Ведуньи из Житковой - Тучкова Катержина
Таким образом, можно констатировать, что дело внутреннего врага «СУРМЕНА» было успешно доведено до конца, поэтому я вношу
ПРЕДЛОЖЕНИЕ о сдаче дела № ПО-КТЗ 30 987 в архив МВД.
Референт: И. Шванц
15.7.1979 г.
ДЕЛО «ВЕДУНЬИ»
Последний лист тома лежал, прочитанный, на столе, лицевой стороной вниз, на его обороте проступали напечатанные с нажимом буквы. Доре было грустно. Как будто судьба Сурмены завершалась для нее снова, но на сей раз по-другому.
И в то же время она ощущала своего рода радость. Всем этим она уже была сыта по горло. Этими фальсифицированными отчетами и сводками, которым не было конца. Новыми и новыми фактами биографии Сурмены — начиная от ее детей и кончая делом «Ведуньи». Но кто же скрывался за кличками «Прорицательница» и «Ведьма»?
Она задумчиво водила кончиками пальцев по оборотной стороне одетой в пластик последней страницы.
Теперь ей оставалось лишь просмотреть тощую синюю папку с надписью ДЕЛО «ВЕДУНЬИ» (выдержки, связанные с делом «СУРМЕНОВА») в самом конце тома, сколотую сбоку, чтобы не выпадали листы, канцелярскими скрепками. Медленно сняв их усталыми пальцами, она раскрыла папку. На стол вывалилось несколько газетных вырезок и пара листов с текстом, написанным от руки или напечатанным на машинке.
Дора механически перебрала газетные вырезки и остановилась на последней.
Вдоль моравско-словацкой границы протянулись Копаницы — край далекий, забытый и затерянный, где начинаются камни и кончаются хлеба. Там и поныне живет народ чуть ли не библейский, сохранивший стародавние обычаи и наряды. Народ этот — сама поэзия и песня, но находящийся во власти суеверий и колдовских чар. Одна из ко-паницких деревень, дома которой разбросаны по склонам непроходимых гор, Житковая, славится тем, что в ней уже несколько столетий обретаются ведуньи. В Средние века их называли ведьмами.
Когда в Копаницах женится юноша или выходит замуж девушка, они непременно зайдут к ведунье; когда на кого-то свалится беда или тяжкий недуг, ведунья посоветует и поможет. Народ верит в то, что эти женщины с помощью тайных сил при роды влияют на людей и животных. Мы посетили этих ведуний, быть может, последних в своем роду, о которых идет слава по всей округе. К одной из них мы пришли поздно вечером и убедились в том, что женщина, которая «колдует», своим знанием разных древних практик и вправду может вселить в современного человека ужас.
Другая ведунья, живущая на труднодоступном холме, женщина 73 лет, имеет в запасе целый ряд странных ритуалов, к которым она прибегает в ходе своих таинственных занятий. Обе ведуньи готовят различные снадобья, мази и яды. Самый частый способ «ведовства» — это когда ведунья выливает в воду расплавленный воск, произнося такие слова:
«Моя быстрая водица чистая, отколь ты течешь? Из Иордана-реки. А что ты там делала? Господа нашего Иисуса Христа омывала-приукрашивала. Ой да я тебя честью прошу, во имя Божье мольбу приношу, чтобы ты эту жинку (в случае, если перед ней женщина) красно украсила, чтоб была она всех жен и дев краше, кроме разве Марии Девы. Не мой токмо голос тебя заклинает, сам Христос мне в том пособляет, Бог Сын, Бог Отец, Бог Дух Святой помогает. Аминь!» (записано в точности так, как мы это слышали).
Воск, вылитый в воду, образует похожие на грибы фигуры, по которым ведунья с помощью черной магии и естественно-научных знаний уверенно определяет, какие у кого болезни, и предсказывает все хорошее и плохое, что ждет человека в жизни и что его не минует.
Она знает травы от любой болезни и разведет любую беду. Ее практики нагоняют порою страх, но она умеет и дать человеку надежду, внушить веру в жизнь, вернуть здоровье…
Деревни и дома в Копаницах отстоят очень далеко друг от друга, в дождь или зимой пути через непроходимые холмы нет. Жители там не могут позвать к больному врача, и некому помочь им советом в несчастье или когда они должны сделать решительный шаг в жизни. Поэтому до сих пор ведуньи в Житковой остаются для местных верой и надеждой, ведь они умеют «ведовать», всё знают и способны совершать чудеса, как никто другой на свете…
Й.В.
