Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб

Ахмад спросил его:

— В школе начались каникулы, дядя?

Сняв феску и глядя на прекрасную новобрачную, Камаль ответил:

— Осталось немного времени для отслеживания и корректировки экзамена для начальной школы!

Наима скрылась, чтобы принести серебряный поднос с праздничными угощениями и разнообразными сладостями всех вкусов и оттенков. Какое-то время не было слышно ничего, кроме смачного жевания и причмокивания. Затем Ибрахим принялся рассказывать воспоминания о собственной свадьбе, торжественном приёме гостей, выступлении певца и певицы. Аиша следила за его рассказом с улыбкой на лице и грустью в сердце, а Камаль — с интересом, поскольку это напоминало ему что-то, что он ещё помнил, и то, что забыл, но хотел бы знать. Ибрахим засмеялся и сказал:

— Господин Ахмад был таким же, как и сейчас, или даже ещё более строгим. Но моя мать, да помилует её Господь, решительно заявила: «Пусть господин Ахмад делает в своём доме всё, что захочет, но в нашем доме мы будем веселиться и праздновать так, как мы того хотим». И так и было. В день свадьбы господин Ахмад пришёл со своими друзьями, да смилуется над всеми ними Аллах, в том числе господин Мухаммад Иффат, дед Ридвана, и они расселись в отдельной гостиной подальше от шума и гама!..

Хадиджа продолжила:

— В тот вечер нас развлекала Джалила, самая известная исполнительница в то время…

Камалю, вспомнившему пожилую содержательницу публичного дома, которая до сих пор бахвалилась знакомством с его отцом, захотелось улыбнуться!..

Поглядывая искоса на Аишу, Ибрахим добавил:

— В нашем доме была собственная певица, чей голос был прекраснее, чем у профессиональной исполнительницы, он напоминал нам о голосе Муниры Махдийи во времена её славы!..

Лицо Аиши покрылось румянцем, и она тихо заметила:

— Её голос уже давно смолк, так что она даже забыла как петь…

Камаль сказал:

— Наима ведь тоже поёт. Разве вы её не слышали?

Ибрахим ответил:

— Я слышал об этом, но не слышал её. На самом деле мы её узнали как благочестивую жену шейха, а не как певицу!.. Вчера я ей сказал: «Твой муж — шейх среди верующих, но тебе следует отложить молитвы и богослужение на какое-то время!»

Они все вместе рассмеялись, и Ахмад обратился к брату:

— Твоей молодой жене осталось разве что присоединиться к кружку шейха Али Аль-Мануфи вместе с тобой.

Новобрачный ответил:

— Наш шейх был первым, кто посоветовал мне жениться…

Ахмад опять обратился к брату:

— Кажется, братья считают брак одной из статьей в своей политической платформе!

Ибрахим повернулся к Камалю:

— А вот вы — я имею в виду те дни, когда я женился, — были ещё ребёнком с волосами намного более густыми, чем сегодня, и обвиняли нас в похищении ваших сестёр, говоря, что никогда нас не простите…

«Тогда ещё я был чистым листом бумаги, на котором не были отмечены грядущие битвы. Теперь вот они болтают о счастье в браке, но если бы они только знали, что говорят об этом сами жалующиеся друг на друга супруги! Мне слишком дорога Наима, чтобы терпеть ещё и её мужа, которому она надоест. Чего только нет в этой жизни, что бы не оказалось обманом?!»

Хадиджа, комментируя слова супруга, сказала:

— Мы так полагали, что ты обвиняешь их из любви к нам с Аишей, но со временем мне становится ясно, что у тебя с детства развилась ненависть к браку!

Камаль засмеялся вместе с остальными. Он любил Хадиджу, и любовь его подкрепляло осознание того, что и она его тоже обожает. Но зато религиозный фанатизм молодого супруга Наимы его очень расстраивал. Но был ещё Ахмад, которого он любил и которым восхищался. Камаль чувствовал отвращение к браку, хотя ему и нравилось, что Хадиджа при каждой возможности напоминает ему об этом. На сердце его глубоко повлияла царившая в доме атмосфера свадьбы, оно захмелело от нахлынувших чувств, так что он ощутил тоску, сам не зная, по кому или чему, и спросил себя, как будто делал это впервые: «Что удерживает меня от вступления в брак? Интеллектуальная жизнь, о чём я давно утверждал? Сегодня я сомневаюсь и в мысли, и в самом мыслителе. Страх ли это? Или месть, или желание причинить себе боль, или реакция на прежнюю любовь?.. В моей жизни есть благовидный предлог для любой из этих причин!»

Ибрахим Шаукат спросил Камаля:

— А вы знаете, почему я сожалею о том, что вы так и не женились?

— Да?…

— Я уверен, что вы будете идеальным мужем, если женитесь. По своей натуре вы семейный человек, организованный, прямой, честный, уважаемый государственный служащий, и несомненно, есть где-то в мире девушка, что достойна вас. Но вы лишаете её своего счастливого шанса!

«Даже мулы иногда глаголют истину. Девушка есть где-то в мире. Но только где? И напрасно он заявил о моей прямоте и честности: я всего лишь безбожник и развратник, алкоголик и лицемер! Где-то в мире есть девушка. Но уж точно это не бордель Джалилы в переулке Аль-Джаухари. Почему эти мучения ожесточённо бьются в моём сердце?.. От этого недоумения есть лишь один выход — выпивка и похоть! Говорят: женись, чтобы продолжить свой род и стать бессмертным».

Камаль изо всех сил стремился к бессмертию в самых разных его проявлениях и оттенках. Неужели в конце концов в своём отчаянии он обратится к столь первобытному и банальному способу? Есть ведь и надежда на то, что смерть придёт к нему без всякой боли, которая исказит его вечный покой. Какой же страшной и бессмысленной казалась ему смерть, однако после того, как жизнь потеряла для него всякий смысл, смерть казалась ему истинным оставшимся наслаждением. До чего странные все эти учёные, что корпят в свои лабораториях, занятые наукой, до чего странными кажутся лидеры, что подвергают себя опасности ради конституции! Зато те, что бесцельно бродят по кругу в замешательстве и мучении — да смилостивится над ними Господь!

Он перевёл взгляд с Абдуль Мунима на Ахмада с восхищением, к которому примешивалась радость.

«Новое поколение прокладывает себе нелёгкий путь к чётко определённой цели без всякого сомнения или тревоги. Интересно, в чём же секрет моего губительного недуга?!»

Ахмад сказал:

— Я приглашаю в следующий четверг молодожёнов, родителей и тётю в ложу театра Ар-Рейхани.

Хадиджа спросила:

— Ар-Рейхани?…

Ибрахим пояснил ей:

— На Кишкиш-бека!

Хадиджа засмеялась:

— Ясина почти что выгнали из дома, когда он только женился из-за того, что однажды вечером он взял с собой жену, мать Ридвана, на представление Кишкиш-бека!

Ахмад пренебрежительно сказал:

— Это было в то время. Сегодня же мой дед не препятствует моей бабке выходить из дома и не будет ей мешать смотреть на Кишкиш-бека!

Хадиджа ответила:

— Возьми лучше молодожёнов и своего отца. Мне же достаточно и радио…

Аиша также сказала:

— А мне достаточно и того, что я в вашем доме…

Хадиджа принялась рассказывать историю о Ясине и Кишкиш-беке, пока Камаль не кинул взгляд на часы и не вспомнил, что у него назначена встреча с Риядом Калдасом, и он встал, попросив разрешения удалиться.

20

— Неужели ты действительно можешь наслаждаться красотой природы, при том что до экзамена осталось всего несколько дней?

Этот вопрос задал один студент другому из группы раскинувшихся на травяной лужайке в форме полукруга на зелёной возвышенности, вершину которой венчала деревянная беседка, занятая остальными студентами. Куда ни кинь взгляд — всюду были видны насаждения пальм и цветники, пересечённые мозаичными тропками. Тот студент, кому был задан вопрос, ответил:

— Так же как может Абдуль Муним Шаукат наслаждаться семейной жизнью, несмотря на приближение сессии?

Абдуль Муним сидел в центре полукруга, а рядом с ним Ахмад Шаукат. Абдуль Муним заявил:

— Вопреки всему, что вы думаете, женитьба предоставляет студенту большую возможность сдать экзамены.

Хилми Иззат, который сидел рядом с Ридваном, сыном Ясина, по другую сторону полукруга, заметил: