Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб
— О повелитель правоверных, понравилась ли тебе невольница?
Камаль указал на один дом и сказал:
— Она стояла у этого пустого дверного проёма. Интересно, куда она ушла?
— О повелитель правоверных, она прошла с клиентом внутрь. Подождёт ли ваше сиятельство, пока один из его подданных не достигнет желаемого?…
— А как насчёт тебя: ты не нашёл ещё объекта своих желаний?..
— Я завсегдатай на этой улице и среди её обитателей. Однако я не пойду к своей цели, пока не передам тебе твоей подруге. Что тебе в ней понравилось?! Есть множество других, красивее её…
Смуглянка, до того тёмная, что даже косметика не могла стереть цвет её кожи. А из горла её раздавались звуки, что даже издалека были похожи на ту бессмертную мелодию, что была так хорошо знакома Камалю. Возможно, глаза его обнаружили что-то похожее между кожей задушенного существа и безоблачным чистым небосводом…
— Ты её знаешь?!
— Здесь её зовут Варда, но настоящее её имя Айуша.
«Айуша — Варда?! Если бы человек мог поменять свою сущность, как меняет имя! В самой Аиде было что-то напоминавшее Айушу-Варду, и даже религию, и Абдул Хамид-бека Шаддада, и его, Камаля, обширные мечты. Но увы!.. Однако алкоголь возвышает тебя на трон богов, откуда ты можешь видеть эти противоречия, утопающие в волнах буйного юмора, достойного благосклонности».
Камаль почувствовал, как Исмаил подталкивает его локтем в свою сторону.
— Твоя очередь.
Камаль посмотрел в сторону двери и увидел, как из дома в спешке выходит мужчина, а женщина возвращается на своё место, где он уже видел её раньше. Тогда он твёрдыми шагами пошёл в её сторону, и она, мило улыбаясь, приняла его. Затем он прошёл вслед за ней внутрь. Она напевала: «Опусти занавеску, что окружает нас»…
Обнаружив узкую лестницу, он стал подниматься по ней с замиранием сердца, пока не добрался до коридора, что вёл в гостиную. Её голос сопровождал его, направляя время от времени: «Направо», «Налево», «Вот эта полуоткрытая дверь». Небольшая комнатка с оклеенными обоями стенами; из мебели там были кровать, туалетный столик, вешалки, деревянный стул, таз и кувшин. Камаль встал посреди комнаты, рассматривая её словно в растерянности. Она прошла следом и закрыла дверь и окно, откуда был слышен звук бубна, свист и хлопки в ладоши, доносившиеся с улицы. Всё это время лицо её выглядело серьёзным, даже скорее мрачным и суровым, так что Камаль даже иронически спросил себя, что она замышляет против него. Затем она стала напротив него и принялась мерить его взглядом вдоль и поперёк. Когда же она перевела глаза на его голову и нос, его охватила паника. Желая подавить свою тревогу, он приблизился к ней и раскрыл объятия. Но она сухим отрывистым жестом остановила его, чтобы он не торопился и сказала: «Подожди». Он остался стоять там, где был. И хотя он был намерен покорить все преграды, он невинно улыбаясь, сказал:
— Меня зовут Камаль…
Она удивлённо уставилась на него и сказала:
— Очень приятно!..
— Позови меня, скажи: «О Камаль»!
Она с ещё большим удивлением произнесла:
— Зачем мне звать тебя, когда ты стоишь передо мной, словно внезапно свалившаяся беда?!
«Упаси Боже!.. Интересно, она издевается надо мной, что ли?..» Он решился спасти ситуацию и сказал:
— Ты же сказала мне: «Подожди». И чего мне ждать?
— В этом у тебя есть полное право…
С этими словами она скинула с себя платье акробатическим движением и прыгнула в постель, и та треснула под тяжестью её тела. Растянувшись на спине, начала ласкать живот окрашенными хной пальцами. Глаза Камаля широко раскрылись с неодобрительным выражением. Он совсем не ожидал этого неожиданного акробатического приёма, и почувствовал, что оба они находятся по разные стороны. До чего же велико расстояние между долиной удовольствия и долиной работы… В один миг всё, что создала сила его воображения за эти дни, было разрушено. К слюне его добавился горький привкус обиды, но желание открыть для себя что-то новое не утихало. Он поборол в себе волнение и взгляд его задвигался по её обнажённому телу, пока не достиг цели. На мгновение казалось, что он не верит собственным глазам. С тревогой и отвращением он заострил на ней взгляд, пока в итоге не почувствовал нечто похожее на ужас. Неужели это правда, и женщины такие, или он просто сделал плохой выбор?!.. Но каким бы плохим ни был его выбор, разве это меняет суть?!
«И мы ещё утверждаем, что любим истину!.. До чего же люди были несправедливы к твоей голове и носу!..»
Душа подсказывала ему бежать, пока не поздно, и он почти что подчинился её зову. Однако внезапно спросил себя, почему же тогда не сбежал тот мужчина, что был тут до него?.. И что ему ответить Исмаилу, если он сейчас вернётся к нему?.. Нет, он не сбежит, не отступит перед её взглядом…
— Чего ты встал как статуя?
Эта интонация заставила дрогнуть его сердце. Уши не обманули его. «Невежество — вот настоящий обманщик. Ты будешь долго смеяться над собой. Однако ты победитель, а не дезертир. Предположим, что жизнь — это трагедия, и ты должен играть свою роль».
— Ты так и будешь стоять здесь до самого рассвета?!
Он с необычным спокойствием произнёс:
— Давай погасим свет…
Она поднялась и села на кровати и грубо, но осторожно сказала:
— При условии, что я рассмотрю тебя при свете!
Он с неудовольствием спросил:
— Зачем?
— Чтобы я была уверена, что ты здоров!
Он подвергся медицинского обследованию. Само это зрелище казалось ему верхом издевательства. Наконец наступила кромешная тьма.
Когда он наконец вернулся на улицу, то сердце его было вялым и полным печали. Ему представлялось, что и все остальные люди испытывают такой же болезненный упадок и слабость, и избавление от него ещё далеко.
Он заметил Исмаила, который подошёл к нему довольный и ухмыляющийся, хотя и усталый. Он спросил его:
— Ну как тебе философия?
Камаль взял его под руку и пошёл вместе с ним, в свою очередь серьёзно спросив:
— Все женщины похожи?
Молодой человек бросил на него вопросительный взгляд, и Камаль вкратце объяснил ему свои сомнения и страхи. Тогда Исмаил с улыбкой ответил:
— В целом, основа у них одна, хотя случайные явления могут отличаться!.. Ты настолько смешон, что заслуживаешь жалости. Должен ли я сделать вывод, судя по твоему состоянию, что ты больше не вернёшься сюда?
— Напротив, я буду приходить сюда даже чаще, чем ты думаешь. Давай выпьем ещё по рюмочке…
Затем, словно говоря сам с собой, он сказал:
— Красота!.. Красота!.. Что такое красота?
В этот момент душа его тосковала по чистоте, уединению и медитации. Он стремился вспомнить истерзанную жизнь, которую прожил в тени возлюбленной. Затем ему стало казаться, и он почти поверил в то, что истина жестока всегда. Следует ли ему сделать своим кредо отвержение истины? По дороге в бар он шёл, задумавшись и почти не обращая внимания на болтовню Исмаила. Если выходит так, что истина жестока, то ложь просто безобразна. Не истина сурова, а избавление от невежества мучительно, как боль при родах.
«Стремись вслед за истиной, пока не выбьешься из сил без дыхания. Довольствуйся болью, пока твоя душа не родится заново. Ради этого стоит возобновить свою жизнь. Жизнь в заботах, пронизанную короткими промежутками пьянства…»
36
В тот вечер Камаль пришёл в переулок один. Он был нетрезв и напевал полушёпотом, зато шёл без всякой робости, прокладывая себе путь в потоке шумных прохожих. Около двери дома Варды не оказалось никого. Но он не стал колебаться, как делал, придя в этот переулок в первый раз, и сразу же направился в дом. Зашёл, не спрашивая разрешения, поднялся по лестнице, пока не добрался до коридора. Там кинул взгляд на закрытую дверь, из замочной скважины которой исходил свет. Затем прошёл в комнату ожидания, которую на свою удачу обнаружил пустой, и сел на деревянное кресло, с облегчением вытянув ноги. Через несколько минут он услышал скрип открываемой двери, и тут же поднялся. Другой мужчина вышел из комнаты, о чём свидетельствовали его шаги в направлении к лестнице. Камаль помедлил несколько мгновений, затем поднялся и зашагал в коридор. Он увидел Варду из-за двери, открытой в её комнату: она заправляла кровать. Когда она заметила его, то улыбнулась, призывая посидеть в зале и вернуться через минуту. Он вернулся туда же, где только что был, с уверенной улыбкой. Улыбкой клиента, что выиграл некоторое время. Не прошло и минуты с того момента, как он сел, как до него донёсся звук поднимающихся по лестнице шагов, что расстроило его, ибо ему страсть как не нравилось оставаться вместе с другими, ожидающими приёма. Однако вновь пришедший направился прямиком в комнату Варды, и Камаль тут же услышал, как женщина мягко говорит ему:
