Фиона Макинтош - Золотые поля
— У меня не было выбора, — прошептал Робби. — Только так я мог защитить нашу тайну… твою сестру.
— О чем ты?
— Это холера, Нед. Я видел, как люди погибают от нее. Ничего нельзя поделать. — Он медленно повернул голову и теперь смотрел Неду в лицо.
Его глаза уже запали, как у трупа.
— Не пройдет и нескольких часов, как я умру. Главное, доберитесь до Бангалора. — Он назвал адрес доктора Уокера. — Запиши на чем-нибудь, Нед. Обещай, что сделаешь это.
Дверь распахнулась, в проеме показались Белла и два члена команды. Почувствовав запах, они мгновенно попятились.
— Что за черт?..
— Он говорит, это холера. — Нед поднялся.
— Холера! Выйдите из каюты. Это точно?
Робби заплакал и спросил:
— Нед, ты записал адрес? Обещай, что запишешь.
— Я не забуду, Робби. Я выучил его наизусть, как ты.
Член команды оттаскивал Неда прочь и, указывая на Беллу, кричал на своего дородного товарища:
— Уведи отсюда ребенка и предупреди корабельного доктора. Капитана надо тоже немедленно поставить в известность.
— А как же Робби? — пронзительно воскликнула Белла, когда ее потащили прочь.
Нед беспомощно посмотрел на моряка.
— Прости, парень. Но рисковать нельзя. Посмотри, что здесь творится.
Робби опять стало рвать. Он испачкался.
— Он умрет быстрее, чем через час. Я не первый раз такое вижу, — мрачно произнес моряк. — Девочка — твоя сестра?
Нед был так поражен, что едва нашел в себе силы кивнуть.
— Ясно, а тебя зовут Нед?
— Эдвард Синклер. Мою сестру зовут Арабелла. А он — Роберт Джеймс.
— Хорошо, парень. Тебе и твоей сестре надо прямиком к доктору. По пути ни к чему не прикасайтесь. Пошли. Здесь опасно. — Он оглянулся. — Эй, Робби, дружок, сейчас придет доктор. Держись.
Мальчик с усилием повернул голову. Его кожа, когда-то смуглая, теперь приобрела землисто-серый оттенок, а губы распухли.
— Прощай, Нед.
— Робби… — По щекам Неда заструились предательские слезы.
— Жалко, что не удастся вместе поехать в Шотландию, — шепнул Робби. — Не надо слез, Нед. Никогда я не был так счастлив, как в эти два дня с вами.
— Прости. — Нед вырвал ладонь из руки матроса, который мягко тянул его прочь из каюты. — Прости, Робби.
— Теперь Белла в безопасности. — С этими словами Робби откинулся назад.
Энергия покинула его тело. Но тут мальчишку скрутил новый приступ боли, он повернулся на бок, и из его тела хлынула всякая мерзость.
На этот раз моряк преуспел в том, чтобы вывести Неда из каюты.
— Ключ?
— Что? — Внезапно Нед словно перестал понимать, что происходит.
Ключ на веревке бесполезно свисал у него с ладони.
Моряк посмотрел на ключ, размышляя, брать его или не брать, потом, очевидно, передумал.
— Запри дверь, дружище, и помолись за твоего друга. Как я сказал, он не протянет и часа.
* * *Смерть Робби констатировал Гренфелл, корабельный доктор, как раз тогда, когда почти все пассажиры обедали. Синклеров перевели в другую каюту. Там медсестра вымыла Беллу, а матрос-шотландец проследил, чтобы Нед тоже с головы до ног отдраил себя жидким дезинфицирующим раствором и ярко-красным карболовым мылом, от чего кожа у него стала огненной и горела, будто ошпаренная. Их немногие одежды немедленно выбросили за борт, а вместе с ними — и все пожитки.
Брат и сестра лишились последних клочков того, что напоминало им о той жизни, которую они знали до Рангуна.
Теперь, когда бедный верный Робби покинул их, добрый доктор Гренфелл разъяснял Неду, волосы которого все еще были влажными после обработки:
— Холера уносит свои жертвы болезненно, но милосердно быстро. — В его темно-синих глазах светилось сочувствие. — Робби, кажется, был англо-индийского происхождения?
— Он не знал своего отца, но считал себя англичанином. Его мать была бенгалка, — сказал Нед.
Гренфелл мягко улыбнулся, и по глазам его было видно, что это искренне. Нед не мог определить возраст врача, но подумал, что он ненамного старше его отца. Наверное, лет сорока с лишним.
— Мои родители жили в Бенгалии, — сказал доктор. — Оба были миссионерами.
Нед видел, что тот хочет вовлечь его в разговор, помочь выйти из шока. В мягком тоне Гренфелла была одна лишь доброта, и Нед почувствовал, что ему можно доверять.
