Каирская трилогия (ЛП) - Махфуз Нагиб

Подчёркнуто вежливо Ясин сказал:

— Уделите мне немного вашего драгоценного времени. Если бы не необходимость, я не осмелился бы вас побеспокоить. Однако я не могу предпринимать такой шаг, не узнав вашего мнения и не заручившись вашим согласием…

Про себя господин Ахмад улыбнулся: у него вызывала смех такая изобильная вежливость. Он принялся внимательно и с опаской поглядывать на своего огромного, красивого и элегантного сына: его усы, завитые на манер отцовских, тёмно-синий костюм и рубашку с накрахмаленным воротничком и синим галстуком-бабочкой и опахалом-веничком из слоновой кости. Обут он был в блестящие чёрные ботинки. В честь встречи с отцом Ясин изменил в своей внешности только два момента: спрятал кончик шёлкового платочка, который выглядывал из верхнего кармашка его пиджака, и поправил феску, которую обычно носил, наклонив на правый бок.

«Он сказал, что не может предпринимать такой шаг, не узнав моего мнения!! Браво!! А узнал ли он моё мнение, когда напивался? Или когда странствовал по кварталу Ваджх аль-Бирка, что я ему строго настрого запретил?! Узнал ли он его той ночью, когда набросился на служанку на крыше?.. Браво!! Браво!! И что, интересно, скрывается за этой торжественной речью?»

— Разумеется, это самое меньшее, что я ожидал от такого умного человека, как ты. Надеюсь, всё хорошо?..

Ясин бросил быстрый взгляд на Джамиля Аль-Хамзави и клиентов, которые были с ним, затем подвинул свой стул к столу отца, и набравшись храбрости, сказал:

— Я решил — конечно, заручившись вашим согласием и довольством, — совершенствовать своё служение религии, женившись…

«Поистине, неожиданный поворот!.. И хотя и неожиданный, но приятный. Но не надо спешки!! Радостный сюрприз бывает лишь при определённых условиях. Значит, подождём, пока не услышим главного!!»

Разве есть причины для беспокойства? Есть! Это вкрадчивое введение с чрезмерной вежливостью и любезностью, да ещё и то, что он предпочёл лавку местом для разговора — всё это признаки, которые не могут скрыться от проницательного наблюдателя. Что же касается брака как такового, то он давно уже на это надеялся и даже настойчиво просил Мухаммада Иффата вернуть Ясину жену, просил у Бога после каждой молитвы даровать сыну благоразумие и добродетельную жену. А может, если бы не его опасения, что сын поставит его в затруднительное положение перед друзьями, как уже делал раньше в случае с Мухаммадом Иффатом, он бы не стал колебаться и сразу же женил его. Но подождём! Как бы ни случилось что-то, чего он опасался…

— Отличное решение, и я полностью с ним согласен. Твой выбор пал на какую-то определённую семью?

На миг Ясин опустил глаза, затем поднял их на отца и сказал:

— Я нашёл то, чего желал. Это благородный дом, он хорошо нам известен из-за долгого соседства. Его хозяин был одним из ваших достойных знакомых…

Господин Ахмад в удивлении вскинул брови, не говоря ни слова. Ясин продолжил:

— Покойный господин Мухаммад Ридван!

— Нет…!

Это вырвалось у Ахмада до того, как он успел взять себя в руки, с отвращением и протестом, ибо он почувствовал, что должен как-то оправдать своё недовольство и отвращение, найти тому основательную причину, чтобы скрыть истину своих чувств. Он сказал:

— Разве его дочь не разведена?! Разве мир так тесен, что в нём не найти на ком жениться, кроме вдов и разведённых?!..

