Дмитрий Колосов - Император вынимает меч
Но выспаться им так и не удалось. Тай-инь уже исчезла со звездного покрывала, но радостные лучи Тай-ян еще не пробились из-за холмов, когда Сян Ляна, чей сон был по-военному чуток, разбудили собачий лай и гомон людских голосов. Недоумевая, кому и с какой целью взбрело в голову шастать в темноте, Сян Лян разбудил Юя, и путники приготовились к неожиданностям, гадая кто и зачем бродит ночью в речных зарослях, где и днем можно запросто свернуть шею, споткнувшись о корягу, иль провалиться в омут.
Тем временем шум становился сильнее. Собачий лай и голоса приближались, и путешественники не придумали ничего лучшего, как залезть на тот самый вяз, что дал им кров. Первым вскарабкался ловкий Юй, который с помощью пояса помог очутиться на ветвях и дяде.
Чусцы сделали это очень вовремя, потому что всего через несколько мгновений из-за холма появилось множество огней, и вскоре заросли наполнились людьми. Можно было подумать, что это разбойники, но пришельцев было слишком много и вели они себя слишком шумно для лихих людей, обыкновенно стремящихся не выдавать своего присутствия. Одни из незваных гостей держали в руках факелы, другие вели на поводу псов, чутко реагирующих на запахи, издаваемые живыми тварями. Одни псы бросались в кусты, где могли таиться кабаны или речные крысы, другие облаивали деревья, если чуяли там птицу или забившуюся в дупло белку. Люди странным образом реагировали на сигналы, подаваемые своими псами. Они почему-то пускали стрелы и в кусты, и в деревья, словно невидимые во тьме животные твари были им ненавистны. Одна или две стрелы вонзились и в вяз, в ветвях которого затаились Сян Лян и Юй, но, к счастью, миновали людей.
Все это было очень странно, даже таинственно. Дядя и племянник с облечением перевели дух, когда странные люди миновали их, отправившись дальше. На всякий случай они побыли в ветвях еще, после чего осторожно спустились вниз.
— Какие-то сумасшедшие! — пробормотал Сян Лян, которому в своей жизни приходилось видеть людей, лишившихся рассудка.
— Для сумасшедших их слишком много! — не согласился племянник.
— Да, слишком… — пробормотал дядя, и сам не больно-то поверивший в свое предположение. — Надо пересидеть здесь, а не то неровен час, они вернутся.
Путешественники дождались рассвета, но так и не покинули своего убежища, потому что в зарослях вновь появились странные люди. На этот раз их было меньше, и они шли цепью, оставляя через каждые пятьдесят или сто шагов одного человека. Теперь можно было разглядеть ночных гостей. Это были воины, вооруженные арбалетами и секирами. Шлем каждого воина венчал черный бунчук, и Сян Лян, искушенный в воинских знаках, понял, что это значит.
— Охрана деспота Цинь! — пробормотал он. — Неужели…
Предчувствия не обманули аристократа. Прошло еще немного времени, и из-за холма показалось величественное шествие. Мерно шагали колонной по шесть человек пешие воины. Рысили всадники, потом появились колесницы. Сян Лян указал племяннику на одну из них, сверкающую в лучах взошедшего солнца, и выдавил:
— Это он! Это сам узурпатор…
И в этот миг золоченая колесница вдруг остановилась. Затем возница повернул коней к приречным зарослям, прямо к тому месту, где прятались путники. Кони остановились в каком-то десятке шагов от затаивших дыхание чусцев. Первым сошел на землю вельможа со знаками высокого ранга на шляпе и болтающейся на поясе печатью. Вторым… Вторым, кому вельможа бережно подал руку, был сам Цинь Ши-хуан, повелитель Поднебесной. Его нетрудно было признать по драгоценным одеждам из черного шелка и по нефритовым шарам, венчавшим митру.
Владыка Цинь зашел за крайний куст, едва не наступив на замерших в ужасе чусцев, и стал мочиться. Сян Лян и племянник, не дыша, наблюдали за тем, как величайший из всех живущих занимается столь естественным делом, и поражались его отнюдь не царственному, болезненному виду. Но вот Ши-хуан запахнул халат и направился к колеснице. Вельможа помог своему господину взобраться наверх, возница подстегнул коней, и золоченый экипаж направился к терпеливо ожидавшей его процессии. Затем все вновь пришло в движение. Потянулись колесницы, всадники, пешие воины; стражи, охранявшие шествие, быстро оставляли свои посты и поспешно выбирались на дорогу.
Вскоре лес опустел. Лишь сейчас Сян Лян осмелился освободить грудь от судорожно заключенного там воздуха.
— Уф! — выдохнул он. — Он едва не заметил нас. Тогда нам точно пришел бы конец!
