Валерий Воскобойников - Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах
— Вновь вы подтверждаете свою сердечную дружбу, Зигфрид, — ответил король и с признательностью поклонился.
— Иду готовить дружину. Хаген, как вы?
— Я буду с вами, Зигфрид!
* * *До вечера воины проверяли доспехи, лошадей, провиант.
— Отец, мы скоро вернемся, — успокаивал старого Зигмунда сын, — король и Кримхильда тебя не оставят в заботах и не дадут скучать. Мы же во второй раз проучим врагов Бургундии, чтоб навсегда отбить у них охоту к войне.
Гунтер, все еще сомневаясь, верно ли он поступает, отдавал команды. На войну вместе с Зигфридом рвались все рыцари Бургундии.
— Не слишком ли они любят нашего друга… — ворчал Хаген.
Сам же он, пока Зигфрид занимался с войском, проник в покои Кримхильды.
— Королева, завтра на рассвете мы выступаем, и я зашел попрощаться.
— Прощайте, Хаген. Я рада, что вы на меня не в обиде, что снова, как прежде, вы вместе поведете дружину. Зигфрид вчера еще был опечален из-за моей глупой ссоры с Брюнхильдой. А сегодня переменился, едва узнал, что нужна наша помощь. Иметь такого мужа, как он, который всегда готов помочь нашей родне, — это счастье, не правда ли? И Зигфридом я горжусь. Прошу вас, Хаген, не держите на меня зла из-за моей глупости. Я ведь люблю вас и готова вам помочь всей душой. И сожалею, что обидела зря Брюнхильду.
— Королева, у вас еще будет случай с ней помириться. Вернемся с победой, и я сам вас помирю.
Хаген улыбнулся своею страшной улыбкой.
— Спасибо, Хаген. Недаром говорят о вашем благородстве. Зигфрид мне объяснил, сколь опасны размолвки, если ссорятся короли.
— Оставим это, — отмахнулся Хаген. — Впереди у нас трудная битва, но вы будьте покойны, Зигфрида я не оставлю, мы будем сражаться рядом.
— О Хаген! Зигфрид меня уверяет, что убить, даже ранить его, пока он хладнокровен, никому не удастся. Но я дрожу от страха всякий раз, когда он уходит на битву!
— Когда мы рядом в бою, пугаться вам нет причины. Но дайте совет, королева, как я могу получше защитить его от ударов меча и копья. Есть ли место, которое надо беречь мне особо? Если оно впереди, я буду заслонять его спереди, если сзади — я стану сражаться у него за спиной.
— Хаген, у мужа есть тайна. Эту тайну знаю лишь я, но вам, как человеку родному и нашему другу, я открою ее. Вы ведь слышали — он сражался с драконом Фафниром, а победив, омылся его кровью. После этого стал он неуязвимым. И если бы листок с дерева в тот момент не упал ему на спину, я не дрожала бы так от ужаса перед каждым сражением.
— Королева, прошу вас, оставьте все свои страхи. Зигфрида мы сбережем. Вы же нашейте на его одежду какой-нибудь условный знак. О нем буду знать только я, и я прикрою в бою это место, он станет неуязвимым для любого врага.
— Хороший совет. Я вышью шелковой нитью едва заметный белый крестик. Но, Хаген, я верю, что никто кроме вас эту тайну его не узнает. Вы же в бою станете всюду прикрывать это место.
— Королева, будьте уверены, я это сделаю! — сказал Хаген и, дрожа от счастья, покинул ее покои.
Тайна Зигфрида была у него в руках. А значит, и жизнь.
* * *На рассвете войско выступило по наплавному мосту. С тех пор как бургунды победили в войне, этот мост каждое лето соединял берега.
Впереди войска ехали Зигфрид и Хаген. Богатырь Фольсер гордо вез знамя. Он ни о чем не догадывался. За ним двигались тысяча нибелунгов и тысячи полторы бургундов. Они тоже ни о чем не догадывались.
Кримхильда сдержала слово — ночью, пока Зигфрид спал, на плаще, между лопаток, она вышила шелковой нитью крест. Хаген, порой отставая, вглядывался в этот крест, словно боялся, что он внезапно исчезнет.
И так хотелось ему всадить в это тайное место копье! Но рядом были воины — и свои и чужие. Они обожали Зигфрида.
«Вдвоем бы в дозор, — мечтал Хаген, — и закопать его, словно бешеного пса, в неведомой яме!»
Войско ушло вперед, а он поотстал. Скоро на дорогу выехали двое гонцов в датском платье.
— Скачите наперерез войску и громко объявите Зигфриду вашу весть! — приказал он. — Я буду там.
Гонцы появились перед войском, когда Хаген и Зигфрид снова ехали рядом.
— Короли датчан и саксов передумали идти на Рейн, а датский король сказал даже, что до смерти не посягнет на бургундскую землю.
— Что станем делать? Придется заворачивать войско, — предложил Хаген. — А так хотелось размяться!
— Оставим их вызов без наказания? — удивился Зигфрид. — Прежде не знал я за тобой такой снисходительности.
— И все же простим их. Стоит ли наказывать их за то, что они передумали сами. Проведем ночь среди леса, а утром отправимся в Вормс, — настаивал Хаген. — Вот уж где удивятся!
* * *И снова Рейн. Переправа. Горожане в тревоге вышли навстречу. Узнав о хорошей вести, повеселели.
Думал ли кто, что вся эта война — ловкая выдумка Хагена, только лишь для одного — выспросить у Кримхильды про уязвимое место любимого их героя.
Сотни опечаленных матерей и дряхлых отцов провожали на битву воинов — и никто из них не догадывался о хитроумном замысле Хагена. Бойцы шли на войну и мечтали о подвигах — они тоже не думали, что их обманули.
Впереди встречающих был король Гунтер.
— С победой! — крикнул ему Хаген. Король обнял их обоих.
— Да вознаградит вас Господь, Зигфрид! Снова ваша храбрость защитила нашу страну. Одной лишь вести, что вы впереди войска, хватило врагам. Я же, как всегда, нахожусь у вас в долгу. А потому приглашаю отметить победу в Вогезском лесу. Там хорошо травить кабанов и медведей. Приглашаю вас завтра с утра.
* * *Коварный замысел Хагена был таков: заманить Зигфрида в лес и там, у ручья, когда он пригнется к воде, ударить в спину копьем. Туда, где Кримхильда нашила свой крестик.
Если бы Ортвин не рассказал, как однажды он стоял над склоненным Зигфридом у ручья, Хаген выдумал бы другое.
* * *Что-то ей померещилось странное. Она и сама не могла ответить себе, в чем дело. Странно взглянул на нее Хаген на площади у собора. А ведь приходил, говорил о дружбе. И Гунтер отвел глаза…
И вдруг страшная догадка озарила ее!
Два дня назад, в тот момент, когда Хаген уверял ее в своей дружбе, она доверилась, выдала тайну.
На площади у храма Хаген был весел. Но веселье его — страшнее злобы: веселится Хаген лишь в ожидании убийства — это она слышала еще девочкой.
Утром, когда Зигфрид стал одеваться на охоту, Кримхильда хотела признаться ему — ту тайну не должен был знать никто, кроме них. Но не смогла, только бросилась к нему со слезами.
— Нельзя, нельзя тебе ехать с ними! — упрашивала она. — Покинем скорее этот город, эту страну! Останься сегодня со мной, умоляю!
Он гладил ее волосы, целовал мокрые глаза, смеялся.
— Надо ли так пугаться всякий раз, когда я тебя покидаю! Сегодня же на один только день мы расстанемся, поохотимся и вернемся.
Но она продолжала рыдать. Так, словно провожала его в дальний путь. Словно прощалась с ним навсегда.
— Я боюсь за тебя! У нас здесь враги, ты не должен сегодня ехать!
Он в ответ беззаботно смеялся:
— Откуда возьмутся враги, если каждому из твоей родни я делал только добро?
В последний раз он обнял ее и заспешил к Рейну.
Гунтер и Хаген были уже на том берегу и весело беседовали.
Зигфрида удивил смех Хагена. Такого он прежде не слышал.
«Странно, — подумал он, — почему нет Гизельхера, Гернота? Они любят охоту…»
— Хотят развлекать беседами дам, — объяснил вместо короля Хаген. — И Данкварт остался с ними. Зато у нас будет много добычи. Люблю я добычу! — И он снова громко расхохотался.
* * *Охотничьи собаки, крупные, легконогие, нервно полаивали. Ловчие пока их не спускали, держали на длинных поводках. Лошади были навьючены поклажей — хлебом, мясом, рыбой.
На большой поляне разбили стан. Слуги сняли тюки с лошадей.
— Сделаем так, — предложил Хаген. — Пусть каждый выберет направление и охотится со своим ловчим. У кого больше добычи — тому больше чести.
Зигфриду достался пожилой искусный ловчий. Собака бежала впереди, поднимала зверей, и Зигфрид на Грани едва поспевал за нею.
Время от времени вдали раздавались радостные крики, трубил рог. Зигфрид сразил из лука подсвинка, лося, мечом убил взрослого вепря.
К полудню охотники устали от жары и потянулись к поляне. Гунтер приказал трубить в рог.
— Господин мой, надо следовать к поляне и нам, — сказал ловчий и тоже прогудел в свой рог.
Но тут собака погнала медведя. Ошеломленный зверь бросился сквозь густые кусты.
— Ушел! Ушел! — громко закричал ловчий. — Как его догонишь!
— Догоню! — крикнул Зигфрид. Давно он не бегал в лесу наперегонки с медведем.
Он спрыгнул с Грани и помчался сквозь густые кусты. Впереди, там, где скрывался медведь, лаяла собака.
