Эптон Синклер - Широки врата
Ланни хотел возобновить знакомство с Сеньорой Вильярреал. Он получил очень хорошие цены за пару ее картин, так что теперь она жила в стиле, к которому она привыкла. Она выдала свою старшую дочь замуж за француза, и, зная, Францию, Ланни мог догадаться, какое приданое она дала за дочерью, и что ей довольно скоро снова понадобятся деньги. Он пил с ней чай, и, конечно, она хотела говорить о своей родине и страшных вещах, происходящих там. Ланни рассказал в подробностях, что он сделал для сеньора Сандоваля, которого она знала по отзывам. Он описал, что видел в Мадриде. Не надо недооценивать своих врагов, сказал он ей. И он опасался, что Пиренейский полуостров будет в долгой и разрушительной войне.
Это были действительно зловещее новости для беженки, читавшей Правую прессу, и слушавшую своих друзей, рассказывавших, как современная картечь рассеивает этих canaille. Ланни не раскрыл никаких секретов, когда он упомянул, что оружие шло контрабандой в Красную Испанию. Он только взял на себя смелость несколько преувеличить объёмы. Не просто фанатики, но и бандиты скупали оружие и боеприпасы, чтобы удовлетворить требования испанского правительства. Семь сотен миллионов долларов золотом были силой, против которой не просто устоять. Ланни подробно объяснил контрабанду, свидетелем которой он был в Соединенных Штатах во время сухого закона. Контрабандисты и торговцы контрабандой, которые зарабатывали деньги на торговле оружием во время войны в Китае и во время войны между Боливией и Парагваем, теперь переместились в Испанию. Они покупали оружие в Бельгии и даже в Германии, перевозили его во Францию и прятали его среди грузов пищевых и других продуктов, идущих в Испанию. Они прятали оружие на баркасах или парусных судах баскских рыбаков, греческих контрабандистов, турок, алжирцев, всех, кто знал бухты и заливы испанского Средиземноморья и Бискайского побережья.
А потом русские, чьи корабли шли из Одессы, груженые оружием. Ланни описал их самолеты, и как умело они воевали. Они направляли туда не только истребители, но и бомбардировщики, и в скором времени ничего в тылу у Националистов не будет в безопасности. Ланни упомянул об этом случайно, оставив воображению беженки домыслить все остальное. «Я боюсь, что вас удручает этот разговор», — сказал он, давая ей возможность изменить его. Но она сказала: «Pas du tout. Наоборот, я должна смотреть фактам в лицо, я предполагаю, что необходимо вывезти остальную часть моих картин из Испании».
— Вы знаете, как это сделать, Сеньора? Я сомневаюсь, что сейчас доступны обычные транспортные средства. Вы должны понимать, что Севилья стала базой армии численностью в сто или двести тысяч человек, и железная дорога и грузовые перевозки загружены до предела. Вероятно, все транспортные средства были реквизированы, как это было на стороне правительства.
«Вы были бы заинтересованы вывезти мои картины и продать их, месьё Бэдд?» — спросила сеньора.
«Я колебался предложить вам это», — ответил он, — «потому что я чувствовал, что вы не знаете меня достаточно хорошо. Но если вы доверяете мне, я бы хотел поехать в Севилью взять ваши картины, и если будет возможно, перевезти их в Нью-Йорк и показать их моим клиентам. Я достаточно уверен в своих способностях продать их, и готов проделать всё за свой счет, взяв с вас только обычные десять процентов со всей суммы, которую смогу за них выручить. Вы должны установить минимальную цену за каждую работу, и если я не смогу получить эту цену, я верну эту работу обратно вам».
Сеньора поспешила заявить, что она испытывает достаточное доверие к месьё Бэдду и была бы рада получить от него такую помощь. Они обсудили каждую картину по очереди. Ланни говорил, что он надеется получить за каждую, а Сеньора устанавливала свой минимум. После того, как они пришли к соглашению, он заявил: «Я составлю контракт, фиксирующий наше взаимопонимание, и отправлю его вам. Я полагаю, что вам будет достаточно двух или трёх дней изучить его, а вашему адвокату или кому-либо ещё проконсультировать вас по нему. Я буду чувствовать себя более комфортно, если мы так сделаем, чтобы у вас никогда не возникало чувство, что я втравил вас во что-то».
Она заверила его, что она не будет чувствовать себя таким образом. Но, конечно, как одинокая вдова, она оценила его усилия успокоить ее. Он отметил, что сможет выполнить соглашение, если у него будет возможность попасть в националистическую Испанию и вывезти картины. Он должен будет указать это в контракте, говоря это, он ожидал от неё помощи. И получил её, она предложила ему письма разным лицам в Севилье, влияние которых может оказаться полезным. И это было то, зачем он пришел к ней.
