Станислав Хабаров - Юрьев день
«Его выслушают. Обязаны. И занесут в протокол. Но для начала следует попасть в этот зал». Сидя теперь за станцией, он представлял, как человек за человеком зал заполняется приглашёнными и решал: «А, может, подойти к Главному? Нет, он не станет рисковать».
В этот момент Главный поднял голову, подозвал руководителя сборки и начал что-то говорить ему. Маэстро тотчас выбрался из угла и, описав большую дугу, с центром у столика Главного, хотел ретироваться, но Главный заметил и подозвал.
– Вы почему без халата? Что у вас за вид? Вы куда собрались, на работу или на танцы?
Словом, случилось то, о чем рассказывали потом в разных вариантах. Правда, Маэстро попытался что-то изложить: про окна старта, и Главный спросил:
– Баллистик?
– Нет, – мотнул головою Маэстро.
Сомнение Главного росло.
– Советовался с баллистиками?
– Не советовался.
– Откуда ты?
Как это всё-таки непрофессионально звучит. Он выглядит школьником, советующим как строить ядерный котёл.
Всё быстро закончилось. Маэстро вышел из зала опустошенный, не соображая, что к чему. На лестнице ему встретился ведущий со списком приглашенных.
– Послушайте, Зайцев, – остановил он Маэстро, и ни одно, даже мимолетное чувство не отразилось на его лице. – Вам можно не приходить на госкомиссию. Решили собраться в узком кругу, – доверительно, стараясь подсластить пилюлю, произнёс он.
При этом ведущий покивал: мол, что поделаешь, такова жизнь. И это было противней всего. Затем, увидев ещё кого-то на лестнице, он отвернулся и заговорил уже с ним. Маэстро больше не существовал для ведущего: исчез, испарился, аннигилировал.
«Нужно разыскать Славку, – подумал Маэстро. – И куда он запропастился?» Он побежал вниз по лестнице, мимо картины с целящимся охотником. Подумал при этом, что он и сам вроде этого охотника: вечно целится и не попадает в цель. Спустился в коридор МИКа, заглянул в буфет и подсобную комнату, сбегал даже в курилку на свежем воздухе, во дворе возле фонтана. Славки нигде не было.
«Как же так? Ведь он просил, умолял. И Славка обещал ему: всё в порядке. А, может, он всё же в списке?»
– Станислава… Не видели Станислава Андреевича? – спрашивал он встречных.
– На комиссии вроде, – отвечали ему.
Маэстро опять побежал по лестнице мимо картины, по застекленному коридору, мимо газеты «Дуплет», по лестнице вспомогательного корпуса и успел к конференц-залу, когда двери в него начали закрывать. Возле самых дверей ещё стояли люди, но двери закрывали.
– Разрешите, – попросил он, и стоявшие расступились. Они явились, видимо, не зная, что будут пускать по списку, и расступились, уступая дорогу.
– Фамилия? – равнодушно спросил дежурный.
– Зайцев. Посмотрите Зайцева.
– Зайцева в списке нет.
Двери затворились и госкомиссия началась в точно назначенный срок..
– Что же ты не попросил? – говорил потом Славка. – Меня бы вызвали, и где до этого пропадал?
К чему разговоры задним числом? После драки кулаками не машут.
– О чем говорили на Госкомиссии? – спросил он:
– Отменили пуск. Ты не явился и отменили, – хохотали Славка и Вадим.
Что же это такое? Он всем насолил, и в итоге ноль – все от него открещиваются. Он решил отыскать Регину. К чему убеждать себя? Нечего сваливать на обстоятельства.
Он зашел в третью, скрытую от шоссе гостиницу, где жили местные. Коридоры были пустые, с въедливым запахом. Он спросил о ней, и дежурная не ответила – обругала.
– Еще один, – удивилась она. – Каждый день – разные. Забыли про стыд.
Он отыскал её дверь, стучал и ждал, и подумал «никого». Но дверь открылась. Она стояла перед ним, запахивая халат, и показалась ростом ниже, ненакрашенная, розовая со сна.
Отчего спит? Воскресенье. Разок и поспать. Через час повезут к реке.
Поздно легла? Как всегда. Отчего не поспать? Подожди внизу.
Они пошли по шоссе в сторону степи. Прошли столовую для начальства буржуйку, коттеджи, здание экспедиции в лесах, хотя на первом этаже уже работали. Временами она искоса поглядывала на него, и это волновало. Они порядочно отошли по шоссе, и он спросил, что у неё с ногой?
– Подвернула. Теперь проходит. Не могу идти далеко.
И он подумал, что всё проходит: Боль проходит, обида проходит и впереди у них долгая дорога, а за спиной – обратный путь, удваивающий всё, что пока впереди.
Они шли по шоссе, как вдруг за спиной у них внезапно зашумело, задребезжало и шум стих. Из притормозившего рядом газика выглянул Лосев.
Маэстро доверчиво улыбнулся.
– От вас не скрыться, – сказал он Лосеву. – Куда ни двинешься, в любую сторону, обязательно наткнешься на вас. И в ту, и в противоположную. Может, это и есть доказательство шарообразности Земли?
Лосев выглядел озабоченным.
– Перед вами никто не шёл?
Маэстро не заметил.
– Никто, – сказала Регина.
– Тогда поехали. Забирайтесь в машину.
«Прекрасно, – подумал Маэстро, – просто замечательно для Регины с больной ногой».
– Давай, – сказал Лосев шоферу, – ещё кружок по степи. Мотаюсь вот, – пояснил он Маэстро, – собираю любителей тюльпанов. Дана команда собрать всех.
Они постояли возле гостиницы. Регина оглядывалась, поеживалась, объяснила, что хоть и выходной, но нужно на работу забежать. Он понимающе кивал. Мимо торопливой походкой проходили люди. Прошел озабоченный Вадим, но поравнявшись не удержался, взглянул:
– Зайди сей момент наверх, – сказал он Маэстро.
– Меня это касается? – спросил Маэстро.
– Всех касается.
Эвакуация свершилась в считанные минуты. Всех разыскали, предупредили, раздали командировки, отобрали пропуска. Все успели собраться, отчитались за приборы и документы и через полчаса с вещами высыпали на шоссе.
Маэстро, оставив вещи, снова забежал в общежитие, но Регины не было, дверь была заперта. Он оставил записку с красноградским телефоном и адресом.
Автобусы подали разом, и когда все с шумом и шутками начали рассаживаться, Маэстро спросил:
– Может, я позже?
– Ещё чего, – сказал Вадим.
Автобусы тронулись, не постояв и пяти минут. И трясясь по безжизненной красной степи в дребезжащем автобусе, Маэстро почувствовал вдруг себя обманутой жалкой собачонкой, для виду приласканной и тут же брошенной безжалостной рукой собачника в закрытый фургон.
Часть вторая
Глава 1
«До чего же она хороша», – думал Маэстро. Теперь-то он совершенно не сомневался, что девушка ГВФ поглядывает именно на него. Она словно невзначай взглядывала и улыбалась. «Интересно, – думал Маэстро, осознает ли она красоту свою или к ней привыкают, как и к уродству? Всё в ней трогательно и неповторимо: лицо, поза, волосы и посадка головы». В груди его словно оттаивало, отпускало, но инстинктивное чувство предостерегало: расслабляет, чтобы стукнуть побольней. Услужливость памяти вытаскивала день из прежнего.
Перед обедом в комнате теоретиков творился обычный кавардак. Звонили телефоны, хлопали двери, несколько человек строчили в блокноты, то и дело поглядывая на часы, остальные то ли развлекались, то ли работали.
В одном углу Вадим доказывал экономисту и плановику отдела Ольге Васильевне, что расположение звезд не способствует выполнению плана. В переводе на нормальный язык это означало, что баллистиками не выдан до сих пор расчет видимости звезд, и это автоматически влекло за собой перенос расчетов поддержания ориентации.
В противоположном углу забинтованный, весь в лентах с машины, как куколка в коконе, ворочался вечный аспирант Тумаков. Вероятно, им был теперь получен весьма важный результат, потому что тихий и скромный, он вдруг запел фальшивым дрожащим голосом: «Я девчоночкой была, забот не знала». Замолчал, было, после слов Вадима: «Как его?» Затем забылся и снова запел.
– Кто последний к учителю? – спросил вошедший Чембарисов.
Но никто ему не ответил. Глухо забормотал под нос Тумаков.
– На сегодня запись окончена, – сказал, наконец, Тумаков.
– А на завтра?
– Еще не началась.
– А ты записался?
– Естественно.
– Тогда продай очередь.
– Хорошо, – мигом посуровел Тумаков, – ящик коньяка.
– За такую цену, – расплылся в улыбке Чембарисов, – я куплю очередь на жилье.
– Пожалуйста, – незаинтересованно отозвался Тумаков.
– Не продашь?
– Ящик пива.
– Может, бутылку в обед?
– Может, но в другой раз.
– До чего дошли, – качал головой Аркадий Взоров, зашедший в комнату, торгуют человеком в его же присутствии… Сидите, – продолжал он все тем же будничным голосом, каким он, как правило, бубнил об исключительных вещах. – А в мире события. Образована бригада, и вы теперь – мои подчинённые и при желании я даже могу уволить вас.
Все молчали озадаченно. О бригаде ходили слухи, но чтобы Взоров возглавил – такого не может быть, хотя, конечно, чем чёрт не шутит? Вадим торопливо вышел, а обнаглевший Взоров демонстративно повесил пиджак на Вадимов стул.
