Серж Арденн - Черный граф
– Мессир де Бокуз, если вы полагаете, что я принадлежу к тем, кого позволительно относить ко «многим», вы, несомненно, ошибаетесь, и определенно разочаровываете меня. Я персона, которой дозволено являться к кардиналу в любое время, и, как правило, Его Высокопреосвященство, не отказывает мне в аудиенции. Полагаю это ответ на ваш вопрос?
Она столь же по-кошачьи мягко, пыталась воздействовать на завороженного анжуйского вельможу, в любой момент готовая к решающему броску, способному решить исход партии в её пользу.
– Но я понимаю, что слова, не подтвержденные чем-либо безусловным, всегда остаются лишь словами.
Де Бокуз заметно нервничал, что не ускользнуло от взора проницательной англичанки, и стало сигналом к последнему штурму.
– Извольте…
Она выдержала паузу, которая едва не стоила жизни, гостеприимному хозяину.
– …Черный граф.
Многозначительно произнесла женщина. Граф едва не уронил бокал. Но со временем, под пронизывающим, испепеляющим взглядом гостьи, он все же сумел, взять себя в руки.
– Эта просьба, мадам, все больше напоминает принуждение.
Улыбки, коими обменялись собеседники, скорее напоминали печать, скрепившую их договоренность, чем топор, разрубивший надежды на общие устремления.
– Тем не менее, я согласен.
Произнес граф поразмыслив.
– Всё будет так, как вы пожелаете.
– Никогда не сомневалась в вашем благородстве, милый граф.
Она поднялась, поставив на столик недопитый бокал. Вслед за ней, оказался на ногах и де Бокуз.
– К сожалению, я вынуждена покинуть, ваше прелестное обиталище, в Париже меня ждут неотложные дела. Всё, что позволит вам действовать, после того как улягутся страсти среди тех кто ищет девчонку, мы обговорили, а значит, дело за вами. Когда девчонка будет на Востоке, дадите знать, и мы тотчас продолжим наши милые беседы.
Уверенной походкой, впрочем, не лишенной кокетливости, Миледи направилась к двери, но вдруг, на полпути остановилась, будто вспомнив о чем-то важном.
– А «отребье», я о людях сопровождавших меня в Орфелян, могу с уверенностью сказать лишь одно – такие, учитывая род их деятельности, долго не живут, поэтому я бы, не стала опасаться их несдержанности в речах.
1 Мегера – в древнегреческой мифологии самая страшная из трѐх эриний, богинь мщения.
2 Пифон – в древнегреческой мифологии дракон, охранявший вход в Дельфийское прорицалище.
3 orphelin (фр.) – сирота
4 Аллод (фр. alodis от al – полный и od – владение) – согласно средневековым законам, выделенное в полную власть феодальное земельное владение.
ГЛАВА 22 (116) «И вновь родной Анжер!»
ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ АНЖУ. ГОРОД АНЖЕР.
Город Анжер раскинувшийся в долине реки Луары, в шестидесяти семи лье к юго-западу от Парижа, являлся не просто главным в провинции Анжу, но и на протяжении многих веков имел статус резиденции графов анжуйских, подаривших истории королей Иерусалима, Англии, Неаполя, Венгрии, Польши, основав династию Плантагенетов и анжуйскую ветвь дома Валуа. Сия славная твердыня, пережнесшая за свою, долгую историю нашествия римлян, превративших кельтское поселение в большой город со своим амфитеатром, термами и виллами; набеги германских племен; захват викингами и англичанами, стояла, как и прежде, пережив все взлеты и падения – уничтожение «черной смертью» и процветание времен «доброго короля Рене» – на берегах реки Мэн, отражаясь, как и сотни лет назад, в её зеленоватых водах. И если о красоте архитектурных шедевров расположенных в долине старушки Луары можно вести дискуссии, то значимость фортификаций Анжерского замка, вряд ли найдется охотник оспаривать. Каждый, кто хоть раз видел семнадцать башен, высотой от двадцати до двадцати девяти туазов, окружающих сию грозную крепость, не станет советовать даже врагу, отправляться на штурм красавца Анжера.
И вот, близко к полудню, в теплый сентябрьский денек, невдалеке от стен Анжера, со стороны аббатства Сен-Серж, появился экипаж, в сопровождении двух всадников. Узрев издалека до боли знакомый пейзаж, любимого города, встречавшего путников, взмывшей ввысь колокольней бенедиктинского аббатства Сент-Обен и, словно кружевными, шпилями собора Сен-Морис, на лицах де Сигиньяка и де База, проступило то благодушие, какое каждый раз испытывает человек, вернувшийся домой, после длительного отсутствия.
