Ведуньи из Житковой - Тучкова Катержина
Подняв взгляд, она заметила, что из другого угла зала на нее внимательно смотрит какой-то мужчина. Сначала его пристальный взгляд напутал Дору, но затем уголки ее губ растянула застенчивая улыбка.
НОЧНОЕ
ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Откровенно говоря, она бы изумилась, если бы ее ожидания оправдались. Или, по крайней мере, сильно бы удивилась. Вот сколько раз в жизни случалось так, чтобы наутро она не бывала разочарована? Два, три? Да и то…
Но они же делают это нарочно, назло ей, они все хотят одного, как только за ними закрывается дверь спальни, они штурмуют ее, как солдаты, как роботы, они раскатывают и мнут ее, точно тесто, неуклюже, грязно, без малейшей фантазии шарят по ней лапами, сопят, спеша скорее проникнуть внутрь, скорее, скорее, словно гончие. И все ее полное надежд ожидание, что они разбудят в ней страсть, тают, как снежинка над пламенем, и она не ощущает ничего, кроме сильнейшего смущения от неловких метаний потного мужского тела, в которых нет ни чуточки аккуратности, ни чуточки утонченности, это тело совершенно не стремится к тому, чтобы их бока слились в едином ритме, чтобы в ней зародилась наконец уверенность: да, получается, все-таки получается, вот-вот, это оно! Никто из этих мужчин даже не пытается дать ей эту уверенность, они безразличны к ней, они просто хотят, чтобы она была здесь, она — тело с раскрытой вагиной, и ничего больше.
Так происходит почти всегда: вот уже, даже раньше, чем исчезает надежда, все кончается, они зачехляют свое оружие, отваливаются, закуривают или принимаются гордо похлопывать ее по бедру, восхищаясь добротно сделанной работой, а она смотрит в потолок, и в ней постепенно нарастает злость по отношению к себе самой, к тому, какая она… ну почему ей такое не нравится, почему она непохожа на других женщин, короче говоря, почему ее не устраивает то, что предлагают ей эти мужчины, почему ей хочется встать и убежать, выбежать из комнаты, остро пропахшей их общими выделениями, и бежать до тех пор, пока она не устанет настолько, чтобы можно было не думать вообще ни о чем, даже о себе, о своей ненормальности, своей извращенности, от которой ей так плохо, ни даже о них, об этих убогих, что раз за разом доказывают ей, что все бесполезно, все не имеет смысла?
Но вместо этого она лежит, уставившись в потолок и пытаясь подавить в себе приступ злости, и иногда ей это удается, но чаще нет, потому что мужчина рядом, тот самый, что только что сполз с нее и теперь закуривает сигарету, вдруг что-то такое произносит, потому что так положено, не молчать же в самом деле, и тогда вибрировавшее внутри нее раздражение, от которого она совсем недавно хотела сбежать, вырывается смерчем наружу и разбивается о гору плоти, вздымающейся подле нее, и хлещет несчастного мужика так, что сначала он едва не давится сигаретой, а потом, чаще всего даже не успев застегнуть рубашку или толком натянуть майку, вылетает за дверь, вопя: «Ну, ты и дура!» — или что-то в этом роде… в общем, чего там они орут, когда до них наконец доходит, что она вовсе не разделяет их убежденность в совершении ими великого подвига и что (и это вполне логично) встречаться им в будущем совершенно не обязательно.
Но то, что произошло в Пардубицах, отравлять ей жизнь не будет: уж этого-то мужчину она точно никогда больше не увидит. Только вот отвращение к себе, неприязнь к собственному телу, полному гадких, постыдных желаний, останутся при ней, хотя она и вымоется тщательно душистым гостиничным мылом, пенящимся даже между пальцами ног, отмывающим все, кроме ее памяти, которая сохранит грязь и жирный налет позора, и потому она, Дора, какое-то время не будет копаться в ней, не будет даже думать об этом, неделю, две, три, пока снова не ощутит желание, которое толкнет ее однажды вечером в объятия первого встречного. И она снова будет надеяться, что в этот-то раз все пойдет иначе, что между ними проскочит искра и в ней, Доре, что-то вспыхнет и будет гореть, и она сможет отдаться мужчине, как абсолютно нормальная женщина, как положено, как заведено, как правильно, ну наконец-то…
АРХИВ: ДЕНЬ ТРЕТИЙ
В пятницу утром она опять была первой записавшейся в книге посетителей. Том с делом Сурмены архивариус для нее уже приготовил.
— Сегодня я только до обеда, — сказала Дора. Архивариус лишь равнодушно пожал плечами. Дора поспешила на свое привычное место и погрузилась в чтение. Надо успеть как можно больше до последнего поезда, с которым она должна уехать за Якубеком.
126
В Районное отделение Государственной безопасности, Угерске Градиште, III отдел
реф. Шванц, в собственные руки
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА:
дело Сурменова Терезия Подготовил: тайный осведомитель Маслёнок
В воскресенье 11 ноября 1976 г. дежурная медсестра тов. Кудлова Франтишка пресекла попытку посещения пациентки Сурменовой Терезии. Пройти к ней пыталась девушка приблизительно двадцати лет, среднего роста, с длинными каштановыми волосами и карими глазами. Она утверждала, что является родственницей Сурменовой Терезии, однако никаких подтверждающих это документов не предъявила. Дежурная медсестра не отрицала, что Сурменова находится в отделении, но отказалась пропустить к ней посетительницу без необходимых документов. Девушка спросила, какие документы требуются, и сестра ей это сообщила. Затем девушка ушла.
В кратчайший срок жду дальнейших указаний, чтобы я мог проинструктировать медсестер, как поступить в случае, если вышеупомянутая повторит попытку посещения Сурменовой.
142
В Районное отделение Государственной безопасности, Угерске Градиште, III отдел
реф. Шванц, в собственные руки
Составил: Оперативный псевдоним /
Папка: ГАДАЛКА /15701
Вид сотрудничества: оперативный работник Контролирующий отдел ГБ: Угерске Градиште
Отчет о встрече с тайным осведомителем Маслёнком
10 декабря 1976 г. состоялась встреча с тайным осведомителем, оперативный псевдоним Маслёнок, как всегда, в придорожном ресторане «Мир» на шоссе № 47, направление на Кршеновице. Вышеназванный на встречу явился по обыкновению вовремя. В ходе беседы вел себя дружелюбно и благожелательно.
В начале встречи обсуждалось дело Сурменовой Терезии. На мой вопрос касательно ее состояния Маслёнок ответил, что после четвертой серии электрошоков ее состояние стабилизировалось и не вызывает опасений. Он добавил, что хотя у пац. наблюдаются типичные последствия лечения, такие как тремор и эпилептические припадки, но их удается держать под контролем.
Далее Маслёнок спросил, как ему следует действовать в отношении посещений. Он пояснил, что Сурменова находится в открытом отделении, при ее состоянии контакты не противопоказаны, так что главный врач уже обдумывал этот вопрос и несколько раз обсуждал его с Маслёнком как с лечащим врачом. В настоящее время, когда посещения Сурменовой добивается родственница, если она встретится с главврачом, то ей, считает Маслёнок, нельзя будет помешать. Вместе с тем он исключил возможность перевода Сурменовой в закрытое отделение для серьезно больных, так как это вызвало бы подозрение.
При этом он добавил, что в данный момент нет оснований опасаться посещений, поскольку пациентка после эл. терапии не способна связно говорить, что можно еще усилить путем назначения дополнительных лекарств. Маслёнок ожидает нашего мнения по данному вопросу.
Встречу завершил рассказ Маслёнка о взаимоотношениях по месту работы, которые, по его словам, стали лучше, с тех пор как он получил повышение и был назначен заместителем главврача. На вопрос, не происходит ли в трудовом коллективе что-либо необычное, он ответил, что нет, в настоящее время дела обстоят хорошо и все трудятся как положено. К этому он добавил, что, может быть, только один коллега, тов. д-р медицины Бро-усек демонстрирует не такое отношение к нашему соц. строю, какое ожидалось бы от врача его уровня, допуская реакционные высказывания по некоторым идейным вопросам. На просьбу уточнить, какие именно реакционные высказывания позволяет себе тов. Броусек, Маслёнок ответил, что он, например, утверждает, будто в зарубежных капиталистических странах, конкретно в Вене, положение врачей лучше, на основании чего Маслёнок делает вывод, что он негативно относится к соц. медицине, отдавая предпочтение эксплуататорской системе капиталистического Запада перед программой охраны здоровья граждан, которая сформулирована Министерством здравоохранения ЧССР. Вместе с тем Маслёнок дал понять, что его интересовало бы, каким образом тов. Броусек пришел к такому сравнению. Ему было отвечено, что этот вопрос мы у себя выясним.
