Сергей Омбыш-Кузнецов - Повесть о партизане Громове
Явившись в отряд к Громову, Фёдор весело воскликнул:
— Ну, вот и мы. Давайте работу — руки чешутся!
* * *В назначенный день на заимку Кондаурова собрались подпольщики из сёл Баево, Ярки, Панкрушихи. Корнилово и Усть-Мосихи. Из Камня приехал Иван Коржаев.
Весна была в полном разгаре. Степь оглашалась звонкими голосами жаворонков, в сколках вокруг заимки тоскливо куковали кукушки. Не прошло и месяца, как сошёл снег, а трава взметнулась буйная и укосная. Глядишь, скоро и сенокос можно начинать. Но не об этом думали крестьяне, собравшиеся здесь, их занимало другое: как бы скорее очистить деревни от колчаковцев.
— Так вот, — говорил Громов, — отряд мы организовали. В нём сейчас 37 человек, преданных советской власти. В районе Вострово действует отряд Ефима Мефодьевича Мамонтова, нагоняя страх на колчаковцев. Хотелось бы знать, чем располагают подпольные организации и как могут нам помочь?
Поднялся Аркадий Данилов, руководитель подпольщиков села Усть-Мосиха. Он был ещё совсем молод, но Громов знал, что это человек умный, волевой, пользующийся доверием и авторитетом у односельчан. Ведь не случайно, когда установилась в Сибири советская власть, они послали его своим представителем в Каменский Совет, хотя Данилов был не крестьянином, а из интеллигенции — учителем. После захвата белыми Камня он бежал из города, долго скитался по степи, а затем вернулся в Усть-Мосиху и организовал подпольную группу.
— Организация наша небольшая. В ней сейчас всего одиннадцать человек, но люди все надёжные, готовы идти в бой, — тихо заговорил Данилов, но затем голос его окреп. — Скоро нас будет больше. Многие не против присоединиться к нам. Но мы не торопимся их принимать. Как говорится, семь раз отмерь, один раз отрежь. Наш устав требует принимать в члены только проверенных людей, имеющих поручательство двух наших подпольщиков. У нас строгий закон: попадёт чужак в члены — и ему, и поручателям смерть.
— Строго, но правильно! — воскликнул Коржаев.
Лицо Данилова посуровело. Он продолжал:
— Кулаки, милиция и другая сволочь у нас лютует. Управляющий маслозаводом немец Карл Орав, учитель Шарпак и торговец Никулин стараются всех в бараний рог согнуть. Баевские волостные правители тоже им помогают. На днях дело дошло до того, что запрягли мужиков в сани и заставили себя по грязи возить. Крестьяне на них крепкую злость затаили, готовы в любое время нас поддержать, только знак подай. Ещё: связь мы с зиминскими подпольщиками держим. Там тоже готовятся выступать.
— Значит, можно надеяться на усть-мосихинцев? — спросил Громов.
— Заверяю в этом.
— А как баевцы?
Поднялся Николай Булыгин, большевик из крестьян села Баево, бывший фронтовик, по чину младший унтер-офицер.
— Баевцы всегда готовы поддержать. Но нас тоже пока немного.
— Панкрушихинцы?
— Готовы! — в несколько голосов ответили представители этого села.
О ярковцах и корниловцах было всё известно, поэтому Громов дал слово Ивану Коржаеву. Коржаев говорил быстро, задорно, даже с какой-то весёлой лёгкостью. Он был человек весёлого нрава.
— Прибавилось нас, прибавилось! — звенел его голос. — Были вначале подпольные организации только в городах: Барнауле, скажем Славгороде, Семипалатинске, у нас в Камне… А теперь?.. Курочка по зёрнышку собирает. Так и мы: зёрнышко по зёрнышку — и теперь уже сила немалая. Почти в любой деревне подпольщики.