Проследовав за каретой в арку городских ворот, анжуйцы, оказавшись на улицах родного города, почувствовали себя дома, влившись в толпы горожан, болтавших на особом ойльском говорке, том изумительном диалекте Ланг д,ойль, на основе которого сложился старофранцузский язык. Хорошо знавшим город дворянам не составило труда отыскать гостиницу «Королевская лилия», что располагалась на площади Святого Креста, выходя фахверковым фасадом, увенчанным островерхой крышей с каменными дымоходами, к тыльной части Сен-Морис, а флигелем на улицу Сент-Обен.
Как и было условлено с графом де Рошфором, путники прибыли именно сюда, остановившись у двери харчевни, откуда доносились голоса немногочисленных посетителей, заглянувших в обеденное время под своды старой таверны, чтобы отведать стряпни здешних поваров, вот уже четверть века радовавших горожан и приезжих довольно изысканной кухней. Под взыскательным взглядом хозяина заведения, метра Пруасселя, наблюдавшего за юными дворянами из-за деревянной перегородки, двое молодых людей, сопровождавших юную девицу, переступили порог гостиницы, пытаясь отыскать взглядами трактирщика. Пруассель не заставил себя ждать, выдвинувшись навстречу гостям, в обычном для тамошних кабатчиков облачении: шерстяном жилете, надетым поверх серой холщевой рубахи, белом длинном переднике, таившим под складками грубой конопляной ткани, поношенные кюлоты и полосатые, красно-зеленые чулки, выставив напоказ гостям лишь квадратные носки башмаков, грубой свиной кожи. Узрев человека вышедшего из полумрака просторной кухни, где сновали несколько раскрасневшихся от жара плит поваров, де Сигиньяк без труда определил в нем хозяина заведения, что заставило виконта, обратиться к выросшему на их пути мужчине.
– Милейший…
– Метр Пруассель, месье. К вашим услугам.
Трактирщик поприветствовал гостей поклоном. Де База, ответив кабатчику кивком, предложил прелестной спутнице пройти в обеденный зал, уже через мгновение, вместе с мадемуазель Ванрёкелен, растворившись среди прочих посетителей «Королевской лилии».
– Господин Пруассель, мы имеем намерения остановиться в вашем чудесном заведении, если, конечно, у вас найдутся несколько свободных комнат?
– С превеликим удовольствием месье. В «Королевской лилии» вы найдете всё, чего пожелаете. Тем более, я слышу господин анжуец?
Беззаботной улыбкой, ответил Жиль на вопрос кабатчика, в свою очередь, поинтересовавшись:
– Скажите, а сколько комнат для гостей в вашем отеле?
– Двенадцать, мой господин.
– А сколько из них заняты постояльцами?
Кабатчик в недоумении уставился на дворянина. Сигиньяк вновь улыбнулся, сменив тон на сугубо конфиденциальный.
– Видите ли, любезнейший господин Пруассель, мы путешествуем с кузиной, которая в скором времени станет под венец. Сие обстоятельство заставляет, по возможности, оградить мадемуазель не только от ухаживаний, но даже от пристальных взглядов, словом от чрезмерного внимания со стороны мужчин.
– Понимаю, месье, понимаю, в нашей семье, кроме меня, три барышни, мои сестры, кому как не мне вас понять.
Он сочувственно закивал головой.
– Но уверяю, вам не о чем беспокоиться. В номере, что в конце коридора, остановился одноногий месье, вполне почтенного возраста, я полагаю, в его интересы не входит волочиться за молоденькими девицами. Рядом с ним, пожилая дама, старуха почти не выходит из номера. Первая дверь по коридору, ведет в комнату, где проживают муж с женой, так же весьма преклонного возраста. Во флигеле, расположилась весьма привлекательная особа, но это может быть опасным лишь для таких молодых господ как вы, с вашим товарищем. Так, что, как видите, вам нечего опасаться.
С неподдельной радостью сообщил трактирщик, расплывшись в искренней улыбке. Под предлогом опасения за честь невесты-кузины, Сигиньяк, выяснив все то, что его интересовало, удовлетворенно произнес:
– Что ж, нас это вполне устраивает. Мы остаемся.
– В таком случае, разрешите, я покажу ваши комнаты. Это седьмая и восьмая дверь по коридору. Ах да!
Воскликнул трактирщик, хлопнув ладонью себя по лбу.
– Рядом с комнатами, которые я хотел бы предложить Вашей Милости, буквально несколько часов назад, поселился монах. Да, монах-капуцин, но я полагаю это не тот, из-за кого Ваша Милость способны переменить решение?
– Вы, несомненно, правы, метр Пруассель, шепот вечерних молитв из уст брата капуцина, не сможет помешать нам беззаботно, опуститься в ласковые объятия Морфея.
