Кристиан Жак - Под акацией Запада
— Я отказываюсь!
Взгляд Рамзеса заставил Мат-Гор пожалеть об этих словах. Хеттка упала на колени:
— Простите меня, Ваше Величество.
— Встань, Мат-Гор, ты не моя служанка, а служанка Маат, Закона Вселенной, он создал Египет и переживет его. А теперь пойдем к твоей судьбе.
Молодая хеттка держалась высокомерно, несмотря на страх, и пыталась сдержать волнение, осматривая Долину Цариц, которая казалась менее суровой и пустынной, чем Долина Царей. Здесь высокие скалы расступались, открывая место захоронения цариц миру живых. Мат-Гор чувствовала его совсем близким. Она сосредоточилась на чистоте неба и вспомнила красоту пейзажей долины Нила, где надеялась прожить многие годы веселья и удовольствий.
Рамзес думал о Нефертари, покоившейся в золотом зале великолепного пристанища вечности, где она каждое мгновение воскресала в виде феникса, луча света или дуновения ветра, поднимающегося до пределов мира Нефертари, которая плыла в ладье по небесному течению в центре света.
Мат-Гор молчала, не смея прервать раздумья царя. Несмотря на значительность места и времени, она была глубоко взволнованна его величественной осанкой и силой. Какие бы испытания ни пришлось преодолеть, хеттка достигнет своей цели: соблазнить Рамзеса.
Глава 35
Терпение Серраманна было на исходе. Поскольку хитрость и мягкость не давали никаких результатов, сард решил прибегнуть к более прямому методу. Съев говяжье ребро, он верхом отправился в мастерскую Тешонка.
На этот раз ливиец скажет все, что знает, и, в частности, имя убийцы Аша.
Когда Серраманна спешился, он был удивлен скоплением народа у мастерской кожевника. Женщины, дети, старики, рабочие говорили наперебой.
— А ну-ка посторонитесь! — приказал Серраманна, — и дайте мне пройти.
Гиганту не понадобилось повторять приказ. Установилась тишина.
Внутри помещения запах был, как всегда, ужасным. Серраманна, перенявший у египтян привычку использовать благовония, не решался зайти. Но вид группы кожевников, стоявших у просоленных антилопьих шкур, побудил его войти в это зловонное место. Он отодвинул связки веток акации, богатых дубильной кислотой, прошел вдоль баков с охровой землей и положил свои огромные ручищи на плечи одного из подмастерьев.
— Что происходит?
Подмастерья посторонились. Серраманна увидел труп Тешонка, голова которого была опущена в таз с мочей и навозом.
— Несчастный случай, ужасный несчастный случай, — объяснил руководитель мастерской, приземистый ливиец.
— Как это случилось?
— Никто не знает… Хозяин, должно быть, очень рано появился в мастерской, и когда мы пришли, то обнаружили его мертвым.
— Есть ли свидетели?
— Ни одного.
— Это меня удивляет… Тешонк был опытным мастером. Не из тех, кто так глупо умирает. Нет, это преступление, и один из вас что-то знает.
— Вы ошибаетесь, — вяло запротестовал руководитель мастерской.
— Я это проверю сам, — пообещал Серраманна, хищно улыбаясь. — Требуется хороший допрос.
Самый молодой подмастерье проскользнул в дверь, как угорь, и со всех ног бросился из мастерской. Хорошая жизнь не притупила рефлексы сарда, бросившегося в погоню.
Улочки рабочего квартала были хорошо знакомы юноше, но физическая сила начальника личной охраны Рамзеса позволила ему не упускать его из виду. Когда подмастерье пытался взобраться на стену, Серраманна ухватил его за набедренную повязку.
Лишенный опоры беглец закричал и тяжело упал на землю.
— Почки… Я отбил себе почки!
— Ты их вылечишь, когда скажешь мне правду. Не медли, парень, а то я сломаю тебе и руки.
Испуганный подмастерье прерывисто заговорил:
— Хозяина убил ливиец… Человек с черными глазами и вьющимися волосами… Он назвал Тешонка предателем… Хозяин возражал, поклялся, что вам ничего не сказал… Но ливиец ему не поверил… Он задушил хозяина и опустил его голову в чан с навозом… Потом повернулся к нам и пригрозил: «Так же верно, что меня зовут Малфи, и я — хозяин Ливии, я вас убью, если расскажете страже»… И теперь, когда я вам все рассказал, я погиб!
— Не говори ерунды, мальчик. Ты не вернешься в мастерскую и будешь работать во дворце под началом управляющего.
— Вы… Вы меня не отправите в тюрьму?
— Я люблю храбрых мальчишек. Ну же, вставай!
Ковыляя с грехом пополам, подмастерье ухитрился следовать за гигантом, тот был очень раздражен. Его предположение о том, что Урхи-Тешшуб убил Тешонка, не оправдалось.
Урхи-Тешшуб, вероломный хетт, объединившийся с Малфи, ливийским убийцей, давним врагом Египта… Да, вот что затевалось исподтишка! Нужно будет убедить в этом Рамзеса.
Сетау мыл медные чашки, фляги и различного размера фильтры, а Лотос убирала лабораторию. Затем знаток змеиных ядов снял тунику из шкуры антилопы, замочил ее в воде и выжал, чтобы извлечь из нее лекарственные растворы. Теперь Лотос снова превратит тунику в настоящую передвижную аптеку благодаря сокровищам, которые предоставляли черная кобра, свистящая змея, рогатая змея и им подобные. Прекрасная нубийка наклонилась над коричневой вязкой жидкостью; если ее разбавить, она превратится в прекрасное средство от нарушений кровообращения и сердечной слабости.
Когда Рамзес вошел в лабораторию, Лотос поклонилась, но Сетау продолжал работать, не обращая внимания на царя.
— У тебя плохое настроение, — заметил Рамзес.
— Правильно.
— Ты не одобряешь мой брак с хеттской принцессой.
— Опять правильно.
— Но почему?
— Она принесет тебе несчастье.
— Ты не преувеличиваешь, Сетау?
— Мы с Лотос хорошо знаем змей. Чтобы обнаружить жизнь внутри их яда, нужно быть великим знатоком. А эта хеттская змея способна напасть так, что даже лучший знаток не сможет предугадать нападения.
— Разве благодаря тебе я не защищен от рептилий?
Сетау заворчал. Действительно, в течение многих лет он давал Рамзесу микстуры, содержавшие малые дозы яда, чтобы он мог выжить от змеиного укуса.
— Ты слишком уверен в своей силе, Твое Величество… Лотос верит, что ты почти бессмертен, но я убежден, что эта хеттка попытается тебе навредить.
— Ходят слухи, что она сильно влюблена, — прошептала нубийка.
— Ну и что! — воскликнул заклинатель змей. — Когда любовь превращается в ненависть, она становится грозным оружием. Ясно, как день, что эта женщина попытается отомстить за своих! Разве она не располагает великолепным полем битвы, царским дворцом? Конечно, Рамзес меня не послушает.
Фараон повернулся к Лотос:
— А вы что об этом думаете?
— Мат-Гор красива, умна, хитра, честолюбива и… хеттка.
— Я этого не забуду, — пообещал Рамзес.
Царь внимательно прочел донесение, которое передал ему Амени. Бледный, с редеющими волосами личный писец Фараона уверенной рукой записал распаленные гневом показания Серраманна.
— Урхи-Тешшуб — убийца Аша, и ливиец Малфи — его сообщник… Но у нас нет никаких доказательств.
— Поэтому суд не властен над ними, — признал Амени.
— Этот Малфи… Ты о нем слышал?
— Я просматривал архивы дипломатического ведомства, заметки Аша и опросил всех, кого мог. Малфи — вождь одного из ливийских племен, особенно воинственно настроенного по отношению к нам.
— Их действия могут представлять реальную опасность?
Амени задумался:
— Я хотел бы дать тебе успокаивающий ответ, но ходят слухи, что Малфи удалось объединить многие кланы, которые до сих пор враждовали между собой.
— Это слухи или достоверный факт?
— Страже пустыни не удалось обнаружить лагерь Малфи.
— И тем не менее он проник в Египет, убил одного из своих сообщников в его мастерской и безнаказанно вернулся обратно!
Амени боялся испытать на себе гнев Рамзеса, сильный, потому что был редким.
— Мы не предполагали, что он способен нанести вред, — уточнил Амени.
— Если мы больше не в состоянии распознавать зло, то как мы можем управлять страной?
Рамзес встал и пошел к большому окну своего кабинета, откуда он смотрел прямо на солнце, не прикрывая глаз. Солнце, его небесный покровитель, каждый день питало его энергией, необходимой для управления страной.
— Нельзя пренебрегать Малфи, — заявил царь.
— Ливийцы не посмеют напасть на нас!
— Горстка злодеев может посеять несчастье, Амени. Этот ливиец живет в пустыне, разрушительные силы — злые духи пустыни — на его стороне, он мечтает использовать их против нас. Речь пойдет не о войне, как та, которую мы вели против хеттов, но о другого рода столкновении, более скрытом, но не менее жестоком. Я чувствую ненависть Малфи. Она растет, она приближается.
Когда-то Нефертари использовала свой дар предвидения, чтобы направлять действия царя. С тех пор как она сияет на небе среди звезд, Рамзес чувствовал, что ее дух живет в нем и она продолжает вести его.
