Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб
Боже мой, что это я вижу?! Это на самом деле женщина?! Интересно, сколько же она весит?! Бог ты мой, я никогда раньше не видел такого высоко роста и таких объёмов. Как можно овладеть таким имением?! Клянусь, если бы мне попалась женщина таких габаритов, я бы уложил её голой посреди комнаты и обошёл вокруг неё семь раз как вокруг Каабы, а потом вставил бы ей…»
— Это ты…?!
Откуда-то сзади до него донёсся голос, от чего сердце его затрепетало. Он тут же отвёл глаза от тучной женщины и увидел молодую даму в белом пальто, и не удержавшись, воскликнул:
— Зануба!..
Они тепло пожали друг другу руки, и она рассмеялась, а он предложил ускорить шаг, чтобы не привлекать к себе внимания. Они пошли бок о бок, проделывая себе путь сквозь толпу. Так произошла их встреча после долгой разлуки. Он лишь изредка думал о ней, после того, как различные мысли отвлекли его от неё, однако на этот раз она показалась ему такой же прекрасной, как и в тот день, когда он покинул её, и даже ещё прекраснее. Что это за новый фасон одежды она носит, сменив на неё свою чёрную накидку?! Бодрящая волна восторга и радости распространилась в нём. Она спросила:
— Как твои дела?
— Отлично, а у тебя?
— Как видишь…
— Великолепно, хвала Аллаху. Ты сменила гардероб. Я даже не узнал тебя с первого взгляда. Я по-прежнему помню, какой была твоя походка в том чёрном покрывале…
— А ты не изменился, не постарел. Только в весе прибавил, только и всего…
— А ты совсем другая теперь! Дочь Европы!.. — он смущённо улыбнулся… — Вот только бёдра из Аль-Гурийи!
— Попридержи язык!
— Ты меня пугаешь! Как будто ты покаялась или вышла замуж..!
— Для Аллаха нет ничего невозможного…
— Ну, что до покаяния, то это белое пальто противоречит ему. А что касается брака, то не так далёк тот день, когда твой скудный ум однажды подведёт тебя к этому!
— Берегись! Я почти что замужем…!
Ясин засмеялся, — в этот момент они как раз подходили к улице Муски, — и сказал:
— Ну прям как и я…
— Да, но ведь ты женат на самом деле, не так ли?
— Как ты об этом узнала? — он задумался и продолжил… — Ох, как это я забыл, что все наши секреты в конце концов доходят и до вас!
Он снова многозначительно засмеялся. Она таинственно улыбнулась и сказала:
— Ты имеешь в виду дом мадам?
— Или дом моего отца. Их любовь ещё продолжается?
— Почти!..
— Всё у тебя сейчас только почти! Я тоже почти женат. Я имею в виду, что женат и ищу себе подругу…
Она отогнала с лица муху, и золотые браслеты, опоясывающие её руку, издали лёгкий звон:
— Я подруга и ищу себе мужа..!
— Подруга?! И чей же сын сей счастливец…?
Она оборвала его предостерегающим жестом:
— Не оскорбляй. Он почтенный человек…
Насмешливо поглядев на неё, он произнёс:
— Почтенный?! Ха-ха, Зануба!.. Хотел бы я забодать тебя…
— Ты помнишь, когда мы встречались в последний раз?
— Ох. Моему сыну Ридвану шесть лет сейчас. Значит, мы виделись семь лет назад… Почти!
— Жизнь длинная…
— Но пока человек жив, ему не стоит отчаиваться во встрече в этом мире…
— Или в разлуке…
— Ты, по-видимому, сняла с себя верность как чёрное покрывало!
Она нахмурилась и пристально поглядела на него:
— И этот бык ещё рассуждает о верности!
Его обрадовало, что напряжённость между ними так легко была устранена, ибо это поощряло его интерес:
— Одному Аллаху известно, насколько я был рад встретить тебя. Я много о тебе думал, но таков мир!
— Мир женщин, да?
Сделав расстроенный вид, он сказал:
— Мир смерти, мир трудностей…
— По тебе не скажешь, что ты не можешь сносить трудности. Мулы могут позавидовать твоему здоровью…
— Не завидуют разве что красивые глаза…
— И ты ещё боишься сглаза?! Ты словно Абдульхалим Аль-Масри в ширь и в рост…
Он самодовольно засмеялся и молчал некоторое время, а затем сказал, на этот раз серьёзным тоном:
— Куда ты шла?
