Серж Арденн - Черный граф
– Сестра моя, как ваше имя? Как вы позволите называть себя, скромному слуге Господа?
Вкрадчиво, растягивая слова, пропел мушкетер, олицетворявший саму галантность. Неугомонный Портос хмыкнув, нагнул голову, спрятав улыбку под широкими полями шляпы. Образ, неотразимого кавалера, очевидно, вверг в смятение молоденькую цистерцианку, робко, едва слышно ответившую:
– Сестра Марта.
– Прелестно, клянусь честью, просто прелестно, дитя мое. Тогда разрешите и мне назвать своё имя.
Под блеском откровенных, бесцеремонно оценивающих девичьи прелести, глаз мушкетера, сестра Марта, почувствовала себя весьма неловко, как вдруг напористость и безудержная страсть дворянина в одночасье испарилась, и во взоре шевалье проявились благочестие и сдержанность.
– Не бойтесь меня, прошу вас, очаровательное создание. Я, в скором времени, приму сан, и сменю навечно мирскую суету на спокойствие и благодатную упоительную тишь Божьего храма. Можете называть меня, сестра моя, аббатом д'Эрбле.
Арамис улыбнулся, словно невинный агнец, аккуратно взяв монахиню под руку и увлекая её в сторону, доверительно вымолвил:
– Скажите, сестра Марта, правильно ли я понял, что в момент, когда похитили послушницу Беатрис, несчастную племянницу, нашего благородного друга, вы находились рядом?
– Да, господин аббат, это истинная правда.
– Вот и прекрасно, дитя мое, прекрасно. Тогда, полагаю, ваш долг перед Господом, а значит и передо мной, так как я являюсь верным слугой Его, рассказать все. Всё до мелочей, милая сестра Марта, что случилось в тот день, у монастырских ворот.
Прогуливаясь, под руку с сестрой Мартой, в течение четверти часа вдоль монастырской изгороди, аббат несколько раз останавливал цистерцианку, и строго с осуждением, качая головой, покрывал себя крестным знамением. Закончив беседу, будущий аббат, перекрестил монахиню, и, приклонив голову, поблагодарил её за беседу. Зазвонил колокол. Мушкетер, надев шляпу, решительным шагом направился к друзьям, ожидавшим шевалье, не покидая седел. Он, ловко вскочив на коня, бросил, потянув за повод.
– Едем.
Арамис направил свою кобылу в ту сторону, куда со слов сестры Марты, направился Атос. Оба мушкетера, потянулись за ним, пустив коней легкой рысью. Уже отъехав на расстояние выстрела, будущий аббат обернулся, увидев стройный силуэт монахини, не спускавшей глаз с удаляющихся всадников. Дав рысаку шпоры, Арамис заставил его перейти в галоп, не замедляя резвого аллюра, пока троица не скрылась за грядой деревьев, от глаз молоденькой цистерцианки. Лишь сделавшись недосягаемым для взора девичьих глаз, мушкетер ослабил повод, услышав вопрос Портоса.
– Арамис, я что-то не возьму в толк, мы наступаем или отступаем?!
– Портос! Я заклинаю вас, замолчите! Не время для ваших дурацких шуток!
– Ну, знаете ли, господин аббат, я думаю…
– Он думает, не смешите мою лошадь!
Грубо прервал великана Арамис.
– Господа, господа, ну, что вы, в самом деле?! Не до ссор сейчас! Прошу вас, Арамис, не томите, поведайте, что вам удалось выяснить?
Подавив в себе раздражение, Арамис ненадолго задумался.
– Рассказ сестры Марты, и даже в большей степени ваши комментарии, любезный д'Артаньян, скорее натолкнули меня не на ответ, а на вопрос, который хотелось бы задать вам, как, впрочем, и самому себе.
Мушкетеры с любопытством поглядели на Арамиса.
– Друзья, давайте попытаемся угадать, как поступит в сложившейся ситуации, наш благородный Атос?
– И как же?
С ироничной насмешкой, поинтересовался великан.
– Броситься искать похищенную мадемуазель Беатрис?»
– Боюсь, милый д'Артаньян, что горячность и досада, вырвавшие из обычной, для графа, рассудительности, нашего Атоса, не позволят ему принять хоть сколько-нибудь обдуманного и выверенного решения, а значит, лишат возможности начать поиски.
– И, что же?
– А то, что наш любезный граф, незамедлительно ввергнет себя в благоухающие виноградной лозой объятия Бахуса, в первом, попавшемся у него на пути трактире. И лично у меня, это не вызывает ни малейших сомнений.
– Значит, следует вернуться в Париж и ждать появления графа в «Сосновой шишке»?
– С точностью до наоборот.
Утонченный Арамис улыбнулся.
– Так по какой дороге, вы говорите шевалье, отправился граф?
– Туда. д'Артаньян указал пальцем в сторону, куда направился несчастный Атос.
– Прекрасно, значит, мы едем правильно, это дорога на Понтуаз.
– И на Ле Манн, а так же Анжер, впрочем, здесь все дороги ведут к мосту через Уазу.
Счел уместным дополнить друга Портос.
– Совершенно верно, мой проницательный друг.
Странная лукавая улыбка не покидала лица Арамиса, он, подмигнув гасконцу, игриво произнес:
– Что ж, не будем терять времени, вперед господа!
Мушкетеры, пришпорив рысаков, не мешкая, направили их по упомянутой дороге к куртинам и башням славного Понтуаза, беспрекословно доверившись хитроумному д'Эрбле. Едва удалившись от стен аббатства, наблюдая за кронми вековых буков лишь монастырские шпили, на опушке леса, где с развилки дорог, вдалеке, едва виднелся мост через Уазу, что вел к старинному городу Понтуаз2, показалась небольшая таверна, расположившаяся у дороги, прямо у стен маленькой фермы. Остановившись у дверей в харчевню, Арамис подмигнул друзьям.
– Что ж, предлагаю начать поиски с этого милого заведения. На мой взгляд, это вполне подходящий, я бы даже сказал спасительный островок, для тех, кто утопает в бескрайнем океане печали.
Мушкетеры спешились, передав поводья трактирному слуге, стоящему у входа, и исполненные решимости переступили порог кабачка. Друзья застали Атоса за одним из столов трактира, обреченно взиравшего на пистолет, лежавший перед ним, меж двух винных бутылок.
– Скажите, любезный граф,…
Игриво произнес Арамис, приблизившись к столу.
– …я полагаю, вы не собираетесь к горестям, постигшим нас сегодняшним днем, добавить ещё и лишнее отверстие в вашей светлой голове, утяжелив её несколькими унциями свинца?
– У вас шевалье, когда-либо были причины подозревать меня в малодушии?
Равнодушно, даже не взглянув на товарища, ответил граф.
– Что вы, милый друг, я лишь хотел удостовериться слышите ли вы меня?
– Не хуже чем обычно.
– Прелестно, в таком случае, я хотел бы предложить вам несколько глотков вина, лучшего, из хранящихся в подвалах сей милой харчевни.
Как только мушкетеры устроились за столом, трактирщик поставил перед ними полдюжины кувшинов, наполненных прохладным анжуйским.
– Умираю от жажды!
Воскликнул великан, схватив один из сосудов. Когда друзья прильнули к кружкам, Арамис острым проницательным взглядом окинул пространство захудалого трактира.
– Прошу простить меня господа, надеюсь, я не заставлю вас скучать, если отлучусь ненадолго.
Он поднялся, направившись к выходу, приказав жестом кабатчику следовать за ним, сумев, при этом, сохранить сие требование незаметным для товарищей. За то время, что отсутствовал Арамис, мушкетеры не обмолвились ни единым словом. Портос и д'Артаньян, лишь изредка, сочувственно поглядывали на графа, не поднимавшего головы, склоненной над столом. Немногим более, чем через четверть часа, появился господин д'Эрбле. Он уселся за стол, рядом с притихшим Портосом, что, скажем прямо, было не свойственно для великана, и, подняв вверх руку, подал знак трактирщику. В тот же миг, на столе появилось несколько оловянных блюд, наполненных овощами и зажаренными кусками домашней птицы. Портос повеселел, немедля схватив подрумяненную тушку перепелки, разорвав зубами её на две части. Прежде чем приступить к трапезе, буквально подавленный горем друга, д'Артаньян с участием обратился к графу.
– Атос, не следует так огорчаться. Лучше поешьте, вам ещё понадобятся силы, ещё ничего не потеряно.
– И с чего же это, позвольте осведомиться, вас посещают такие безоблачные умозаключения?
Юноша, очевидно в надежде на поддержку, взглянул на наполняющего кружки вином, равнодушного Арамиса, затем на Портоса, увлеченного гусиной шейкой, после чего, не отыскав ничего лучшего, воскликнул.
– Я уверен лишь в одном: если мы вместе, любые невзгоды нам нипочем, мы преодолеем любые трудности и одержим победу над всеми врагами!
С воодушевлением от собственных речей, гасконец понял кружку, но, не увидев поддержки, приуныл, выпив в одиночестве.
– Что ж, господа…
Со спокойствием, зачастую сопутствующим уверенности, произнес Арамис.
– …после всего сказанного, предлагаю поговорить о деле.
– А разве есть о чём говорить?
Впервые, за время разговора, граф поднял голову, метнув недобрый взгляд в обгладывающего перепелиную ножку Арамиса.
– Судите сами.
Невозмутимо вымолвил будущий аббат, сделав несколько глотков вина.
– Итак: виконтессу де Силлег из аббатства Мобюиссон, выкрал, всем известный, Одноногий Роже, со своими людьми. Основываясь на описания сестры Марты, я с уверенностью заключил, это именно он.