Для Ясина такой отказ не был неожиданным: он ждал его с самого первого момента, когда решился жениться на Мариам. Однако он питал сильную надежду на то, что сможет преодолеть сопротивление отца, которое, по его представлениям, основывалось на том, что девственница лучше разведённой или вдовы, или из-за того, что следовало избегать женщины, что способна вызвать воспоминания о трагедии покойного сына. Он верил в мудрость отца и надеялся, что в итоге он сочтёт ничтожными эти два возражения. Более того, Ясин всецело полагался на отцовское согласие, чтобы справиться с истинным возражением, которое ожидал встретить от мачехи… Столкнувшись с его отказом, он оказался в тупике и задумался; в голову ему даже пришла мысль уйти из дома как беглец, чтобы жениться на той, на ком хотел, поставив всех перед свершившимся фактом. Он сделал бы это, если бы мог вынести одну мысль о том, чтобы вызвать отцовский гнев, и хотя ему было тяжело игнорировать чувства своей второй матери, занявшей место первой, — прежде всего нужно было приложить все усилия, чтобы убедить её в своей точке зрения. Он сказал:

— Мир не тесен для меня, но она — моя судьба и доля… Я не гонюсь за деньгами или за высоким положением. Мне достаточно хорошего происхождения и прямого характера…

Если бы господин Ахмад хотел найти для себя утешение в этих сложных и мучительных вопросах, он бы подтвердил правоту мнения сына, который ему никогда не лгал. В этом был весь Ясин, ни много, ни мало — человек или животное, носивший свои трудности с собой. Если бы он принёс радостную весть или сообщил о женитьбе, это бы не был Ясин, он не оправдал бы мнения и оценки отца. Наверное, единственное, за что он не заслуживал порицания, так это за то, что не стремился жениться ради денег или положения, а лишь из-за характера девушки. Но это уже другой вопрос. Такого мула как он можно простить, кажется — и это вполне естественно, — что ему ничего не известно о поведении матери этой девушки, на которой он хочет жениться. Об этом поведении известно лишь ему одному по личному опыту. Может быть, у неё были другие до него или появились после? Так что же делать?.. Да, девушка, может быть, и хорошо воспитана, однако он уверен, что у неё уже не будет ни матери, ни обстановки получше. Жаль, что он не может выразить своё мнение открыто, так как он не в состоянии подтвердить свои слова доказательством, в особенности потому, что такое мнение в первый раз наверняка будет воспринято кем угодно с недоверием и раздражением. А что ещё хуже — он боится, что его слова послужат намёком Ясину и подтолкнут его искать и разнюхивать это дело, пока он в итоге не наткнётся на следы позорных похождений его — Ахмада, — и вот тогда случится такой скандал, которого ещё не бывало.

Значит, этот вопрос был деликатным и неудобным. В нём было ещё резкое остриё, которое скрывалось в давней истории, связанной с Фахми. Разве Ясин не помнит об этом? Как он может с такой лёгкостью желать девушку, на которую когда-то заглядывался его покойный брат? Разве такое поведение не отвратительно? Да, именно так, хотя он и не сомневался в искренности чувств Ясина к покойному брату. Но логика жизни сурова, она оправдывает таких, как он. Желание — слепой тиран, он безжалостен, и кому, как не ему, Ахмаду, знать это!

Он нахмурился, чтобы дать сыну почувствовать своё недовольство, и сказал:

— Сердце моё не довольно твоим выбором. Я не знаю, почему. Покойный господин Мухаммад Ридван и впрямь был хорошим человеком, однако паралич задолго до смерти помешал ему следить за домом. Своим замечанием я не намерен ни на кого бросать тень сомнения, нет!! Но так говорят, может быть, кто-то стал повторять это. Самое важное для меня, что девушка эта разведена. И почему же она развелась? Это один из многочисленных вопросов, на которые ты должен узнать ответ. Неправильно будет доверять разведённой, пока ты не выяснишь о ней всё. Я это и хотел сказать. В мире полно девушек из хороших семей.

Подбодрённый отцовским тоном, который ограничился лишь спором и советами, Ясин сказал:

— Я и сам, и с помощью других наводил справки, и выяснилось, что в разводе был повинен её муж. Он был женат на другой и скрывал это, и к тому же он не мог обеспечить сразу два дома одновременно. Он также обладал скверным характером!

«Скверным характером! И он говорит без всякого стыда о скверном характере! Этот мул предоставляет тебе столь редкий материал для целого вечера шуток!» Он сказал:

— Значит, ты закончил поиски и наведение справок?

Избегая резкого взгляда отца, Ясин смущённо сказал:

— Этот шаг был очевидным…

Опустив глаза, отец спросил его: