ее, если вы понимаете, о чем я. Как пить дать старик уже не справлялся.

— Похоже, она любила его, а он — ее, иначе не оставил бы ей такого наследства, — сказал как бы между прочим Винценц и посмотрел на братьев.

— Любила старика? Ни в жисть не поверю, — возразил Биргель, смачно рыгнув. — Впрочем, что я знаю о женщинах? У меня самого жены нет, а девушки у мастера Ляпса непривередливы и о любви не болтают.

— А зачем им болтать, они и без слов так тебя полюбят, что родную мать забудешь, — хохотнул Кленц. — А вы собираетесь поймать убийцу, господин ван Клеве? И сюда за этим пожаловали?

— А где я, по-твоему, его должен искать?

— Понятия не имею, — удивленно пожал плечами Кленц. — Но у богатеев было достаточно причин убрать ломбардца с дороги. И ваша семья в их числе.

— Эй, за языком следи! — испуганно воскликнул Биргель, толкнув брата в бок. — Не обижайтесь, господин полномочный судья.

— Все в порядке, — махнул рукой Винценц. — Я в курсе, о чем судачат за моей спиной. Но как вы думаете, стал бы я искать убийцу, если бы нанял его сам?

Под его немигающим пристальным взглядом оба испуганно замотали головами. Винценц удовлетворенно кивнул.

— Хорошо, на том и сойдемся.

— Вы думаете, Голатти порешил кто-то из его должников? — спросил Кленц. Он широко улыбнулся служанке, которая появилась, неся блюдо с закуской и выпивку для Винценца, и заказал кувшин медовухи для себя и брата.

Винценц помедлил с ответом, пока служанка не удалилась.

— Вряд ли кто-то из них стал бы пачкать руки. Труп Голатти был выставлен на всеобщее обозрение со вполне конкретным намерением, поэтому разумно предположить, что тот, кто несет ответственность за его смерть, сперва все рассчитал. И, конечно же, сделал это не своими руками.

— Так вы полагаете, что кому-то заплатили за убийство ломбардца?

Биргель взял куриную ножку и с наслаждением вгрызся в нее зубами. По подбородку потекла струйка жира, которую он вытер тыльной стороной ладони.

Кленц также активно заработал челюстями.

— О да, господин полномочный судья, в Кельне сыщется довольно мерзавцев, по которым виселица плачет и которые готовы на все ради денег.

Братья многозначительно переглянулись, что не осталось незамеченным для Винценца. Он отпил глоток медовухи и снова внимательно посмотрел на обоих.

— Какое имя только что пришло вам в голову?

Биргель небрежно швырнул обгрызенную кость на пол. Тут же ее подхватила одна из сидящих под столом собак.

— Есть один тип, который отлично подходит для этого дела, — сказал Кленц, накладывая горку овощей на лепешку. — Бальтазар.

— Бальтазар? — поднял брови Винценц. — А как его полное имя?

— Просто Бальтазар, — пожал плечами Биргель. — Его иногда Резаком кличут. Он как-то одной шлюхе располосовал ножом щеку и шею. Славится тем, что всегда пускает в ход нож, когда ему кто-то не по нраву.

— Но Голатти не зарезали.

На это Биргель только кивнул.

— Бальтазар и голыми руками управляется неплохо, если вы понимаете, о чем я. Говорят, он ими многих отправил на тот свет, но никто ничего не смог доказать. И его нанимают выполнять грязную работенку для богатых и знатных.

— А почему вы считаете, что именно он лучше всех годится на роль преступника? У него что, были какие-то дела с Голатти?

Мужчины снова молча переглянулись.

— Не с Голатти, — ответил Кленц. — По крайней мере, если у него с ним и были дела, нам о том неизвестно. Но он знается с его слугой Вардо. Эти двое — родные братья.

— Очень хорошо, Матис. Теперь, делая выпад, возьмись второй рукой за рукоять меча и подними его вертикально.

Винценц продемонстрировал ученику последовательность движений с полутораручным мечом, и тот несколько раз повторил их, пока не усвоил. За ними уже с четверть часа наблюдали два зрителя. Алейдис стояла с Зимоном у входа в зал, который сегодня опять использовался для занятий, потому что из-за сильного дождя упражняться во дворе стало невозможно. Обычно Винценц не придавал значения случайным зевакам и не обращал на них внимания. Но присутствие вдовы его немного напрягало. Ее взгляд, неодобрительный и в то же время любопытный, не отпускал судью, и он невольно задавался вопросом, что сейчас творится в ее хорошенькой головке. Не желая, чтобы его уличили в рассеянности, он старался не замечать Алейдис. И от кого он не ожидал в этот миг предательского удара в спину, так это от верного ученика.

— Похоже, у вас появилась поклонница, мастер Винценц, — заметил Матис, выполнив выпад еще раз. Меч угрожающе просвистел в воздухе.

— Что ты хочешь этим сказать?

Винценц специально встал перед молодым человеком так, чтобы не видеть Алейдис.

— Вдова Голатти. Разве вы не заметили ее? Она давно за вами наблюдает.

Винценц упорно избегал оборачиваться, чтобы не встретиться с Алейдис взглядами.

— Тебе лучше внимательней следить за мечом, а не глазеть на всяких женщин.

Матис рассмеялся.

— Ну я бы не назвал вдову всякой женщиной.

Интересно, что она здесь забыла?

— Это я ее пригласил, — сказал Винценц, заняв позицию. — Эй, точнее хват, и убирай левую руку сразу же, как только сделал выпад.

Он еще раз выполнил последовательность движений в замедленном темпе, затем повторил с необходимой скоростью. Взгляд Алейдис вызывал странное покалывание в области шеи. Он отдал бы все на свете, чтобы только избавиться от этого неприятного ощущения.

— Вы? Пригласили? Сюда? Зачем?

Матис так удивился, что на мгновение замер, но тут же пришел в движение, как только поймал на себе сердитый взгляд Винценца.

— Мне нужно кое-что с ней обсудить.

Он тщательно скрывал истинную причину, а именно, что он собирался преподать ей урок самообороны. Хотя в целом ему было безразлично, что говорят люди лично о нем, он не хотел, чтобы Алейдис стала объектом слухов и клеветы.

— Вы что, хотите к ней посвататься?

Матис взмахнул мечом, но тут же застонал, потому что Винценц ловким встречным выпадом выбил оружие у него из рук.

— Ой, черт, снова по запястью!

— Тебе надо быть внимательнее.

Винценц поднял меч и протянул его ученику.

— Так чего я хочу?

— Посвататься к ней… Ой!

Матис едва успел отступить назад, когда Винценц нанес ему сильный удар.

— Простите. Я не имею права спрашивать об этом, — в глазах молодого человека загорелись озорные огоньки.

Винценц метнул в него еще один сердитый взгляд.

— Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, с чего у тебя возникла такая абсурдная идея?

— Я просто подумал… — Матис усмехнулся. — Она ведь красива и богата. Я вовсе не считаю, что это абсурдная идея. Вы занимаетесь тем же ремеслом, что и она, и вообще.

— Что вообще?

— Да она, как только вошла, глаз с вас не сводит.

— Это говорит лишь о ее интересе к фехтованию, а не ко мне, Матис.

— Уверены, мастер Винценц? Тогда почему она смотрит так сурово? Вы ведь неплохо управляетесь с мечом?

— Смотри, как бы тебе не выронить свой.

— Так вы не сватаетесь к ней?

— Ни в коем разе!

— Тогда о чем вам с ней говорить?

— О предмете, о котором тебе, сопляку, знать не полагается. Я ведь расследую убийство мужа госпожи Алейдис. Ты не находишь, что это достаточный повод увидеться с ней?