Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб

Ахмад воодушевлённо воскликнул:

— До чего прекрасные слова!

— «Вафд» должна быть отправной точкой, а «Молодой Египет» — это фашистское, реакционистское, преступное движение. Оно также опасно, как и религиозный реакционизм, и является ни чем иным, как отголоском немецкого и итальянского милитаризма, который преклоняется перед силой, основывается на диктатуре и попирает человеческие ценности и достоинство. Реакционизм — это недуг, который вполне освоился на Востоке, вроде холеры и тифа, и который следует искоренить…

Ахмад снова воодушевлённо заметил:

— Коллектив журнала «Новый человек» твёрдо убеждён в этом.

Редактор горестно покачал своей крупной головой:

— И поэтому журнал является мишенью реакционеров всех мастей. Они обвиняют его в развращении молодёжи!

— Как раньше обвиняли Сократа…

Мастер Адли Карим довольно улыбнулся и спросил:

— Какова ваша цель? Я имею в виду, на какой факультет будете поступать?

— На филологический…

Мастер выпрямился и заметил:

— Литература — это один из величайших инструментов освобождения, но она также может быт инструментом реакционизма. Следите за тем, по какому пути идёте. Из Аль-Азхара и Университета Дар аль-Улум вышла жалкая литература, что оставила целые поколения с застывшим умом и сломанным духом. Как бы там ни было — не удивляйтесь, что вам это откровенно заявляет человек, сам считающийся одной из фигур в мире литературы. Наука — это основа современной жизни. Мы должны изучать науку и насыщаться научным мышлением. Незнакомому с наукой нет места в двадцатом веке, даже если он будет гением. Писатели должны получить в этом свою долю. Наука больше не зиждется на учёных. Хотя, конечно, на них лежит ответственность за овладение знаниями, их углубление, исследования и открытия, но каждый культурный человек, помимо того, должен осветить себя светом науки, принять её принципы и методы, использовать её стиль. Наука должна занять место пророчества и религии в древнем мире…

Убеждённый словами мастера, Ахмад сказал:

— И поэтому посланием журнала «Новый человек» стал прогресс общества на научной основе…

Адли Карим с интересом ответил:

— Да, любой из нас должен выполнить свой долг, даже если он окажется одним воином в поле…

Ахмад одобрительно кивнул головой, и мастер продолжил:

— Изучайте литературу, раз вам так угодно. Но позаботьтесь о своём интеллекте в большей степени, чем о том, что вы учите наизусть на уроках. И не забывайте о современной науке — в вашей библиотеке должно быть место наряду с Шекспиром и Шопенгауэром для Канта, Дарвина, Фрейда, Маркса, Энгельса, и будьте в этом таким же ревностным, как верующие. Но помните также, что у каждой эпохи свои пророки, а пророками нынешнего времени являются учёные.

Редактор улыбнулся Ахмаду, что вселило в него чувство, что пришла пора откланяться, и он встал, протянул ему руку, попрощался и вышел из кабинета с чувством живой радости. В вестибюле он вспомнил о подписке и своей статье и направился в соседнюю комнату. Он постучал в дверь, попросил разрешения и вошёл. В комнате находилось три письменных стола. Два стола пустовали, а за третьим сидела девушка. Ахмад не ожидал этого и остановился, изумлённо глядя на неё. Ей было лет двадцать, кожа её была очень смуглой, глаза и волосы чёрными. У неё был изящный нос, заострённый подбородок и тонкие губы, свидетельствующие о силе, однако не портящие её миловидности. Разглядывая его, она спросила:

— Да?…

Подкрепляя свою позицию, он заявил:

— Подписка…

Он заплатил за подписку и взял квитанцию. В этот момент им овладело смущение, и он сказал:

— Я посылал свою статью в журнал, и господин Адли Карим сообщил мне, что она должна быть в секретариате.

Тут она предложила ему присесть на стул напротив стола. Когда он сел, она спросила:

— Пожалуйста, подскажите название статьи.

Ахмад, испытывая неловкость перед этой девушкой, сказал:

— Образование согласно Ле Бону.

