Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы
– Расскажите мне о своей дочери… Ее зовут Кэт? Расскажите все с самого начала, Скарлетт, вам станет легче. Когда Ретт заговорил о дочери, я подумала, что он рехнулся. Весь Чарльстон знал, что вы спите врозь.
– Для того чтобы зачать ребенка, вовсе необязательно проводить ночи в одной постели. Ложем любви может служить и старый тюфяк, набитый соломой.
Обезьянье личико Салли вытянулось от этого заявления. Скарлетт грустно улыбнулась:
– Именно такой тюфяк был в домике на острове, куда мы с трудом выплыли.
Миссис Брютон с любопытством ожидала продолжения. Глядя прямо перед собой невидящими глазами, Скарлетт заговорила:
– Я приехала в Чарльстон против воли Ретта. Он не хотел жить со мной, и, по правде говоря, было за что. Не думайте, я не изменяла ему, хотя об этом и болтали. Он бросил меня, однако я отказывалась верить и явилась в Чарльстон вновь завоевывать его любовь. Сколько уловок я напридумывала, на какие только ухищрения ни шла… Пыталась заставить его ревновать… – она вздохнула. – А надо было просто сесть и поговорить начистоту, выяснить все от начала и до конца, сказать правду друг другу. Но мы цеплялись: я за свою так называемую женскую хитрость, а Ретт за свою гордыню – и поэтому не поняли друг друга.
Еще в самом начале Ретт поставил условие: я должна уехать после окончания сезона. И та прогулка на яхте была прощальной. На острове я уверилась в том, что на самом деле муж любит меня… Но он не изменил решения, покинул Чарльстон, едва отоспавшись после спасения.
Я тоже уехала. Вначале в Саванну, затем к родственникам в Ирландию. Я уже собиралась возвращаться, когда получила известие о разводе и о женитьбе Ретта на Анне. А я была беременна… Все обдумав, я решила не возвращаться в Америку. У меня были деньги – Ретт разделил имущество, – и я купила поместье, землю, когда-то принадлежавшую моим предкам. Занялась его восстановлением… Потом родилась Кэт. Она была похожа на Ретта как две капли воды, только глаза зеленые. Вы бы видели…
Не выдержав, Скарлетт расплакалась. Салли погладила ее по руке:
– Я уверена, что совсем скоро ваша дочь найдется, и я увижу ее. Но как вам удалось скрыть все от Ретта? Он сказал, что встречался с вами несколько раз.
Смахнув слезы с глаз, Скарлетт взяла себя в руки и продолжила:
– Вначале я жила уединенно, не покидая своего поместья. Впервые мы столкнулись с Реттом случайно, на ярмарке в Дрохеде. Я не сказала ему о Кэт. Моим кошмаром был страх, что Ретт захочет отнять ее. Знали бы вы, как он любит детей… Он с ума по ним сходит. Бонни больше была его дочерью, чем моей, хоть мы и жили тогда вместе. А Кэт… Ее я не могла уступить, кроме нее у меня никого не осталось, и она была так похожа на Ретта…
– Не смейте говорить «была», а то накличете беду!
Скарлетт испуганно зажала рот ладошкой.
– Нет!
– Конечно, нет, дорогая – все будет хорошо, – поторопилась успокоить миссис Брютон. – Продолжайте. Вы остановились на том, что встретили Ретта на какой-то ярмарке.
– Я перекупила жеребца из-под носа у друга Ретта и напросилась к нему в гости на охоту. Там мы опять виделись. Но я поняла, что только терзаю себе душу – нам не быть вместе.
– Вы продолжали любить его?
– Да, – просто ответила Скарлетт. – Потом мы еще раз встретились, Ретт приехал в Дублин и умудрился попасть на бал к вице-королю. Вообще-то это была вечеринка для узкого круга, приглашения получили лишь избранные.
– И вы в том числе? – поразилась Салли.
– Да, – спокойно ответила Скарлетт. – Я была крупным землевладельцем и принята в высшем свете Ирландии. Вице-король относился ко мне очень мило. На том балу мне почудилось, что Ретт продолжает любить меня… Но он опять исчез, а через год я узнала стороной, что у них с Анной будет ребенок. Я поняла, что все кончено. До этого я еще могла тешить себя надеждой, что когда-нибудь Ретт разведется с Анной, но знала наверняка: ради ребенка он останется с ней навсегда. И тогда я дала согласие лорду Фэнтону.
Салли рот раскрыла от удивления. Будь Скарлетт в другом состоянии – вдоволь бы насладилась произведенным эффектом, но сейчас она всего лишь рассказывала свою историю, рассказывала бесстрастно, просто перечисляя события, которые произошли с ней за эти без малого шесть лет.
– Правда, Фэнтон влюбился не в меня, а в Кэт, он хотел наследника, который походил бы на нее. Вот вам доказательство того, что моя дочь необыкновенный ребенок. Кэти не только красива – она бесстрашна, невозмутима, умна. Она не плачет и не капризничает. Она ужасно самостоятельная и независимая. Она особенная, таких детей больше нет!
Опасаясь, что сейчас Скарлетт опять заплачет, миссис Брютон поспешила поинтересоваться:
– И что же лорд? Вы вышли за него замуж?
– Не успела – тут как раз появился Ретт. А потом он пристрелил Фэнтона.
Она сказала это так, будто речь шла об утке, которую Ретт подстрелил на охоте. Салли поперхнулась чаем.
– Скарлетт!
– Только не надо меня стыдить! Мне ничуть не жаль. Люк был недостоин того, чтобы жалеть о нем.
– Тогда зачем вы согласились выйти за него?
– Ретт считает, что у меня привычка выходить замуж без любви, – усмехнулась Скарлетт. – А если серьезно, я согласилась, поняв, что никогда мне не быть с Реттом. Я считала, что моей дочери нужен отец. Уже после отъезда из Ирландии, в Англии – Фэнтон ведь англичанин, – я сообщила ему, что разрываю помолвку. Из-за этого у них с Реттом вышла дуэль. В результате Фэнтон умер, а у Ретта прострелена рука…
Цыганский квартал, куда они приехали, был расположен дальше всего от места пропажи дочери, поэтому Батлер оставил его осмотр напоследок. В начале кривой улочки, возле большой лужи, играли цыганские ребятишки. Завидев двух хорошо одетых господ, стайка примолкла. Вдруг Ретт схватил Пьера за руку.
– Что такое?
– Лента. Ленточка Кэт.
В волосах одетой в выцветшие лохмотья худенькой девчушки красовалась белая шелковая лента с зеленой вышивкой на концах.
– Это трилистник, символ Ирландии. Мы купили эти ленты в Голуэе.
Ретт шагнул к ребенку, но Муаре остановил его.
– Погоди, надо действовать осторожно.
Подойдя к маленькой цыганке, Пьер ласково поинтересовался:
– Детка, хочешь заработать монетку?
Девочка подняла на незнакомца давно не мытое личико и кивнула.
– Отойдем в сторонку, а то другие дети отберут ее у тебя, – шепнул журналист.
Они отошли шагов на двадцать от остальной детворы.
Девочка со смешной деловитостью поправила ветхую косынку на плечах. По виду ей было лет пять, но большие карие глаза смотрели внимательно, не по-детски.
– Хотите, чтобы я вам погадала, мсье? – спросила она, смешно выговаривая слова.
– Держи, – Ретт протянул ей золотую монету в 50 франков.
Девочка схватила ее, зажала в грязном кулачке и опасливо огляделась по сторонам. Затем подняла взгляд на Ретта и залопотала, подражая кому-то:
– Всю правду тебе расскажу, что было, что будет, от всех бед предупрежу…
Ретт присел перед ней на корточки и взял за руку. Девчушка испуганно дернулась.
– Не бойся. Мне не надо гадать. Скажи лучше, откуда у тебя эта ленточка?
Ретт говорил мягким тоном, и маленькая гадалка успокоилась.
– Это новая ленточка, мама забрала ее у одной девочки, а моей старшей сестре досталось красивое платье. Когда она вырастет, его буду носить я.
– А где та девочка, у которой взяли платье?
– Она сидит в сарае возле конюшни. Мама заперла ее, чтобы не сбежала.
У Ретта радостно ворохнулось сердце. Кэт жива, она рядом!
– Ты можешь нас туда отвести?
– Так мамы нет, а сарай заперт.
– Я дам тебе еще много монеток, – пообещал Батлер, – только отведи.
Он позвенел пригоршней золота перед носом девочки и та, поколебавшись, согласилась:
– Пошли.
Миновав несколько лачуг, маленькая цыганка юркнула в узкий проход, Ретт с Муаре свернули за ней. Они очутились на небольшом дворе, напротив кузницы, из которой слышались мерные удары молота.
– Сюда, – махнула рукой девочка, поворачивая направо.
Дверь сарая была заперта, но Батлера это не смутило. Даже будь дверь стальной, он все равно взломал бы ее. Единственное маленькое окошко располагалось высоко, на уровне головы Ретта. Заглянув в него, он увидел Кэт, невозмутимо игравшую черепками среди поломанных корзин, старых сёдел, битой посуды и прочего хлама.
Ретт не смог сдержать улыбки: находясь в плену, его дочка как ни в чем ни бывало играет!
– Детка, держи свои деньги, – шепнул он маленькой цыганке, протягивая монеты. – Пьер, следи за кузницей, там наверняка сильные мужчины. Хотелось бы обойтись без драки.
Из распахнутых дверей кузницы раздавался размеренный стук молота по наковальне. Вместе с очередным ударом Ретт со всей силы двинул по двери ногой. Одна из старых досок подалась. Он ударил еще раз, затем еще, и две доски вылетели, образовав дыру. Согнувшись, Ретт просунул в нее голову. Кэт уже стояла посреди сарая. Увидев его, она кинулась к двери:
