Фау-2 (ЛП) - Харрис Роберт

Кэй с беспокойством смотрела на неё:

— Мы не можем задерживаться, введён комендантский час.

— Ладно, не ной. Это ты чуть не ввязалась в драку. — Она протянула Кэй помаду.

— Нет, спасибо.

Большинство мужчин вернулись к своим напиткам и карточным играм, но несколько по-прежнему не сводили с них глаз. Кэй сомневалась, что в Мехелене когда-либо видели британских военных женщин. Это не входило в официальную политику — посылать женщин за границу. Она чувствовала себя уязвлённой, смущённой. Её попытка вмешаться раньше казалась теперь наивной. Глупой. О чём я только думала?

Арно вернулся:

— Я заказал нам пива. Надеюсь, вы не против?

Он сел напротив.

— Божественно — сказала Барбара и предложила ему сигарету. Он взял, и она поднесла огонёк.

Он обратился к Кэй: — Не судите нас строго. Если бы Англию оккупировали на четыре года, у вас было бы то же самое.

— Несомненно, — сказала Барбара. — Я бы точно осталась без волос.

Кэй засмеялась, Арно — нет.

— Когда британцы только вошли в город, они заставляли коллаборационистов на коленях чистить им сапоги на Гроте Маркт. Я сам это видел.

Повисла неловкая пауза, которую нарушил только официант в грязноватом переднике, принесший три кружки пива.

Барбара оживлённо сказала:

— За что выпьем?

— За более счастливые времена? — предложила Кэй.

— Согласен, — кивнул Арно. — С этим мы все можем согласиться.

Они чокнулись. Мужчина, с которым Арно говорил раньше, соскользнул с табурета и подошёл к ним.

Он что-то сказал Арно по-фламандски, затем — им всем по-английски:

— Могу я присоединиться?

— Это Йенс Тейс, — сказал Арно, — мой старый друг. Это Барбара, а это Кэй.

Незнакомец поклонился каждой из них по очереди и сел. Он выглядел ровесником Арно, но был одет более элегантно — в костюм с галстуком.

— Йенс — учитель, — пояснил Арно.

— Раньше мы были коллегами, — добавил Йенс.

Кэй удивлённо сказала:

— Но я думала, вы занимаетесь физическим трудом?

— Это теперь. А раньше я был учителем.

— А что вы делаете в Мехелене? — спросил Йенс.

Барбара ответила:

— О, это всё совершенно секретно — нам запрещено говорить.

— Секретно? — Он выглядел сбитым с толку.

— Знаете… строго конфиденциально.

— Просто административная работа, — быстро вставила Кэй. — Печатаем, сортируем бумаги… скукотища.

— Женская работа, — добавила Барбара саркастично, показывая, что пошутила.

— Но вы, должно быть, скромничаете. По вашей форме видно, что вы офицеры.

— Дорогой, — сказала Барбара, — в женской вспомогательной службе ВВС офицерами были все.

Все рассмеялись.

После этого вечер пошёл легче. К радости Кэй, больше никто не задавал вопросов о работе. Они похвалили Йенса за отличный английский, и он рассказал об отпуске в Англии:

— В Гилфорде. Знаете такой город?

Барбара сказала, что её семья жила в деревушке неподалёку. Йенс настоял на втором раунде пива. Освободилась доска для шаффлборда — sjoelen, как это называли по-фламандски — и Арно предложил сыграть. Объяснения правил стали центром разговора. В течение получаса Кэй почти забыла о войне. Она ощущала, как Арно стоит рядом, как его рука лежит поверх её, когда он показывал, как правильно запускать деревянные шайбы. Йенс делал то же с Барбарой. Пиво было крепким, флирт — лёгким, и когда Кэй взглянула на часы и увидела, что почти семь, она была не только удивлена, но и разочарована, что пора уходить.

— Барбара, нам пора.

— Правда? Ты как староста.

— Что такое “староста”? — спросил Йенс.

— Человек, который портит другим удовольствие.

— Она права, — сказал Арно. — Скоро начнётся комендантский час.

Кэй огляделась. Бар наполовину опустел, и она этого даже не заметила.

Йенс сказал:

— Я провожу вас, Барбара. Где вы живёте?

Она назвала улицу.

— Это рядом. Всего десять минут отсюда.

Мужчины пошли к бару расплачиваться. Кэй прошептала:

— Нам стоит предложить заплатить?

— Ни в коем случае. Оскорбишь их мужское достоинство. К тому же у нас нет бельгийских франков.

— Ты уверена, что тебе безопасно возвращаться с ним?

Барбара с сожалением посмотрела на неё:

— Учитель? Пожалуйста. К тому же он довольно симпатичный, тебе не кажется?

— Господи…

— Мы обязательно должны их ещё раз увидеть.

Арно вернулся от барной стойки, улыбаясь. Он указал на дверь:

— Идём?

Йенс и Барбара вышли первыми. Кэй уже собиралась последовать за ними, когда сзади кто-то крикнул:

— Эй, Арно!

Она обернулась одновременно с ним. Мужчина у стойки бара щёлкнул каблуками и вскинул руку в нацистском приветствии.

Арно сделал вид, что ничего не заметил. Они прошли по набережной, поднялись по ступеням и попрощались с другими на мосту.

— До завтра, — сказала Барбара с подмигиванием. — Только не делай ничего такого, чего бы не сделала я.

Она пошла в одну сторону с Йенсом; Арно и Кэй — в другую.

Некоторое время они шли молча. Комендантский час опустошил улицы. Наконец он сказал:

— Ваша подруга очень забавная.

— Правда? Я её только вчера встретила. Она мне очень нравится.

Кэй взглянула на него. Его челюсть была напряжена, взгляд — устремлён вперёд. Весёлость, с которой он отличался раньше, совсем исчезла.

— Что-то случилось?

— Совсем нет.

— То, что было в конце, когда мы уходили… этот нацистский салют — что это было?

— Ничего. Просто глупая шутка.

— Тогда почему ты сердишься?

— Я не сержусь.

Навстречу им по тротуару шли двое британских солдат с винтовками наперевес. Они перегородили путь.

— Ваши документы, пожалуйста.

Кэй достала своё удостоверение. Арно сделал то же самое. Один из солдат посветил фонариком на их фотографии, потом на лица. Другой сказал:

— Вы нарушаете комендантский час.

— Простите, — сказала Кэй. — Мы уже возвращаемся.

— Не вы, мэм. Он.

— Я могу поручиться за него. Я живу в доме его семьи.

— Руки вверх, — сказал солдат и махнул винтовкой. Арно поднял руки. Солдат обыскал его. — Повернитесь.

Арно с усталым видом повернулся к стене.

Кэй сказала:

— Это действительно необходимо?

— Он знает правила.

Обыск закончился.

— Ладно, на этот раз прощаем, раз уж вы с британским офицером. Но чтобы мы вас больше не ловили.

Они вернули документы и пошли дальше. Кэй сказала:

— Мне жаль.

— Зачем? Немцы были жёстче. — Он убрал удостоверение во внутренний карман.

Она чувствовала его досаду, унижение.

Они прошли ещё одну из бесконечной череды городских площадей. Ночь была ледяной. На булыжниках уже выступил иней, сверкавший в свете фонарей. Над заострёнными крышами появились звёзды. Вдруг Арно остановился, схватил её за руку и указал вперёд. По небу стремительно пронеслась падающая звезда.

Они смотрели секунду или две, пока она не исчезла.

Он сказал:

— Знаешь, что это было?

Он всё ещё держал её за руку. Она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь.

— Метеор?

Он покачал головой:

— Немецкая ракета. Упала на Антверпен. Я уже дважды видел такое. Изобретение дьявола.

Он посмотрел на неё.

Она осторожно сказала:

— Это ужасно. Бедные люди…

Он как будто ждал от неё чего-то большего. Но, когда она больше ничего не сказала, отвернулся:

— Ну что ж… сволочи скоро проиграют войну — с ракетами или без. Пошли, мы почти пришли.

Им потребовалось ещё пять минут. У ворот в садовую стену он притворился, будто возится с засовом, потом повернулся и поцеловал её.

Она ожидала этого. Даже мысленно репетировала реакцию: мягко отстраниться, вежливо сказать “Нет, прости, я не могу”, возможно, добавить строгое “Я не такая девушка”. Но когда это случилось — оказалось, что она как раз такая. Неожиданно естественной показалась близость с другим мужчиной. Он пах пивом, кожа была гладкой, не как у Майка. Чёрт с ним, с Майком, — вдруг подумала она.