Сказав это, Сян Лян посмотрел на племянника, обнаружив, что тот кусает губы.
— А я думаю, дядя, мы могли бы схватить его!
— Схватить? Да ты спятил!
— Ничуть. Вот тогда мы могли бы распоряжаться судьбой не только этого дохляка, но и всей Поднебесной. Ах, почему мы не схватили его?!
Сян Лян открыл рот, намереваясь одернуть дерзкого мальчишку, но не успел, — из-за спины послышался голос.
— Опасные слова, юноша!
Чусцы дружно обернулись. Перед ними стоял старик весьма необычного облика. Он был совершенно сед, и борода его свисала до самого пояса, но при этом глаза старика блестели, по-молодому.
Сян Лян выдернул из ножен меч.
— Соглядатай?!
Старик предупредил угрожающее намерение движением руки.
— Не делай поспешных выводов, князь. Я случайно оказался в этом лесу. Мой дом неподалеку.
Сян Лян опустил меч, но в ножны его не вернул.
— С чего ты решил, что я князь?
— Я умею читать поступки людей и видеть их судьбу.
— Ты — фанши?
— Можно сказать и так. — Старик улыбнулся. — Если вы не спешите, то приглашаю вас быть гостями в моем доме. Я небогат, но у меня всегда найдется чечевичная похлебка, кусок рыбы и свежевыпеченная лепешка.
Надо сказать, что поневоле задержавшиеся в лесу путешественники к тому времени изрядно проголодались, почему предложение старика показалось им весьма заманчивым.
— Ну хорошо, — решил Сян Лян, убирая меч. Спохватившись, пригрозил:
— Но, гляди, если обманешь!
— И в мыслях не держу! — с прежней улыбкой ответил старик.
С тем он повел чусцев по едва приметной тропинке к дому, который и впрямь оказался недалеко — небольшая хижина из древесных ветвей, обмазанных глиной с оберегом из персикового дерева над дверью. Снаружи дом старика производил совсем жалкое впечатление, но изнутри он оказался не столь убог. Здесь были добротный стол, изящные резные скамейки, выложенный камнем очаг и алтарь, отделанный бронзой и черной березой. Последнее обстоятельство весьма удивило Сян Ляна, понимавшего толк в подобных вещах.
— Это дорого стоит, — сказал он.
— Недешево, — подтвердил старик. — Пусть вас не смущает вид моего жилища. Я не столь беден, как можно подумать, видя его. Видимость нередко обманчива. Присаживайтесь.
Гости, не прекословя, устроились на скамьях, а старик выставил на стол несколько мисок: с рыбой, лепешками и финиками. Похлебку он наскоро подогрел на очаге.
Еда была незамысловатой, но на удивление вкусной. То ли чусцы здорово проголодались, сидя в зарослях у реки, то ли старик просто был искусен в приготовлении пиши. Сам он едва притронулся к еде, съев лишь кусок хлеба и несколько фиников, а все остальное время с улыбкой наблюдал за гостями, особенно за юным Юем, евшим с аппетитом, какому нельзя было не позавидовать.
Старик так и сказал.
— У парня отменный аппетит. Как и здоровье. У него — большое будущее.
Сян Лян облизал ложку и отложил ее на стол.
— Ты знаешь будущее, старик? Кстати, я не узнал твое имя. Меня зовут Сян Лян, я из рода полководцев царства Чу. А это — мой племянник Юй.
— Сян Юй, — задумчиво промолвил старик. — Славное имя!
— А как нам называть тебя? — напомнил Сян Лян.
Хозяин улыбнулся в жидкую бороду.
— Одни называют меня Ань Ци-шэном, другие Поцзыном. Лично я предпочитаю второе имя.
— Странное имя! — задумчиво глядя на старика, вымолвил Сян Лян.
— Но я предпочитаю его! — твердо выдержав взгляд чусца, ответил хозяин дома. — И я действительно знаю. Я много чего знаю и многое могу. Я могу поведать о прошлом, могу предсказать и будущее.
— Так ты все же фанши?
— Можно сказать и так, — повторил старик. — Если гости желают, я могу поведать им судьбу.
Сян Лян посмотрел на племянника. Тот пожал плечами. Он был юн и беззаботен, Сян Юй. У него еще не было прошлого и мысли о будущем покуда не тревожили его. Он предпочитал жить настоящим.
— Самое мудрое — жить настоящим! — согласился старик.
Сян Лян задумчиво побарабанил крючковатыми пальцами по столешнице.
— Но это стоит денег, а у нас их нет, — нерешительно вымолвил он. — Мы и так не сумеем заплатить тебе за твое гостеприимство, Позцын.
— Это неважно. Я не возьму с вас платы. Не так уж часто встретишь в наших краях князя из Чу. Вы редкие гости, и я погадаю вам бескорыстно.