Так вот какая она была, мать Ирмы, знаменитая ведунья и повивальная бабка Анна Стругарова! Ее фамилию журналист исказил, но кого это тогда интересовало… да и сама Анна, может быть, точно не знала, как пишется ее фамилия… еще вопрос, умела ли она вообще читать и писать. Дора пригляделась к изборожденному морщинами лицу. Хотя в камеру неизвестного фотографа женщина смотрела недоверчиво, Доре показалось, что лицо ее излучает доброту и мудрость. Рукам Анны Стругаровой, как и ее дочери Ирмы, она бы доверилась.
Черты ведуньи со второй фотографии, Марии Магдалки, были ей знакомы. В детстве она несколько раз встречала ее в костеле. Хотя та и жила на словацкой стороне, в Поточной, ходить в грозенковский костел ей было ближе. Вместе со всей своей семьей она всегда сидела на самой задней скамье. Дора помнила хрупкую фигурку Марии и выводок ее сыновей, что так мешали во время службы. И темные колючие глаза, которыми она ее однажды смерила. Было в них нечто вроде насмешки, не раз потом думалось Доре, но она тут же убеждала себя, что всё это глупости — не было у этой чужой ведуньи ни малейшего повода смеяться над ней. Дора перевела взгляд с фотографий на заметку и, дойдя до фразы о черной магии, улыбнулась. Ей вспомнился рассказ одного из соседей: мол, когда они мальчишками подглядывали за кем-то из ведуний, так после того как от нее ушел очередной посетитель, из трубы ее дома вылетел черт. Он сверкал и рассыпал вокруг себя искры, и потому мальчишки сломя голову бежали прочь от ведуньина дома. Черная магия, вот оно, значит, как!
Дора отложила газетную вырезку в сторону и взяла в руки другой листок. На нем старорежимным почерком было написано примечание:
Проверить
Архив Моравского краевого музея Брно: Гестапо, фонд Б-340 (Geheime Staatspolizei, Злин)
Словацкий национальный архив Братислава: Гестапо, фонд НС-42 (Staatliche Sicherheitszentrale РreВurg)
1) Деятельность ведуний в 1939–1945 гг.
2) Их послевоенная политическая ориентация, особ, отношение к фашизму и буржуазному капитализму
Опять эта бессмысленная привязка ведуний к политике времен протектората и к оккупантам, покачала головой Дора. Интересно, они всерьез так думали или просто искали повод устроить за ведуньями слежку?
Дора не припоминала, чтобы Сурмена когда-либо спрашивала посетителя, кто он, какой национальности или какие у него политические убеждения. Это ее нисколько не интересовало, она с трудом могла сообразить, кто когда был президентом республики, а о властях не знала вообще ничего. Да и зачем бы, для лечения ей это не требовалось, и она помогала всем попавшим в беду, будь то чех или немец, словак или венгр. Дора могла поклясться, что ничто иное, кроме врачевания, никогда не связывало Сурмену с людьми, которые к ней наведывались, ни во время войны, ни после. Поэтому обвинения в сотрудничестве с вражеской агентурной сетью, выдвинутые в заключительной части ее дела, выглядели совершенно абсурдными. Если бы она, Дора, не прочла их собственными глазами, она ни за что не поверила бы, что подобный вымысел может пустить корни. Однако пустил же — и под руководством идейно несгибаемого референта дозрел до дела «Ведуньи», а позже дал всходы при слежке за Сурменой.
Молодой архивариус с многозначительным видом пересек читальный зал и, наклонившись к компьютерам в углу, начал методично выключать их. Опять незаметно подошло время закрытия архива.
Дора вернула газетную статью и листок с припиской от руки обратно в папку и туда же стала медленно, один за другим, складывать оставшиеся документы — записи какого-то журналиста, который поехал к Сурмене, чтобы сделать репортаж, и экспертное заключение на нескольких страницах. Последней ей попалась копия любопытного текста: это было написанное по-немецки письмо, направленное в начале войны в жандармерию на границах протектората. Письмо касалось одной из ведуний, Йозефины Магдаловой, по-видимому, родственницы Марии Магдаловой, которую Дора только что вспоминала. Но заинтересовало ее не само по себе письмо, а нечто иное: она с удивлением увидела, что девичья фамилия этой женщины была Сурменова! Глаза Доры быстро забегали по строчкам:
