Рётаро Сиба - Последний сёгун
Знал это и Окубо Итидзо, человек того же круга. И потому он был уверен в том, что если эту труднейшую задачу – «лишение должности с конфискацией земель» – удастся решить с помощью императорского указа, то Ёсинобу безропотно подчинится этому решению, отдаст остатки своей власти и превратится в простолюдина.
Окубо продолжал рассуждать дальше. Хорошо, сам Ёсинобу, скорее всего, именно так и поступит… Но восемьдесят тысяч его вооруженных людей под началом хатамото вряд ли встретят подобное известие столь же спокойно. Как быть с ними? К тому же сёгунат сейчас владеет землями, которые оцениваются не то в четыре, не то в восемь миллионов коку. Это что же, все сёгунские вассалы, которые сейчас сидят на этих землях, по указу императора останутся без рисового пайка, на улице, в чем мать родила и будут как-то тихо-мирно доживать свой век? Сомнительно! Скорее всего, начнется бунт против императорской власти. Значит, придется объявить восставших врагами трона, объединиться с верными императору даймё и вместе выступить на борьбу с мятежниками. Иного не дано.
– Совершенно верно! – кивнул Ивакура, но добавил, что у него, придворного невысокого ранга, к сожалению, слишком мало сил для того, чтобы подготовить выход нужного императорского указа. Более того, при дворе у него вообще было не более трех сторонников, включая друга детства Накамикадо Цунэюки. Поэтому для начала необходимо сделать некоторые перестановки в придворных кругах. К счастью, среди знакомых Ивакура оказался и бывший Старший советник Накаяма Тадаясу, дед малолетнего императора по материнской линии. С его помощью заговорщики и решили сначала провести реформу императорского двора по замыслам Ивакура, а затем выпустить указ императора и довести до конца свой план в отношении Ёсинобу.
На несколько дней Ивакура с головой ушел в подготовку указа. Наконец, во дворце была сформирована новая бюрократическая структура, необходимая для его издания, а нужные люди расставлены в ней на нужные места. Всеми политическими вопросами при дворе ведал теперь принц Арисугава Соцу, человек бесталанный, но покладистый. Ему-то в подчинение и нужно было дать человека, который делал бы все, что говорит Ивакура Томоми. И такой человек был найден. Им стал тоже член императорской фамилии, который до этого был настоятелем монастыря Ниннадзи[121]; ради назначения на этот пост его снова сделали мирянином и нарекли принцем Ниннадзи. Кроме того, на важные должности были назначены бывший старший советник Накаяма Тадаясу, друг детства Ивакура Накамикадо Цунэюки, а также Сандзё Санэнару, Яманоути Ёдо из Тоса, Мацудайра Сюнгаку из Этидзэн и Симадзу Мотохиса из Сацума. Все они теперь действовали под диктовку Ивакура.
Как разъяснил Ивакура своему сообщнику Окубо, «в критический момент Сюнгаку наверняка спасует, а Яманоути Ёдо попытается поднять бучу. Но он останется в одиночестве – остальные его не поддержат. Так что, по большому счету, все должно пройти гладко».
Новая система заработала в день публикации декрета о восстановления императорской власти – девятого числа двенадцатого лунного месяца (3 января 1868 года)…
– Вы слышали новость? – за день до публикации указа узнавший о содержании документа советник Итакура поспешил рассказать о нем своему господину. Имя Ёсинобу в документе не упоминалось. Между тем прежде, рассуждая о передаче власти императору, Ёсинобу, к радости Итакура и других вассалов бакуфу, неоднократно повторял: «После передачи власти я обязательно войду в новое дворцовое правительство и вместе с другими даймё буду всячески помогать Его Императорскому Величеству. По существу, в стране мало что изменится…»
Однако теперь имени Ёсинобу в списке членов правительства не было.
– Ну что же, – лаконично сказал на это Ёсинобу. Он уже понял, что и здесь поработали заговорщики из клана Сацума. Опять они его переиграли! Быстрее нужно все продумывать! И не жалеть о том, что тебя провели, а скорее решать, как перегруппировать фигуры на доске и какие ходы делать дальше!
Итакура не понял хода мыслей Ёсинобу и решил, что тот просто не в силах выразить свою боль и печаль.
Наконец, Ёсинобу снова заговорил:
– На этот раз заговорщики из Сацума переиграли заговорщиков из Тоса, – такова была его оценка ситуации. Тоса ослаблены большими потерями – недавно погибли Сакамото Рёма и Накаока Синтаро. После их смерти связь между Сацума и Тёсю фактически оборвалась. Впрочем, вовсе не их имел в виду Ёсинобу, когда говорил о «заговорщиках». Сакамото и Накаока были фигурами скорее общеяпонского масштаба, нежели простыми выразителями интересов клана Тоса. Ёсинобу говорил о главном вассале клана – Гото Сёдзиро. По поручению Яманоути Ёдо Гото последние несколько недель вел активную закулисную деятельность с целью спасти дом Токугава, но у него было мало нужных связей при дворе, и Окубо его переиграл полностью. Ёсинобу стало очевидно, что императорский двор теперь находится под полным контролем Сацума.
Яманоути Ёдо, которого прочили на ключевой пост в императорском правительстве, прибыл в Киото за день до оглашения решения о создания новой системы и расположился в гостинице «Дайбуцу». Гото начал было рассказывать ему о ситуации в столице и слухах об отставке Ёсинобу, но Ёдо, не дослушав вассала, обрушился с бранью на Симадзу:
– Ну что за человек! Лицемер! И это называется «восстановление императорской власти!» Да он просто хочет подмять под себя всю страну! Если завтра пойти на это сборище – их там уйма, задавят… Нет, я в этом участвовать не буду! Даже по императорскому указу ни одного самурая не дам! – долго разорялся Ёдо, а потом приказал принести побольше сакэ и пил до глубокой ночи.
Наутро, несмотря на приказ спешно прибыть ко двору, попойка возобновилась с новой силой. С большим трудом приближенным удалось переубедить хозяина, посадить его на коня и отправить во дворец. Впрочем, по пути Ёдо пришлось пересесть в паланкин…
В соответствии с установленным порядком собрание началось поздно вечером в Малом дворце и продолжалось до рассвета нового дня. Все это время Ёдо отстаивал интересы Ёсинобу, и, в конце концов, просто рассвирепел:
– Это что ж такое получается?! Двое-трое придворных здесь просто обделывают свои темные делишки? Уж не хотят они дорваться до власти и править от имени малолетнего императора?
Один из аристократов, присутствовавших на собрании, даже оставил в своем дневнике такую запись: «Ёдо: возбужден и высокомерен. Дерзкий наглец!»
Впрочем, собрание все равно завершилось победой Ивакура и его сторонников: в конце концов Ёдо почувствовал, что он уже достаточно отблагодарил Токугава за трехсотлетние благодеяния, и, обессиленный, умолк. Это молчание означало, что Ёдо берет на себя свою долю ответственности за условия отставки Ёсинобу и конфискацию земель дома Токугава. Так же поступил и Мацудайра Сюнгаку. По решению собрания он должен был вместе с правителем Овари поехать в замок Нидзёдзё и там объявить обо всем Ёсинобу. Мацудайра согласился и на это. Почему-то в поворотные моменты жизни Ёсинобу именно Сюнгаку всякий раз выступал в обличье посланца судьбы…
Ёсинобу все еще находился в замке Нидзёдзё. Его окружали самураи кланов Аидзу и Кувана, готовые все как один отдать свои жизни за бакуфу. Одетый в повседневное, непарадное платье, Сюнгаку был вынужден продираться сквозь плотную толпу вооруженных людей, которые кричали в лицо даймё: «Хочешь с помощью Сацума и Тоса сбросить дом Токугава?! Не выйдет!»
Делая вид, что это к нему не относится, Сюнгаку, наконец, добрался до кабинета Ёсинобу. Тот внимательно выслушал визитера и в заключение спросил:
– Насколько я понимаю, речь идет об указе Его Императорского Величества? Тогда я должен переодеться в парадное платье! – С этими словами он удалился во внутренние покои замка, где и пробыл до позднего вечера. Более двух часов он в молчании размышлял о случившемся, потом проконсультировался с Итакура, что, впрочем, никакой пользы не принесло, ибо тот в ситуации разбирался слабо и никакими советами помочь не мог.
Наконец, Ёсинобу снова вышел к Сюнгаку и произнес:
– Из уважения к императорскому двору я согласен покинуть пост сёгуна. Что касается требований уйти с остальных постов и отказаться от земель, то это отдельная тема…
На вчерашнем совещании в Малом дворце Сюнгаку и некоторые другие его участники все же выторговали для Ёсинобу значительные послабления: речь уже шла о лишении его не всех должностей, а только должностей первого ранга, и о конфискации земель не на четыре, а только на два миллиона коку…
– В целом и против этого решения у меня возражений нет, – продолжал Ёсинобу, отметив, однако, что хотя все в стране считают, будто бакуфу имеет доход в четыре миллиона коку, в действительности он не превышает двух миллионов. Поэтому требование двух миллионов фактически означает отчуждение всех земель Токугава. Как и всякий императорский указ, это решение, безусловно, должно быть выполнено, однако сейчас люди слишком взбудоражены, чтобы уже на этой встрече можно было дать на этот вопрос положительный ответ. Он будет дан позднее, когда страсти немного улягутся.
