Слав Караславов - Низверженное величие
С тех пор он уже трижды повышал управляющему жалованье. Непредвиденная тревога затихла, и Развигоров вернулся мыслями к свадьбе: он слышал, что его дядя Гатю — масон. Сколько в этом правды, он не берется утверждать, но там, среди гостей, видел человека, о котором точно знает, что тот масон. Ничего удивительного, если в своем стремлении наверх Гатю с ними сблизился. Пока братья Развигоровы сидели рядом за трапезой, Константин спросил Гатю о другом сыне и дочери. Оказалось, Лазар закончил Духовную академию, а Мария уже второй год изучает в Швейцарии медицину. Это понравилось Константину Развигорову — и выбор профессии понравился, и выбор страны для учебы. Но в такой стране нелегко прожить, если не имеешь денег. Гатю навряд ли мог содержать детей одним сочинительством. Наверное, достаточно умно распорядился наследством, полученным от старого богатея Косьо из Габрова…
Да, хотя и одного рода, а у каждого — свой путь в жизни. Вот и он, Константин Развигоров, доктор прав, хорошо известный финансист, думает о будущем, у него дети, и их нужно защищать от всех напастей. Предусмотрительность присуща всем Развигоровым, но проявляется она у них как-то подсознательно. Даже в том решении Михаила связать свою жизнь с девушкой из учительской семьи тоже, по-видимому, была неосознанная предусмотрительность. И хотя тогда они с женой возражали против его женитьбы, со временем у отца возникло к ней иное отношение.
Мир имеет свои законы, они всегда действительны и для народа, и для государства, и для общества, и для семьи, и для каждого из нас в отдельности. Циклы их действия чередуются в определенной последовательности, подобно тому как существует смена времен года, которая зависит только от климатических поясов. В обществе тоже есть свои климатические пояса, сейчас, например, Болгария идет к большевизации. Какие-то страны попали в этот пояс совместно с ней, какие-то нет, но Болгария идет этим путем. Россия никогда не пустит Англию сюда, в эти земли, и англичане это хорошо понимают и потому так жестоко и беспощадно разрушают Софию — чтобы оставить тем, кто придет сюда, еще одну, дополнительную заботу: восстановление разрушенного. При большевиках вся сегодняшняя верхушка сойдет со сцены, уступит место низам, как в свое время после революции произошло в России. Его сын неосознанно застраховал себя. Неосознанно, потому что он не торговал своей любовью, напротив, если смотреть со стороны, он ее жертва.
Константин Развигоров дорого бы дал, чтобы узнать, было ли у его сына что-нибудь на уме, когда он отдавал свое сердце этой красивой, но бедной девушке. Но если спросить его — он обидится. Развигоров не сомневался в этом, хорошо зная обостренное честолюбие сына. Наверняка здесь сыграл роль только врожденный инстинкт, ведущий его теперь к спасению. А может, это он сам паникует раньше времени? Германская техническая мысль еще не сказала своего последнего слова, всюду беспрестанно говорят о страшном оружии отмщения. Филов подтвердил это после своего визита к Гитлеру. Какое-то самоходное орудие против русских танков и еще нечто сверхсекретное должны якобы совершить полный поворот в войне. Но пусть те, кто что-то упустил, сами поправляют свои дела. Чужое есть чужое, а он смотрит за тем, чтобы не упустить своего. После бомбежек Михаил с женой уехали навестить ее отца. Учителю, наверное, нашлась сейчас работа. С утра до вечера поучает его сына, читает ему лекции, разъясняет кардинальные проблемы времени. Развигоров не знал, является ли коммунистом отец его снохи, но, раз сыновья коммунисты, кем же еще быть ему самому! А эти старые болгарские коммунисты то ли большие глупцы, то ли неисправимые оптимисты, то ли великие пророки. Давно уже стараются насадить в Болгарии коммунизм. И похоже, теперь сумеют. Если уж некоторые бывшие лидеры стали вступать в какой-то Отечественный фронт, значит, дела их плохи. Они старые лисы, первыми чувствуют, когда земля начинает гореть под ногами.
Константин Развигоров прикрыл глаза. Да, что-то происходит, но, чем это кончится, один бог знает.
Русский посол целых два часа разговаривал с Буровым в Чамкории. Это была сенсация! А при появлении немца и его болтливой жены их приветствовали только завзятые германофилы — знают, что все пути к отступлению у них отрезаны. Они достаточно скомпрометировали себя, чтобы ставить теперь на другую карту.
Жена вошла к нему в кабинет-столовую.
— Я думала, ты спишь, раз не выходишь к детям…
— Я не сплю, думаю…
— Когда человек выпускает из рук жар-птицу, что еще ему остается…
Опять она его упрекает. У нее для всего свои мерки. В прошлый раз мадам Божилова прошла мимо нее не поздоровавшись, сейчас в Чамкории обсуждают женитьбу Василия Развигорова, а если бы она слышала, что он, ее муж, сказал управляющему мельницей, сочла бы его сумасшедшим… Но пусть… Порой за сумасшедшего принимают того, кто видит дальше, чем другие… Хотя бы это может ему служить утешением…
6После каждого визита в ставку Гитлера разговоры шли одни и те же. Пространный монолог фюрера о решительном победном ударе повторялся в разных вариантах. Филов понимал, что эти слова — ложь, но желание верить в конечную победу Германии заставляло его принимать любой вымысел за чистую монету. Новое оружие, о котором говорили по секрету, с недомолвками, помогало также и сохранению внутреннего равновесия. Однако дела в его собственной стране шли плохо. Правительство Добри Божилова оказалось никуда не годным. Мартовская бомбардировка столицы явилась демонстрацией сил союзников и обнаружила полную неспособность правительства Божилова и военных навести порядок в столице. Все министры разбежались, а те, которые еще заходили в свои кабинеты, бездействовали или занимались махинациями. Сам Божилов ныл, вместо того чтобы приструнить подчиненных и взяться за дело. И Филов зажегся мыслью снова получить пост министра-председателя. Опасался он только Михова и князя Кирилла. Не знал, согласятся ли они на это. А согласятся, как бы не выгнали его из регентского совета. В последнее время распространялись слухи, что сейчас он один царствует, что другие регенты ничего не понимают в управлении государством, что без него дела бы совершенно запутались. Слухи эти и радовали, и пугали его. Сам-то он считал, что два других регента действительно ничего не смыслят в делах, но боялся, как бы такие разговоры не испортили их отношения. Князь очень чувствителен к таким намекам. Ему хочется быть первой скрипкой. Филов ни в чем ему не возражал, выдавал свои соображения за его собственные. Генерал Михов совершенно беспомощен, когда требуется принимать решения, выходящие за пределы военной сферы, и пытается чрезмерной болтовней скрыть отсутствие собственного мнения. Это очень раздражает князя Кирилла, так что Филову не составило труда настроить его в свою пользу. С некоторого времени министр-председатель Божилов чаще обращался к князю и генералу, чем к Филову. Последнего это сильно задевало. Где-то очень глубоко в нем копилась злость на министра-председателя, ожидая подходящего случая, чтобы выплеснуться наружу. И такой случай представился. Хаос после бомбардировки тридцатого марта переполнил чашу. Административная машина развалилась. Князь Кирилл тоже начал убеждаться в непригодности правительства. Чутьем тонкого интригана Филов уловил этот момент и постарался расставить нужные акценты. В сущности, при наличии огромных разрушений едва ли кто-нибудь мог справиться с положением в столице, но мысль, что правительство ничего не предпринимает, была очень кстати. Хотя что тут можно предпринять? До сих пор полыхает свыше двух тысяч пожаров. Канализация разрушена. Воды нет. Народный театр, Совет министров, министерство финансов, вокзал и Центральная почта лежат в руинах. Филов полностью сознавал собственную беспомощность, но в данном случае нужно найти искупительную жертву. И всю вину за разруху он ловко возложил на правительство Божилова. Помогла ему и советская нота о консульствах. Поначалу генерал Михов был не согласен с Филовым, но, видя колебания князя Кирилла, начал говорить о необходимости частичных изменений в составе кабинета, пока не пришел к мысли о полной его замене. Новый кабинет должен принять наследство от старого, но он уже не будет нести ответственности за разруху.
Первый разговор с Божиловым состоялся в Чамкории. Чтобы не было обид, речь пошла об изменениях в кабинете. Божилов был к этому готов. В последнее время он чувствовал, что все егй покинули. Министр просвещения сбежал в Банкя с какой-то вдовушкой, другой министр за соответствующее вознаграждение помогал своим знакомым вывозить табак из Беломорья, третий вообще как сквозь землю провалился. Конспиративным талантом он превзошел даже коммунистов. Остальные министры тоже не появлялись. И в довершение всего — нескончаемая отвратительная зима с обильными снегопадами.
