Кристиан Жак - Под акацией Запада
Ререк целый день спал в небольшом белом домике. Хозяйка будила его во время прохода водоноса и приносила ему начиненные чесноком и луком лепешки, которые он обожал.
— Брадобрей на площади, — предупредила она.
Без бороды он будет казаться менее мужественным, и ему будет труднее соблазнять девушек. К счастью, у него оставались другие, не менее убедительные для этого доводы.
Ререк выглянул в окно.
На маленькой площади брадобрей поставил колья с полотнищем, предохраняющим от солнца. Под этим убежищем стояли две табуретки, одна повыше для него, другая пониже — для посетителей.
Так как собралось около десятка мужчин, ожидание будет долгим. Трое из них играли в кости, остальные сидели, прислонившись спиной к стене дома. Ререк снова лег и уснул.
Хозяйка растормошила его:
— Ну же, спускайтесь! Вы последний.
На этот раз конец уловкам. Моряк спустился по лестнице, вышел из скромного жилища, сел на табуретку с тремя ножками, заскрипевшей под его тяжестью.
— Что ты желаешь? — спросил брадобрей.
— Ты мне сбреешь бороду.
— Такую красивую бороду?
— Это тебя не касается.
— Как угодно, дружище. Как ты мне заплатишь?
— Парой сандалий из папируса.
— Это большая работа…
— Если это тебе не подходит, я обращусь к другому.
— Ладно, ладно…
Брадобрей смочил кожу мыльной водой, провел бритвой по левой щеке, чтобы проверить ее пригодность, затем быстрым, но точным движением приставил ее к горлу моряка:
— Если попытаешься убежать, Ререк, если солжешь, я перережу тебе глотку.
— Кто… кто ты?
Сетау надрезал кожу, немного крови стекло на грудь моряка:
— Тот, кто убьет тебя, если откажешься отвечать.
— Спрашивай!
— Ты знаешь капитана баржи со шрамом на левом предплечье?
— Да…
— Ты знаешь госпожу Шерит?
— Да, я работал на нее.
— Как вор?
— У нас были сделки.
— Кто ваш хозяин?
— Его зовут… Амени.
— Ты немедленно отведешь меня к нему.
Глава 30
Лицо Ка было озарено легкой улыбкой, он предстал перед Рамзесом, сидящим в своем кабинете.
— Я искал три дня и три ночи в библиотеке Дома Жизни в Гелиополисе, отец, и я нашел книгу заклинаний, которая рассеет ненастье над Хеттской империей: это гонцы богини Сехмет распространяют ядовитые испарения в атмосфере и мешают солнцу пройти сквозь облака.
— Что же делать?
— Непрерывно и как можно дольше читать литании, чтобы усмирить Сехмет; когда богиня отзовет своих посланцев, небо над Азией прояснится. Жрецы и жрицы Сехмет уже занимаются этим. Благодаря вибрациям их песнопений мы можем надеяться на быстрый результат.
Ка уже собирался уходить, когда пришел Меренптах. Братья поздоровались.
Царь наблюдал за своими такими разными и такими дополняющими друг друга сыновьями. Ни один, ни другой его не разочаровали. Разве Ка на свой манер не поступил как государственный деятель? Ка обладал возвышенностью мысли, необходимой, чтобы править, Меренптах силой, необходимой, чтобы приказывать. Что касается дочери Фараона Меритамон, она вернулась в Фивы, где руководила обрядами оживления царских статуй в храме Сета и Храме Миллионов Лет Рамзеса.
Фараон возблагодарил богов за то, что они дали ему троих исключительных детей, которые, каждый по-своему, передавали дух египетской цивилизации и были преданы ее ценностям больше, чем себе. Нефертари и Красавица Изэт могли покоиться с миром.
Меренптах склонился перед Фараоном:
— Вы вызывали меня, Ваше Величество.
— Дочь Хаттусили и Путухепы готовится покинуть хеттскую столицу, чтобы отправиться в Пи-Рамзес. Она станет Великой Супругой Фараона, и этот союз окончательно скрепит мир между Хеттской империей и Египтом. Это может не понравиться некоторым заинтересованным лицам. Поэтому ты должен обеспечить безопасность хеттки, как только она покинет контролируемые хеттами территории и прибудет в наши провинции.
— Ваше Величество может рассчитывать на меня. Сколько людей я могу взять?
— Сколько необходимо.
— Я соберу сотню опытных воинов, которые знают эти места и хорошо вооружены, и гонцов на лучших лошадях. В случае нападения мы сможем сопротивляться. Я буду регулярно информировать Ваше Величество. Если гонец запоздает, ближайшая крепость немедленно окажет помощь.
— Я возлагаю на тебя исключительно важную роль, Меренптах.
— Я не разочарую тебя, отец.
С восходом солнца ливневые потоки обрушились на Хаттусу, угрожая затопить нижний город. Когда началась паника, императрица Путухепа обратилась к населению. Хеттские жрецы не прекращали молить о милосердии бога грозы, они обратились еще и к магам Египта.
Речь Путухепы успокоила народ. Через несколько часов дождь прекратился. Тяжелые черные тучи еще висели на небе, но на юге появился обнадеживающий просвет. Отъезд дочери императора становился возможным. Императрица отправилась в комнаты своей дочери.
Двадцатипятилетняя принцесса обладала дикой красотой анатолиек. С золотистыми волосами, черными миндалевидными глазами, узким, почти заостренным носом, высокая, изящная, с гордой посадкой головы, достойной ее высокого происхождения, принцесса была воплощением чувственности и женственности, притягивающей и одновременно ускользающей. Не было ни одного вельможи, который не мечтал бы на ней жениться.
— Погода улучшается, — сказала Путухепа.
Принцесса сама причесывала свои длинные волосы, перед тем как надушить их:
— Значит, я должна готовиться к отъезду.
— Ты боишься?
— Наоборот! Быть первой хетткой, которая выходит замуж за фараона и какого фараона! За Рамзеса Великого, чья слава затмила воинственный огонь хеттов. Даже в самых безумных мечтах можно ли представить такое?
Путухепа была удивлена:
— Мы скоро расстанемся навсегда, и ты никогда не увидишь свою страну… Разве это не мука?
— Я женщина и скоро выйду замуж за Рамзеса, буду жить на земле, любимой богами, царить над пышным двором, наслаждаться неслыханной роскошью и очарованием несравненного климата, и, как знать, чем еще! Но мне недостаточно заключить брачный союз с Рамзесом.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу обольстить его. Фараон думает не обо мне, а только о дипломатии и мире, как будто я всего лишь статья в договоре. Я заставлю изменить его мнение.
— Ты рискуешь разочароваться.
— Разве я глупа и некрасива?
— Рамзес уже не молод. Он, может быть, даже и не посмотрит на тебя.
— Моя судьба принадлежит мне, и никто не сможет мне помочь. Если я не способна завоевать Рамзеса, к чему тогда эта ссылка?
— Твой брак будет гарантией благополучия двух великих народов.
— Я не буду ни служанкой, ни затворницей, а Великой Супругой Фараона. Рамзес забудет мое происхождение, я стану царствовать рядом с ним, и каждый египтянин будет падать передо мной ниц.
— Я желаю тебе этого, дочь моя.
— Эта моя воля, мама, и она не уступает твоей.
На небе появилось неяркое солнце. Водворялась зима с ледяными ветрами, морозами, но дорога, ведущая к египетским провинциям, скоро станет открытой. Путухепа хотела бы обменяться с дочерью некоторыми секретами, но не стала ли будущая жена Рамзеса чужой в своем доме?
Райя не мог успокоиться.
Бурная сцена рассорила его с Урхи-Тешшубом, и они расстались, не придя к согласию. Бывший главнокомандующий хеттской армией считал, что прибытие дочери Хаттусили может быть использовано в ущерб Рамзесу и не следует мешать приезду хеттки в Египет. Для Райя же, наоборот, этот брак, способствующий миру, был нежелателен.
Отказываясь воевать, Хаттусили играл на руку Рамзесу. Райя хотелось вырвать по волоску свою острую бородку и разорвать тунику в разноцветные полоски, так мучила его ненависть к Рамзесу, Она стала главной целью его жизни, и он готов был к любому риску, чтобы сразить этого проклятого фараона, колоссальные статуи которого высились во всех больших храмах страны. Нет, Рамзес не будет больше преуспевать в своих делах.
Урхи-Тешшуб дремал, пресыщенный комфортом и роскошью; Райя еще не потерял вкуса к борьбе. Рамзес был всего лишь человеком, и он падет под градом ударов, нанесенных с силой и точностью. У Райя появилось неотложное дело: помешать хеттке добраться до Пи-Рамзеса.
Не предупреждая Урхи-Тешшуба и его хеттских друзей, Райя организует покушение с помощью Малфи. Когда вождь ливийского племени узнает, что Меренптах, сын Рамзеса, возглавит египетский отряд, он распустит слюни. Устранить одновременно хеттку, будущую супругу Рамзеса, и младшего сына царя, какой блестящий ход!
Ни один из охранников не останется в живых. Фараон подумает, что это был взрыв гнева хеттских воинов, противников мира. На месте нападения будет разбросано оружие и оставлено несколько трупов крестьян, переодетых в воинов армии Хаттусили. Конечно, битва будет ожесточенной, и ливийцы не обойдутся без потерь, но Малфи не остановят эти мелочи. Жестокие, кровавые, а главное победоносные действия воспламенят полководца.