III
Потом Ланни нужно было привлечь свою мать к своей миссии. Бьюти никогда не интересовалась политикой. Все ее мотивы были личными. И она всегда будет против тюремного заключения своих знакомых. Она хорошо знала семейство Помрой-Нилсонов и была глубоко тронута их страданиями, как семейными, так и личными. Её ужасала мысль, что Ланни снова собирается в опасное путешествие, но когда она увидела, что его не переубедить, она согласилась помочь ему и хранить его секреты.
Прежде всего, он хотел понять иностранную ветвь своей семьи, Сан-Джироламо. Его решение было вызвано, потому что ему казалось, что Марселина, вступив в брак, совершенно переменилась, и он не знал, как подойти к ней.
«Я считаю, что так происходит со многими молодыми людьми», — сказала Бьюти. — «Они настолько эгоистичны и так черствы, что стали совершенно бессердечными, и гордятся этим».
«Сердечность роскошь», — сказал ей Ланни. — «Как оборки на твоих платьях и кружева на твоих носовых платках. Ты можешь их себе позволить, потому что ты родилась в спокойном обществе, где были установлены идеалы и нормы, и ты точно знала, что было правильно. Но теперь мир меняется, и молодые люди не понимают его. Они знают, что старые нормы устарели, а новых они не нашли».
— Как я понимаю, их нормами является все, что доставляет им удовольствие. Марселина счастлива, когда она танцует, и когда люди смотрят на нее. Её, кажется, не волнует, кто танцует с ней, при условии, если он хорошо танцует. Одна из проблем с Витторио то, что он не может танцевать только с одной рукой.
— Выходит, они не счастливы?
— А кто счастлив полностью? Марселина притворяется счастливой и будет держаться до конца, потому что это был её выбор, и она скорее умрет, прежде чем признает, что это была ошибка.
— Я должен понять их обоих. Это очень важно. Скажи мне, что случилось между ними.
— Прежде всего, отсутствие денег. Витторио сильно нервничает. Он ожидал важного назначения. Он говорит, что он имеет право на это, но ничего не получает. Он пишет письма в Рим, в ответ приходят обещания, но ничего больше. Теперь он хочет поехать туда и узнать обстановку. Он хочет, чтобы я дала ему деньги, и, конечно же, Марселина должна поехать вместе. Она думает, что сможет помочь ему, и, возможно, она боится расстаться с ним, но это будет много стоить.
— Ты давала им деньги?
— Немного. Я дала ему пару тысяч франков на днях, а он проиграл их в trente et quarante.
— О, мой Бог!
— Это была светская игра, и он не мог не участвовать в ней.
Бьюти должна была защищать мужа своей дочери. — «Я не думаю, что он играет в азартные игры в казино, по крайней мере, об этом мне Марселина не рассказывала. Ты же знаешь, как это, когда человек нуждается в деньгах: Он уверен, что ему улыбнётся удача, и он выиграет много».
Ланни не прожил бы всю свою жизнь на Ривьере, не зная все о том, какая существует ловушка для человеческого разума и духа. — «И так ты собираешься оплачивать его карточные долги!»
— Я дал ему хорошую взбучку, и он поклялся, что не будет играть снова. Но это трудно, когда все ожидают этого от тебя. Можно потерять много денег даже при игре в бридж.
Ланни знал это. Он знал, что подрывает светские общества. Некоторые наслаждались деньгами и праздностью, и они устанавливали очень высокие стандарты. А публика пожиже пыталась им подражать в одежде, развлечениях и в тысячах форм экстравагантности. В результате у толп людей появлялась потребность в деньгах, и они были готовы к любым непристойностям, чтобы получить их. Но Ланни был здесь не для того, чтобы читать проповеди, поэтому он попросил: «Расскажи мне о характере Витторио».
— Я думаю, что где-то в нем сидит приличный мальчик, но до него трудно добраться. Я боюсь, что ты прав, что он получил безобразное воспитание.
— Всё идёт от извращенного философа Сореля, который установил культ насилия и анти гуманности. Эти молодые фашисты желают захватить мир, и никто не может остановить их, никто не может устыдить их. Они полные материалисты.
— Витторио это отрицает. Он настаивает на том, что они являются настоящими идеалистами, потому что они сталкиваются с тем, что жизнь есть борьба. А они собираются вместе и побеждают, потому что они этого заслуживают.
