Серж Арденн - Черный граф
– Нет Фаличетти, это всего лишь неуклюжая крестьянская телега, никак не легкая двуколка.
В этот миг показался всадник, отправившейся по дороге, которой удалилась коляска малыша Дидье.
– Милорд, он не соврал, есть след!
Все трое, не мешкая, заохотив шпорами усталых скакунов, умчались по дороге указанной трактирщиком, где был обнаружен след коляски малыша Дидье.
1 Blaireau (фр.), Блеру – барсук.
2 Карл IX (фр. Charles IX), Шарль-Максимильен (фр. Charles-Maximilien)27 июня 1550 – 30 мая 1574 – предпоследний король Франции из династии Валуа, годы правления 1560 – 1574.
ГЛАВА 18 (112) «Тонкая дипломатия аббата д'Эрбле»
ФРАНЦИЯ. МОНАСТЫРЬ БЛИЗ ГОРОДА ПОНТУАЗ.
Когда, уже не столь яркое солнце, как в разгар лета, воцарилось в зените, щедро расплескав свои горячие лучи по бескрайним просторам старушки Франции, у ворот монастыря Мобюиссон, что немногим более четырех лье к северо-западу от Парижа, остановились четыре всадника. Один из них, что последний отрезок пути мчался во главе сего небольшого отряда, обернулся к товарищам и воодушевленно произнес:
– Ну вот, господа, мы и прибыли!
Атос соскочив с лошади, подошел к воротам святой обители и, обнаружив конец пеньковой веревки, привязанной к стальному крюку, торчащему из каменной изгороди над головой, дернул за неё с той пылкостью, которая сегодняшним утром преобладала в его душе. За воротами, откуда послышался звук колокольчика, приведенный в действие усилиями мушкетера, царила тишина. Не помышляя о том чтобы сдаться, граф, повторил нехитрую процедуру. Невзирая на то, что звон разносился по всей округе, ожидаемого результата это не принесло.
– Что за чертовщина!
Воскликнул дворянин, принявшись барабанить в дверь кулаком.
– Любезный друг, не упоминайте о дьяволе у ворот в святую обитель. Сейчас время обедни, наверняка, «невесты Христовы» предались самозабвенным молитвам. Так, что придется повременить, осуществив задуманное несколько позже.
Слова Арамиса, как это нередко случалось, вызвали приступ смеха у Портоса.
– Уж кому как не вам, разлюбезный будущий аббат, знать монастырские правила! Тем более монастырь то женский!
Не переставая хохотать, заметил великан. Арамис с некоторым пренебрежением смерил взглядом весельчака, обратившись к графу.
– Послушайте, Атос, эти ворота наверняка не единственные. Если вы не против, я попытаюсь найти иные подступы в сие царство благочестия и набожности? Я полагаю, следует отправиться вон туда.
Он указал на небольшую башенку, которая венчала арку одних из монастырских ворот.
– Эко дело, попытаетесь отыскать! И не мечтайте избавиться от меня, поедемте вместе, друг мой аббат!
Гигант вновь захохотал.
– Вы же, с д'Артаньяном, ожидайте здесь. В случае если нам повезет, и мы встретим более радушный прием, я пришлю за вами сего паяца. Но тогда граф, вы будете вынуждены угостить нас добрым старым бургундским.
С этими словами он ударил шпорами свою кобылу, направив животное к осязаемой цели.
– Эй-эй, а ну полегче, «ваше преподобие»! Кто это тут паяц?!
Взревел Портос, отправившись вслед за товарищем.
– Не огорчайтесь, друг мой, Арамис несомненно прав…
Только успел произнести юный гасконец, как маленькое окошечко отворилось, и личико молодой монахини мелькнуло в зарешеченном проеме.
– Ну, наконец-то!
Воскликнул Атос, приблизившись к отворенному оконцу.
– Сестра, мое имя граф де Ля Фер. Я прибыл из Парижа, за своей племянницей, Беатрис де Силлег, виконтессой де Монтрей.
Цистерцианка, будто узрев самого Люцифера, в ужасе захлопнула оконце.
– Да, что здесь черт возьми происходит!? Они издеваются надо мной! Или желают, чтобы я взял штурмом этот проклятый монастырь!
Прошло совсем немного времени, как послышался лязг засовов, и створка тяжелых ворот приоткрылась. На небольшую площадь, где томились в ожидании мушкетеры, вышли две «белые монахини». Одна из них, наша старая знакомая, которая, как вы помните, имела несчастье вести беседу с одноногим господином, впоследствии похитившим послушницу Мари, обреченно оглядела обоих мужчин, задав вопрос:
– Кто из вас граф де Ля Фер?
– Я граф де Ля Фер, собственной персоной!
Браво ответил мушкетер, сделав шаг на встречу цистерцианке.
– Месье, я хочу пригласить вас к Матери настоятельнице для конфиденциального разговора.
Понурив голову, произнесла она.
– Для разговора? Ну, что ж, если это необходимо, извольте.
Вымолвил мушкетер, с подозрением вглядываясь в мертвецки бледное лицо напуганной служительницы Господа.
– А, что это сестра у вас столь печальный вид? Что-то случилось? И где позвольте осведомиться моя племянница, почему меня не встречает?
Граф наморщил лоб, как будто догадался о чем-то страшном, о чем даже не решался подумать.
– Эй! Постойте! Что происходит?! Немедленно отвечайте, где Беатрис?! Что с ней?!
– Не стоит шуметь, месье. Извольте пройти к Матери настоятельнице, она всё объяснит.
Нервно потирая ладони, пролепетала цистерцианка, стараясь не смотреть в глаза мушкетеру.
– Да к дьяволу вашу аббатису!
Монахиня вздрогнула.
– Где! Где моя девочка?! Что с ней?! Отвечайте, пока я не разнес ваш проклятый монастырь!
– Не нужно так кричать, месье. Случилось горе. Вашу племянницу похитили.
Тихо произнесла она, понурив голову. Глядя на Атоса, могло сложиться впечатления, что ему на голову выплеснули ведро ледяной воды. Он замер в оцепенении, уставившись на цистерцианку, остекленевшим взглядом.
– Но как? Кто? Как это могло случиться?
Прошептал он. Монахиня, лишь пожала плечами.
– Когда это произошло?
На сей раз, совсем тихо произнес граф.
– Три дня тому.
Закрыв лицо ладонями, Атос взревел, словно раненный зверь. Монахиня участливо протянула к нему руку, желая дотронуться до сгорающего от ярости и бессилия дворянина, но, не решившись, лишь робко спросила:
– Вам нехорошо, месье?
Мушкетер медленно опустил обессилевшие руки, взглянув на цистерцианку покрасневшими, влажными глазами. В его взгляде было что-то от затравленного раненного хищника, готового совершить отчаянный бросок, нанести смертельный удар, быть может, последний в своей жизни. Монахиня в ужасе отшатнулась и чтобы не упасть, сделав несколько шагов, попятилась к воротам. Атос медленно огляделся, будто пытаясь понять, где он находится. Затем молниеносно вскочил в седло.
– Эй, Атос, куда же вы!?
Воскликнул изумленный д'Артаньян. Но Атос даже не взглянул на него, лишь крикнув на скаку, вонзив шпоры в бока рысаку.
– Не ищите меня! Дождитесь Арамиса и Портоса! Встретимся в Париже!
Гасконец проводил недоумевающим взглядом скрывшегося в клубах пыли всадника. В этот миг, вернулись Арамис и Потртос.
– Ну, что ж, господа, мы с Портосом заслужили бургундское.
Сияя лучезарной улыбкой, заявил Арамис. Но, как только шевалье увидел озадаченного д'Артаньяна и испуганных монахинь, радость мгновенно улетучилась с его вылощенного лица, и он встревожено произнес:
– Что здесь происходит? Где Атос?
Ещё, казалось, не до конца осознав случившегося, пожав плечами, юный мушкетер, с сильным гасконским акцентом, особо проявлявшимся в минуты волнения, невнятно промолвил:
– Видите ли, господа, мадемуазель де Силлег, виконтесса де Монтрей, похищена.
Он, будто не понимая сам, о чем говорит, уставился на явившихся друзей, изумленно добавив.
– Сам же, граф, отправился в Париж.
– Как похищена?! Кто посмел?!
Очнувшись от обескуражившей его новости, заорал Портос. Сморщившись от звуков, извергающихся из латной глотки великана, Арамис обернулся к товарищу, спокойно обратившись к схватившемуся за эфес верзиле, напоминающему воинственного Марса, сошедшего с одного из полотен, древних мастеров.
– Да погодите вы, Портос! Не следует так кричать! Вы распугаете милых сестер, разогнав вашими варварскими возгласами тех единственных, кто, быть может, в силах нам хоть что-то разъяснить, а значит помочь.
Как обиженный ребенок, которого за шалости лишили сладкого, глядел с высоты своего исполинского Фредериксборгского1 рысака раздосадованный Портос, по милости Арамиса не получивший возможности, продемонстрировать окружающим ту неуемную браваду, которая так ласкала самолюбие великана. Пока исполин вдоволь лакал из чаши уныния, д'Артаньян шепотом, вкратце рассказал о том, что произошло в их отсутствие у ворот монастыря.
– Что ж, давайте по порядку.
Тяжело вздохнув, вымолвил будущий аббат. Спрыгнув с лошади он, подкрутив ус, не глядя на Портоса, обратился именно к нему.
– Портос, прошу вас, не шуметь и ни во что не вмешиваться.
С этими словами, под глупым взглядом, хлопавшего глазами, исполина, он подошел к внимательно наблюдавшими за дворянами цистерцианкам. Сняв шляпу, Арамис перекрестился на шпиль монастырской церкви, виднвшийся в проеме ворот, затем изобразив на лице улыбку исполненную кротостью, поклонился монахиням. Его пылающий взор опытного и искусного обольстителя, доселе неведомый молодой монахине, посветившей себя с детских лет служению Господу, обжег страстью, завуалированной под благость, девушку, облаченную в грубую нелепую рясу.
