Фиона Макинтош - Золотые поля
— Почему же ты не женился на одной из этих красоток, Генри? — ухмыльнулся Джек.
— Ах, да ты взгляни на меня. Мой статус, конечно, привлекает некоторых, однако девушки не так-то рвутся покинуть семью и жить в Бомбее. Вот если бы в Лондон! — Он взмахнул рукой. — Тогда другое дело! Англо-индийцы ведут себя более по-английски, чем мы, коренные британцы. Они говорят об Англии как о родном доме, а ведь большинство этих молодых женщин знают о ней только из журналов и со слов родителей.
— Ты не ответил на мой вопрос, Генри.
Тот мгновенно увял, шлепнулся на кровать и признался:
— Я не слишком-то умею обращаться с женщинами, Джек. Рядом с ними мой тик усиливается. А по тебе видно, что они слетаются на тебя, как мухи на мед. Ты, наверное, перебрал их целые сотни! — с завистью добавил он.
Громко рассмеявшись, Джек перевел разговор на другую тему:
— Так что, на этих шахтах много работы?
— Предприятия отчаянно нуждаются в хороших сотрудниках! Именно я недавно занимался подготовкой рекламного текста для компании «Джон Тейлор и сыновья». Он им был нужен, потому что в этом году они планировали вербовать работников в Англии.
— Если можно полагаться на то, что недавно написал мне из Корнуэлла отец, они уже начали.
— То-то и оно, старик. Семь шахт, есть даже железная дорога, и работают не на угле. Все электрифицировано. Именно поэтому вся область процветает, а численность европейцев растет.
— Мне кажется, ты сам не прочь был бы там жить, Генри.
Тот вздохнул и согласился:
— Это правда. Чудесное место. Люди живут там в такой изоляции от окружающего мира, что кажется, будто находишься в английской деревушке. Бомбей бывает порой таким… Одним словом, иной раз в нем чувствуешь себя как в сумасшедшем доме. Но я покривил бы душой, если бы не признался, что люблю и Бомбей тоже. Если мне повезет, я получу назначение в Бангалор или в Нилгири, это подальше к югу. Но в Коларе человек никогда не бывает одинок. Все друг друга знают, и жизнь там хорошая, легкая, Джек.
— Ты говоришь так, как будто тебе платят за то, чтобы ты расхваливал это место.
— Нет, просто я завидую твоей беззаботности и тому, что ты можешь выбирать, когда, где, что и как.
— И женщин, — с улыбкой добавил Джек.
— И женщин, — эхом отозвался Генри.
— Мне кажется, что насчет девушек ты просто не прилагаешь достаточно усилий.
— Ты прав, конечно. Моя проблема в том, что я хочу жену красавицу, но ни одна по-настоящему хорошенькая девушка на меня не посмотрит.
— Ерунда, — усмехнулся Джек, стараясь не обращать внимания на то и дело дергающееся плечо Генри.
— Нет, это правда. Несимпатичные, в очках, толстушки и сварливые — вот что мне остается. Если я лишен права на красоту и изящество, то предпочитаю оставаться холостяком.
— Генри, ты меня удивляешь. Поцелуй пухленькой девушки значит ничуть не меньше, чем красотки. Любая может быть по-своему привлекательна. Лишь бы любила… — Он вздохнул. — Да, это самое главное.
Генри выразительно усмехнулся и заявил:
— Дело в том, Брайант, что тебе ведь никогда не приходилось обнимать толстуху, целоваться, не обращая внимания на кривые зубы или веснушки. Пожалуйста, не отрицай этого.
Джек и не думал опровергать обвинение, но дело в том, что его слова были сказаны от всей души. Он отдал бы что угодно за то, чтобы его по-настоящему полюбили.
Джек потушил сигарету. Правда заключалась в том, что не только Генри пел дифирамбы Индии. Почти все его попутчики не могли дождаться, когда сойдут на берег этой страны, для многих из них она стала уже вторым домом.
Напротив, даже те люди на корабле, которые направлялись в Австралию, заверяли его, что жизнь там далеко не сахар. Да, люди наживали себе состояния на меди и особенно на золоте, но большая золотая лихорадка уже на исходе. Теперь эти состояния тратятся или, что точнее, инвестируются в скотоводство и земледелие, которые только зарождаются. Джек не имел ни малейшего представления о том, как выращивать сельскохозяйственные растения или разводить скот. Правда, один человек с вожделением рассказывал об огненных опалах, обнаруженных в месте под названием Кубер-Педи. Но в общем и целом сияние, которым до сих пор в его воображении была окружена Австралия, теперь заметно поблекло. Никакой клубной жизни, вечеринок, экзотических красавиц с изысканными манерами, слуг!.. Одни гигантские расстояния, которые надо преодолевать под адским солнцем, пыль да пьянство в очень молодой и неустроенной колонии… или, как некоторые поправляют, в группе таковых.
* * *— Вы всегда один, мистер Брайант. — Голос с хрипотцой прервал ход его мыслей.
Отвернувшись от перил, на которые до сих пор облокачивался, он увидел женщину, на которую несколько раз обращал внимание в ресторане.
— Добрый вечер, мисс… Боюсь, я не знаю, как продолжить.
— Евгения Росс, — лениво протянула она. — Не дадите огоньку? — Ее взгляд переместился к незажженной сигарете в черном мундштуке театрального вида, слишком длинном для нее.
Улыбнувшись, Джек потянулся в карман за спичками, сожалея, что у него пока еще нет новомодной зажигалки вроде тех, которые он видел в Лондоне. Парень пообещал себе, что однажды, совсем скоро!..
Он зажег спичку, сложил руки над огнем и не удивился, когда собеседница обхватила его руку своей и притянула поближе.
Улыбнувшись так же лениво, как до того говорила, она отпустила его и сказала:
— Благодарю вас, мистер Брайант. Могу я называть вас Джон?
— Это мое имя, — ответил он. Забавляясь, Брайант в то же время был настороже. Евгения показалась ему опасной, главным образом, правда, для себя самой. — Хотя друзья зовут меня Джеком.
— Джек? Гм, вам подходит. Хорошее имя для озорника.
Не отвечая, он просто улыбнулся.
— Джек, вам не кажется неучтивым лишать одиноких женщин на корабле своего общества?
При слабом палубном освещении молодой человек не мог разглядеть, зеленые у нее глаза или серые, но в любом случае в них скакали чертики. Кроваво-красная помада блестела, а когда она улыбнулась, быстро и натянуто, сверкнул ряд идеально ровных зубов. В позе Евгении, в ее размалеванном лице или манере поведения не было ничего естественного. Тут он заметил, что она все еще ждет ответа.
— В настоящий момент я не самая лучшая компания.
— Да? Отчего же?
— Слишком много мыслей, — ответил Джек, прислонившись к поручню.
— В таком случае несколько па в танцзале развлекут вас.
— Не сомневаюсь — если бы я хотел развлечься.
Она улыбнулась, словно почуяв соперницу. Демонстративно проведя рукой по кружеву у себя на блузке, Евгения, не мудрствуя лукаво, положила ладонь ему на живот. Брайант чуть не расхохотался. Девица была совсем юная и, наверное, видела в каком-нибудь фильме, как главная героиня проделывает такой же маневр.
— Куда вы направляетесь, Джек? Надеюсь, в Сидней. Тогда мы сможем наслаждаться обществом друг друга на протяжении всей поездки.
Именно в это мгновение Джек принял решение. Он никогда впоследствии не забывал этой минуты. Рок, судьба или что бы там ни было, но оно пересекло ему дорогу в облике Евгении Росс и толкнуло его с одного пути на другой.
— Вообще-то нет. — Брайант мягко отвел ее руку. — Я схожу в Бомбее.
На лице Евгении появилось удивленное выражение, и Джек сообразил, что она, вероятно, уже поинтересовалась местом его назначения у корабельного эконома.
Придя в себя и недовольно надув губки, Евгения произнесла:
— В самом деле?
— Я только недавно решил.
— Что же, — жизнерадостно отозвалась она. — Все равно у нас осталось для танцев больше двух недель.
— Я польщен, мисс Росс, честное слово, но сомневаюсь, что моя невеста это одобрит.
Девушка вздрогнула, будто ужаленная.
— Господи, Джек, могли бы сказать о ней раньше! — Она взялась за перила и со вздохом устремила взгляд на море. — Так вы, значит, проводите тут вечер за вечером в одиночестве, курите и думаете о ней?
— Что-то вроде того. — Теперь настала его очередь улыбаться.
Она с вызывающим видом обдала его клубом дыма.
— Сколько вам лет? — поинтересовался он.
— Мне почти восемнадцать, и да будет вам известно, что я вполне могу быть с мужчиной.
Да уж, в своих предположениях он определенно попал в яблочко. Юную Евгению нужно было защищать от ее собственного воображения.
— Знаете, мисс Росс, в тех местах, откуда я родом, «быть с мужчиной» означает нечто совсем отличное от того, что вы себе рисуете в своих детских фантазиях.
Со вздохом, долженствующим выражать крайнюю досаду, она швырнула сигарету на палубу, затушила ее ногой и заявила:
— Сама не знаю, что меня дернуло к вам подойти.
— Я тоже не знаю и определенно не напрашивался на такое внимание.
![Николай Сухов - Донская повесть. Наташина жалость [Повести]](/uploads/posts/books/133680/133680.jpg)