И сейчас не только вся партия, а и каждый сам по себе думает, как бы верховного правителя свалить. Из Барнаула вот нам передали резолюцию и инструкции третьей подпольной конференции большевиков. Проходила она в Омске, в середине марта, — голос Коржаева дрогнул. — И хотя провокатором, пробравшимся на конференцию с мандатом от Челябинска, были выданы контрразведке и расстреляны члены избранного Сибирского областного комитета РКП (б) Масленников, Рабинович, Вавилов и другие, но партийная организация жива. Так вот, конференция обратила на деревню, на крестьянское партизанское движение главное внимание. Конференция и методы борьбы выработала. Вот послушайте…
Коржаев вытащил из подкладки пиджака вчетверо сложенный лист бумаги, развернул его и зачитал:
— «Методы революционной борьбы в Сибири определяются необходимостью уничтожения вооружённой силы буржуазной реакции и практикой борьбы, усвоенной и применяемой в данное время массами, и обстановкой борьбы в условиях военной диктатуры:
1) главный метод — организованное вооружённое восстание рабочих, крестьянских и солдатских масс, имеющих целью установить в обширных районах и, если возможно, во всей Сибири советскую власть; 2) всесторонняя поддержка стихийно начинающихся восстаний крестьянских, рабочих и солдатских масс и введение этих восстаний в организационное русло с целью возможно большего расширения базы восстания и восстановление в районах советской власти; 3) партизанская война, вовлёкшая массы в активную борьбу, отвлекающая значительные силы белых на поддержание „порядка“, уничтожающая пути и средства сообщения, запасы снабжения, дезорганизующая тыл противника; 4) саботаж во всех областях хозяйственной жизни страны, парализующий организацию и продвижение боевых сил белых; 5) усиленная агитация среди рабочих, крестьянских и, самое важное, солдатских масс, подталкивающая их к активной борьбе и разлагающая организационную живую силу противника в тылу и на фронте; 6) агитация среди иностранных военных частей, находящихся в Сибири; 7) агитация среди пролетариев Востока и Америки».
Коржаев сделал паузу и выжидательно посмотрел на собравшихся, словно прося их высказать своё мнение. Все заговорили разом, одобряли решение конференции большевиков.
— Надо бить беляков! Правильно. Бить Колчака!
Иван Коржаев старался унять партизан, но на него не обращали внимания. Наконец, все примолкли.
— Ваше желание бить беляков мне понятно, — снова заговорил Коржаев. — Я бы тоже не прочь в отряд. Но мне думается, что общее восстание ещё рано поднимать, потому нас…
Последние слова Коржаева потонули в гуле голосов.
— Чего ещё ждать?!
— Всем подниматься надо!
— Беляки не ждут, над мужиками измываются!
— Довольно терпеть, Росеи подмогать надо!
Коржаев спокойно переждал и, когда снова установилась тишина, заметил:
— И я не против этого. Но, чтобы подняться всем, надо быть уверенным, что мы любые силы врага сумеем отбить. А такой уверенности пока нет. Здесь вот докладывали товарищи: подпольные группы ещё небольшие, да и партизанский отряд тоже. Мне кажется, что надо мелкими группами действовать. Налетели на белых — горшок об горшок и черепки врозь… А мужиков это будет настраивать на отпор колчаковцам и к нам привлекать.
Рядом с Коржаевым выросла фигура Игната Владимировича Громова.
— Правильно говорит Коржаев! — прогудел он баском. — Всем подыматься рано. Против карательных отрядов в открытом бою нам не устоять. У них и пулемёты, и артиллерия. Надо поэтому в первую очередь заняться очисткой деревень от колчаковской милиции. А для этого лучше всего действовать мелкими отрядами и в то же время вести подготовку к всеобщему выступлению.
— Всё готовимся, когда же выступать будем? — опять зашумели усть-мосихинцы.
— Нечего ждать. Выступать — и вся недолга!
Спор разгорелся с большей силой. Спорили долго, однако большинство склонилось к тому, что выступать рано. Сдались и усть-мосихинцы.
Было принято решение: вести степные действия мелкими отрядами, создать местные секретные группы, вооружённые револьверами и гранатами, и начать очистку Каменского уезда от колчаковской милиции, а где возможно — и от карателей; привлекать больше крестьян в подпольные организации и партизанские отряды и готовиться к общему выступлению.
* * *Местные секретные группы вскоре начали свои действия. То в одной, то в другой деревне, а то и просто в степи находили убитых колчаковских милиционеров, представителей земств, лесничих и кулаков, нёсших шпионскую службу в контрразведке. Управляющий Каменским уездом Чистяков доносил в Барнаул: «Хотя никаких эксцессов массового характера в настоящее время нет, кроме мелких бандитских налётов, однако возможность открытого восстания, бунта не исключается». В ответ управляющий Алтайской губернией Строльман потребовал «увеличить количество милицейских чинов, обеспечить состав элементами, более преданными своему делу и благонадёжными, организовать теперь же осведомительный аппарат, определив ему хорошее вознаграждение».
Готовился к выступлениям и отряд Громова. Однако плохо, очень плохо было с боеприпасами. И тогда было решено организовать сбор патронов по деревням среди подпольщиков и надёжных людей — бывших фронтовиков. Сбор дал свои результаты, но отряд понёс первую большую потерю — погиб любимец командира и всех партизан связной и разведчик Киря Баев.