— За чем ещё может идти женщина в Ат-Тарбийю? Или ты полагал, что все люди похожи на тебя, и их интересуют только связи с женщинами?
— Я несправедливо обвинён, ей-Богу…
— Несправедливо обвинён?! Когда ты попался мне на глаза, я увидела, что ты весь отдался разглядыванию той женщины размером с ворота…
— Нет же, я задумался о своём и даже не осознавал, куда гляжу…
— Ты! Мой совет любому, кто хочет тебя отыскать — пройтись по улице Ат-Тарбийя в поисках самой пышной женщины, и я гарантирую, что он найдёт тебя прилипшего к ней, как клещ к собаке…
— Твой язык, женщина, с каждым днём всё длиннее…
— Святое имя Господа да защитит и твой язык тоже…
— Да что мы всё об этом. Давай же перейдём к главному. Куда ты сейчас направляешься?
— Я сделаю немного покупок, а затем вернусь домой!..
Он замолчал на мгновение, как будто бы колебался, а потом сказал:
— А что ты думаешь о том, чтобы провести вместе некоторое время?
Она посмотрела на него своими игривыми чёрными глазами и ответила:
— За мной стоит один ревнивый мужчина!..
Словно не слыша её возражений, он промолвил:
— В каком-нибудь милом местечке, где мы бы выпили по паре рюмочек!..
Она снова повторила свои слова, но уже громче:
— Я же сказала тебе, что за мной стоит один ревнивый мужчина…
Он продолжал, не обращая внимания:
— «Тут Фа Бьян». Что ты об этом думаешь? Есть одно милое и респектабельное местечко. Я вызову такси…
Она пыталась было запротестовать, затем спросила неодобрительным тоном, не сочетавшимся с выражением её лица:
— Насильно?!
Затем поглядела на часы, что носила на запястье — этот новый жест почти рассмешил его — и сказала так, как будто ставила ему условие:
— Только чтобы я не опоздала. Сейчас шесть часов, а я должна быть дома до восьми…
Когда такси повезло их, Ясин спросил себя, не заметил ли их посторонний глаз между улицами Ат-Тарбийя и Муски? Но потом пренебрежительно пожал плечами и оттолкнул назад феску, что нависала над правой бровью, венчиком с ручкой из слоновой кости. Что его сейчас могло заботить?! Мариам одна, и за ней не стоит дикий опекун, вроде Мухаммада Иффата, что разрушил первый брак своей дочери. А что до его отца, то он тактичный человек, знавший, что Ясин больше не неопытное дитя, которого он строго наказывал во дворе их старого дома.
Они уселись за столом в саду кафе «Тут Фа Бьян» друг напротив друга. В баре было полно мужчин и женщин, а механическое пианино наигрывало однообразные мелодии. Ветер доносил аромат жаркого вместе с вечерним бризом, льющимся из дальнего угла. По её смущению Ясин понял, что она сидит в подобном общественном месте впервые, и его объяла острая радость. В следующий миг он почувствовал уверенность, что им владеет настоящая тоска, а не мимолётная прихоть, и минувшие дни, проведённые с ней, показались ему самыми счастливыми днями в его жизни. Он заказал бутылку коньяка и жаркое. На щеках его заиграл жизненный румянец, и он снял феску, так что его чёрные волосы с пробором посередине напомнили причёску отца. Как только Зануба заметила это, на губах её появилась лёгкая улыбка, но он, естественно, не понимал, почему она улыбнулась. Он впервые сидел с женщиной в кабаке, что был за пределами весёлого квартала Ваджх Аль-Бирка, и это было его первое приключение после второй женитьбы, за исключением одной встречи в переулке Абдульхалик. И возможно, впервые он пил марочный коньяк вне стен дома. Он употреблял лучшие напитки — лишь из тех, что покупал домой для использования, по его собственному выражению, «в легальных целях». Он наполнил обе рюмки с гордостью и облегчением, затем поднял свою рюмку и произнёс:
— За здоровье Занубы «Мартелл»!
Она мягким тоном ответила:
— Я пью с беком «Диварис»…
Он с отвращением сказал:
— Да ну его. Да будет ему суждено уйти в прошлое…
— Ни за что!..
— Посмотрим. Все мы пили по рюмочке, что раскрывала перед нами врата и развязывала узы…