— Где Белл?
— Спит. Я дал ей кое-что, потому что она устала, а от слез не делается лучше.
— Спасибо.
— Как ты себя чувствуешь?
— У меня внутри как будто все онемело.
— Понимаю. Никаких болей, желудочного расстройства, жажды?
Нед покачал головой и спросил:
— Как это могло произойти так быстро?
— Именно так оно и бывает. У большинства заболевших агония длится несколько часов. Я уверен, вас с Белл это не коснется, если вы только…
— Мы не пили ничего, кроме кипяченой воды.
Гренфелл сочувственно сжал ему плечо и заявил:
— А теперь объясни мне, как у нас на борту очутились три «зайца».
Тяжело облокотившись локтями о колени и упершись головой в ладони, Нед начал рассказ. Сначала нехотя, но постепенно разговорившись, он поведал доктору сокращенную версию их истории. Полностью умолчав о безобразии, связанном с Брентом, он в качестве основного движущего мотива их поступков привел нежелание оставаться в приюте, стремление попытать счастья в Индии и оттуда уже добраться до Британии. Так ему показалось проще. Однако Нед рассказал доктору о гибели их родителей и о том, как они из-за этого страдают.
Закончив, Нед откинулся на спинку стула. В горле у него пересохло, однако слез не было.
Некоторое время Гренфелл молчал. Нед подумал, что такая печальная повесть, конечно же, усваивается не сразу. Даже для его собственного слуха это звучало как отрывок из романа: драматическая гибель родителей, экзотическая обстановка, дерзкое проникновение на судно в качестве безбилетных пассажиров.
Он качнул головой и добавил:
— Это все правда. Нам не довелось даже взять с собой наши немногие пожитки. У нас нет ничего и никого, кроме друг друга.
— Я очень сочувствую тебе в твоих утратах, Нед. Несправедливо, что вы, такие юные, так страдаете.
— Что будет с Робби?
Гренфелл принялся снимать с шеи стетоскоп и сказал:
— Капитан в ярости из-за того, что на борту обнаружились «зайцы». Всех, разумеется, тревожит возможность распространения холеры. Мы недостаточно знаем об этой болезни. — Доктор жестом указал на стеклянную фляжку, приглашая Неда допить чистую воду. — В Англии было две, нет, три крупные вспышки азиатской холеры. Доктора перепробовали все, от бренди до кровопусканий. Но люди предпочитали запирать двери и молиться. — Встав, Гренфелл принялся обрабатывать дезинфицирующим раствором инструменты, которыми пользовался, осматривая Неда. — Прямо сейчас пандемия холеры свирепствует в Бенгалии. Она длится уже два года, и до сих пор никто не придумал способа ее остановить. Известно, что для предотвращения заражения важна гигиена.
Обдумывая слова доктора, Нед нахмурился и спросил:
— Значит, если мы с Белл будем соблюдать все меры предосторожности, то не заболеем?
— Именно. Я считаю, что с вами все будет в порядке. Если у Робби симптомы появились лишь сегодня утром, значит, он заразился еще до того, как вы сели на судно. Прости за жесткость, но я должен думать о других людях на корабле.
— Понимаю, — заверил его Нед.
— Если бы кто-то из вас подхватил инфекцию, то мы уже видели бы ее признаки. Хотя иногда бывает, что люди заражаются, но симптомов у них нет.
— Непонятно.
— Это болезнь, Нед. Она может быть сколь угодно противоречивой, — с печальной улыбкой произнес доктор. — Мы переведем вас в свободную каюту рядом с моим кабинетом, чтобы я мог за вами наблюдать. Если вы во время путешествия будете хорошо питаться, много пить и дышать свежим воздухом, то ваше здоровье не пострадает.
— А что скажет капитан?
— Ну… — подмигнул доктор. — Вряд ли у него поднимется рука высадить двух вежливых, цивилизованных, славных юных английских граждан. Не тревожься, что-нибудь придумаем.
— А Робби? — тихо повторил Нед.
— Боюсь, сынок, тело придется выбросить за борт. Другого способа похоронить его в море нет.
— Могу я присутствовать?
— Если поторопишься.
— Белла, наверное, тоже захочет пойти. После гибели наших родителей ей не позволили на них посмотреть. Она и сейчас уже иногда не знает, что и думать. Уход Робби — это трагедия, но мне кажется, она должна видеть, как это произойдет, чтобы понять, что его действительно больше нет.
— Это я оставляю целиком и полностью на твое усмотрение. Кстати, поздравляю с наступающим днем рождения, — произнес Гренфелл, указывая на паспорт.
— Какое сегодня число? — На лице Неда появилось смущенное выражение.
![Николай Сухов - Донская повесть. Наташина жалость [Повести]](/uploads/posts/books/133680/133680.jpg)
