Неля Гульчук - Загадка Александра Македонского
Таида и Птолемей были обрадованы, когда после длительного плавания, наконец ступили на землю Фив.
Любовь египтян к роскоши проявлялась в грандиозности храмов. Их воображение поразил лес колонн храма Амона: они насчитали их более сотни. Потом они увидели высочайший обелиск из красного гранита, возведенный по распоряжению царицы Хатшепсут, единственной женщины на египетском троне, на шестнадцатом году ее правления.
Знакомясь вместе с Таидой с высочайшими памятниками древнего искусства, Птолемей постоянно ощущал на себе взгляд ее больших ярко-синих глаз, вопросительный и в то же время точно проникавший в тайну мира. Он наслаждался серебристым звуком ее голоса, и почти не сознавал настоящего.
Солнце клонилось к закату, когда Таида и Птолемей подошли к храму Исиды.
По ступеням храма спускалась длинная процессия. Во главе шествия жрецы несли изображение Исиды. За ними следовали жрицы богини и чтецы с раскрытыми папирусными свитками. Во главе процессии под балдахином важно шел верховный жрец. Многоголосое пение поражало гармоничным слиянием высоких женских голосов и мужских басов. Облака дыма от благовонных курений окутывали процессию.
Пройдя по длинной лестнице, Таида и Птолемей вошли в святилище богини.
Три ряда колонн разделяли святилище на столько же отделений. Среднее было посвящено Исиде, левое – ее супругу Осирису, правое – Гору, сыну великой богини. Перед ними, скрытые в вечернем сумраке, стояли алтари, с жертвенными приношениями.
К знатным эллинам вышел жрец, который стал знакомить их с сокровищами храма. Среди сокровищ Таиду особенно заинтересовал кубок Исиды.
Жрец объяснил:
– В этом сосуде таится сверхъестественная сила. Всякий, кому удастся заставить кого-нибудь осушить наполненный вином кубок до дна, подчинит этого человека своей воле.
Таида вздрогнула от неожиданности. Это был знак свыше.
– Вы позволите мне купить у храма это сокровище? – спросила она у жреца.
Жрец ответил резким отказом.
– Если этот кубок случайно попадет в руки вашего недоброжелателя, он принесет вам несчастье.
Когда Таида поняла, что просить жреца бесполезно, она обратилась за помощью к Птолемею.
Только после строгого приказа Птолемея, одного из главных полководцев всесильного царя Македонского, сына Зевса-Амона, кубок Исиды был передан гетере.
Передавая кубок, жрец напомнил Таиде об опасности, которую навлекает на себя всякий смертный, если вздумает прибегнуть к помощи сил, лежащих за пределами его власти.
Часть третья
I
Войско Александра отдыхало в Египте. Это были счастливые дни покоя для всех.
Александр, казалось, не спешил покидать древнюю страну, знакомясь с ее великой культурой. Но в то же время он торопился со строительством Александрии.
Наблюдать за строительством нового города Александр поручил Птолемею, великолепному знатоку культуры, истории и изящных искусств.
Птолемей делал все, чтобы Таида не могла встретиться с Александром, и, к его радости, она, не задумываясь, согласилась следовать за ним в Александрию. С одной стороны, гетера была счастлива с Птолемеем, но чувство еще не до конца выполненного долга часто омрачало безмятежные дни, проведенные в общении с ним. Он не расставался с ней ни на минуту, знакомя со своими грандиозными планами строительства города.
Проект архитектора Динократа восхитил гетеру. По замыслу архитектора, одобренного Александром и Птолемеем, в Александрии предполагалось создать центр эллинистической культуры.
– Я мечтаю построить в Александрии огромную библиотеку, где будут собраны лучшие литературные и философские произведения всех времен и народов.
– И даже персидские? – поинтересовалась Таида.
– Безусловно, для выдающихся творений не существует национальных границ. «Авеста» – величайший памятник религиозной литературы, в котором затронуты все области науки.
– На месте Александра я бы уничтожила этот памятник, – с презрением произнесла Таида.
Птолемей невольно улыбнулся:
– Эти мысли недостойны тебя…
Таида и Птолемей удобно расположились на медвежьих шкурах в большом шатре, полог которого был открыт настежь со стороны моря.
Рабы на своих бритых головах внесли в шатер подносы, уставленные серебряными блюдами и кубками, и поставили их на невысокий столик перед ложем.
Внутри шатер не блистал никакими украшениями, что было не свойственно Птолемею, ценившему роскошь.
Прекрасная голова Таиды удобно покоилась на искусно набитой голове зверя, сраженного Птолемеем во время одной из охот, устроенных Александром.
Птолемей смотрел на Таиду с любовным вниманием, словно на изысканнейшее произведение искусства, которым никогда нельзя вдоволь налюбоваться.
– Мне очень понравился проект Мусейона – задумчиво проговорила Таида. – Главную прелесть этого чуда, несомненно, составят сады, фонтаны, аллеи, статуи и ниши.
– Да, в этих садах будут собираться философы различных школ, блуждая под сенью платанов, ореховых деревьев и финиковых пальм. А в восточном фасаде будут размещены картинные галереи, скульптуры и аудитории для философов, поэтов, ученых и их учеников. – Мечтательно делился своими мыслями Птолемей.
В такие минуты лицо Птолемея было одухотворенным и прекрасным, и Таида любовалась им. Порой ей казалось, что она его любит.
– Тебя так вдохновляет строительство города, что мне кажется, что это твой город, а не Александра.
– Какое это имеет значение, чей он? Он будет принадлежать людям, которые будут жить в нем и приезжать сюда.
Птолемей внезапно замолчал и с удивлением посмотрел на Таиду. Она лежала, устремив взор на потолок шатра, и после длительного молчания заговорила:
– День – это сплошь настоящее, будущее же возникает из тьмы.
Вслед за этим Таида снова некоторое время безмолвствовала, и Птолемей спросил ее:
– Но если солнечный восход не объясняет тебе будущего, зачем ты постоянно наблюдаешь его?
– Зачем… зачем? – медленно отвечала Таида. – В школе гетер нас приучили купаться в море перед восходом солнца, чтобы зарядить тело необходимой на весь день энергией и радостно в хорошем настроении прожить день.
И, как бы говоря сама с собой, продолжила:
– Всякий, принимающий участие в жизни, есть действующее лицо на мировой сцене. Я не решаюсь высказать мысль, которая пришла мне в голову.
– Говори смело.
– Тебя скоро будут называть «божественный». Ты повелишь – и целый мир будет тебе повиноваться. А столицей твоего царства будет Александрия.
Птолемей от неожиданности поднялся с ложа, но ответить Таиде не успел.
В шатер вошел гонец со срочным посланием от Александра. Пока Птолемей читал послание царя, кровь прихлынула к его лицу, окрасив щеки пылающим пурпуром. Таида это тут же заметила и с тревогой в голосе спросила:
– Что случилось?
– Александр получил донесение о том, что Дарий снова собирает войско.
Огорченный, расстроенный предстоящей разлукой, Птолемей вышел из шатра. Таида стремительно встала и последовала за ним.
Закатное солнце, наполовину скрытое тучей, бросало длинные лучи в море. Вода казалась золотом – на черном, золотом, чуть тронутым кровавым оттенком.
Таида подошла к Птолемею, стоявшему у самой кромки воды. Солнце светило прямо ему в лицо, золотя своими лучами. Свет был ее стихией. Она слегка улыбалась, словно радуясь предстоящим битвам. «Жизнь требует движения», – вспомнила она слова Аристотеля, которые часто любил повторять Александр. Да, снова начиналась война. Снова Александр вступал в открытую борьбу с Дарием ради благополучия Эллады.
Но, назначенная афинскими жрецами и волею рока на роль заклятого врага Персии, гетера была невозмутима. Слегка прижавшись плечом к Птолемею, сплетя пальцы с его пальцами, как влюбленная девушка, она наслаждалась предвечерней прохладой. Ее голос звучал мягко, но слова, которые она говорила, не могла бы произнести ни одна обычная женщина.
– Все отлично, и иначе и быть не может.
– Наше положение достаточно надежно. Но не стоит обольщаться. Александр сообщает, что Дарий вновь собирает со всех своих сатрапий мощную армию, – задумчиво проговорил Птолемей.
– Вы непобедимы, и в предстоящих битвах будете победителями, – без тени сомнения убежденно произнесла Таида.
– Все во власти богов, – сказал Птолемей и внезапно, как всегда, ошеломляюще внезапно, улыбнулся. – Ну что ж, встретимся с заклятым врагом Эллады лицом к лицу.
– Вот это по-эллински.
Птолемей согласно кивнул. Их разговор напоминал ритуал, почти колдовство, заклинание, чтобы наворожить победу.
– Восток – это ключ. И Александр понимает это. Он нуждается в его богатствах, житницах и народах.
Птолемея изумлял и восхищал гибкий, не женский ум Таиды.
Он вспомнил свои слова, сказанные Гефестиону, когда впервые увидел ее: «Вот женщина, достойная царя!»