Она открыла папку и стала просматривать бумаги в ней, пока наконец не вытащила статью. Ахмад узнал свой почерк, и сердце его заколотилось. Он попытался прочитать красную надпись на ней со своего места, но она избавила его от этих усилий и сказала:

— На ней написано следующее: «Обобщить и опубликовать в главе ‘Письма читателей’».

Ахмад почувствовал разочарование, и какое-то время просто смотрел на неё, не говоря ни слова. Наконец он спросил:

— В каком номере?

— В следующем номере.

После некоторого колебания он снова спросил:

— И кто её обобщит?

— Я.

Он почувствовал раздражение, однако задал вопрос:

— И она будет подписана моим именем?

Она рассмеялась:

— Конечно. У нас есть обычай пояснять, что мы получаем от авторов, — она посмотрела на подпись под статьёй. — Ахмад ибн Ибрахим Шаукат. Затем мы сделаем достаточное обобщение вашей идеи!

Он немного поколебался и сказал:

— Было бы намного лучше, если бы её опубликовали полностью…

Она улыбнулась:

— В следующий раз, Иншалла…

Он молча поглядел на неё и спросил:

— Вы работаете здесь?

— Как видите!

Его так и подмывало спросить также о её должности, но в самый последний момент мужество покинуло его, и он спросил только:

— Как вас зовут, будьте любезны, чтобы я мог попросить вас к телефону, если что-то потребуется!

— Сусан Хаммад.

— Большое спасибо.

Он поднялся, помахав ей на прощание рукой. Перед тем, как покинуть комнату, повернулся к ней и сказал:

— Я надеюсь, вы сделаете тщательное обобщение.

— Я знаю своё дело!

Он вышел из комнаты, сожалея о том, что сказал…

14

Камаль был в своём кабинете, когда к нему вошла Умм Ханафи и доложила:

— Господин Фуад Аль-Хамзави пришёл к господину хозяину…

Камаль, облачённый в свой просторный джильбаб, поднялся и поспешил вниз. Значит, Фуад спустя год отсутствия в Каире вернулся будущим государственным прокурором по району Кена!.. В груди его кипели дружба и любовь к нему, однако к ним примешивалось чувство неловкости. Его дружба с Фуадом и раньше, и сейчас таила в себе борьбу между привязанностью и отвращением, любовью и ревностью. Сколько бы ни пытался он возвыситься в плане интеллекта, несмотря на это, его инстинкты выталкивали его на низкий мирской уровень. Спускаясь по лестнице, он не сомневался, что этот визит вызовет у него счастливые воспоминания, хотя в то же время и разбередит раны, что почти уже зажили. Когда он прошёл в гостиную, где на кофейную посиделку собрались его мать, Аиша и Наима, он услышал шёпот матери:

— Он попросит руки Наимы…

Почувствовав присутствие в комнате Камаля, она обернулась к нему и сказала:

— Твой друг здесь. До чего же он мил! Хотел даже поцеловать мою руку, но я не дала ему!

Камаль увидел отца, сидевшего по-турецки на диване, и Фуада, сидящего на кресле напротив него. Старые друзья пожали друг другу руки, и Камаль поприветствовал Фуада:

— Слава Богу за твоё благополучное возвращение. Добро пожаловать… Ты в отпуске?

Вместо него ответил господин Ахмад с улыбкой на лице:

— Нет, его перевели в прокуратуру Каира. Наконец-то он здесь после долгого отсутствия в Верхнем Египте…

Камаль уселся на диван и сказал:

— Поздравляю. Отныне и впредь мы надеемся видеть тебя почаще.

Фуад ответил:

— Конечно. С первого числа следующего месяца мы будем жить в Аббасийе. Мы снимаем там квартиру по соседству с полицейским участком Аль-Вайли…

Внешне Фуад не слишком изменился, однако здоровье его явно поправилось: и фигура располнела, и лицо налилось румянцем. Зато глаза всё так же источали искры сверкающего интеллекта. Господин Ахмад спросил молодого человека:

— Как поживает ваш отец?.. Я не видел его целую неделю.

— Его здоровье не так уж хорошо, как хотелось бы. Он по-прежнему сожалеет, что оставил работу. Но надеется, что преемник его выполняет свои обязанности добросовестно.