Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

Марио толкнул массивную центральную дверь, и первое, что увидел в глубине храма, — клирос, а на нем беломраморный саркофаг необычайной красоты. Марио осторожно прошел вперед. Под клиросом находилась крипта. Марио спустился туда. Помещение оказалось невысоким, с приземистыми колоннами, поддерживавшими романские своды. В центре стояла урна. Марио подошел ближе. На красной мраморной плите была выбита длинная надпись. Он попробовал прочитать: Hoc in sarcophago iacel ессе Boetius arto Magnus et omnimodo miriftcandus homo.

Разобрать надпись было трудно, но все же Марио сумел прочитать, что это гробница Боэция, римского философа, убитого его другом готским королем Теодорихом. Позднее Боэций был причислен к лику святых, припомнил Марио.

Он услышал шаги за спиной и обернулся. К нему приближался падре Арнальдо. Здесь, в привычной для себя стихии, он выглядел торжественно. Подойдя к Марио, прелат сказал:

— Его звали Аниций Манлий Торкват Северин Боэций. Он был сенатором, римским консулом, философом, советником короля, министром и мучеником. Наверху находятся могилы короля Лиутпранда и Блаженного Августина. Лангобардский король Лиутпранд отыскал останки Блаженного Августина и перевез его из Сардинии в эту церковь.

Когда поднялись из крипты, Марио увидел справа на пилястре доску с надписью по латыни: Hie iacet ossa regis Liutprando [78].

— Маркиз, вы видели у Арианны медальон? — спросил падре Арнальдо.

— Видел.

— Так вот, ее медальон имеет некоторое отношение к этой церкви, к этому городу и к этому королю.

— Какое же?

— Это печать королевы Гунтруды, жены Лиутпранда. Ее нашел Сальваторе в подземелье аббатства, и Арианна всегда носит ее на груди.

Все было очень, очень странно.

Падре Арнальдо стал подниматься по лестнице, ведущей к клиросу. Марио проследовал за ним. Он с уважением осмотрел чудесный саркофаг, хранивший останки одного из отцов церкви — Блаженного Августина.

— Знаете, маркиз, нашу церковь посещали и Данте, и Петрарка.

Марио понимал теперь, почему его охватило такое сильное волнение, когда он вошел сюда. Ведь церковные помещения носят запечатленные знаки, следы духа тех, кто бывал в них. Есть нечто загадочное, даже мистическое в подобном ощущении. И это место воплощало в себе высочайшую духовность, было приютом созерцания и покоя. Место, где принимаются самые важные решения, полагаясь на божественное откровение.

— Каким же чудом Наполеон не украл саркофаг Блаженного Августина? — задумчиво произнес Марио. — Это, наверное, необыкновенная ценность?

— Монахи спрятали его. Сейчас Наполеон стал осторожнее в своих действиях и проявляет дружелюбие к Италии. Поэтому мы решили вернуть саркофаг на место.

— Тут хранится и железная корона?

— Нет. Она в Сан-Микеле. Там короновали лангобардских королей, а впоследствии и королей Италии. Наполеон хочет приобщиться к этой традиции. Сомневаюсь, однако, что итальянцы поймут его намерения.

— Какие намерения?

— Как, по-вашему, многие ли итальянцы знают о железной короне? Даже императоры Священной Римской империи частенько забывали возложить на себя итальянскую корону. Этот жест Наполеона символизирует, что он хочет восстановить древнее Итальянское королевство, то, которое окончилось с Ардуино д’Ивреа.

— Но Наполеон — император Франции.

— Нет, Марио, Наполеон — император французов, а не Франции. Но будет ли он королем Италии? Кто знает, что нас ожидает? Простите, что заставил вас приехать сюда, но мне хотелось, чтобы вы глубоко прониклись духом событий, при которых будете присутствовать. Я имею в виду коронацию Наполеона. Так что когда увидите кардинала Фабрицио Руффо, сможете рассказать ему обо всем более осмысленно, как об увиденном изнутри.

— Вы придаете очень большое значение внутреннему духовному осмыслению. Не так ли, падре Арнальдо?

— Да, но я не уверен, что можно разгадать намерения Наполеона, наблюдая только за одними военными кампаниями. Кто знает, хватит ли у него смелости отправиться в Рим?

— Может быть, он поедет туда, когда станет властелином всей Европы? Как вы думаете, падре Арнальдо?

— Да, полагаю, Наполеон направится в Рим лишь после того, как сможет назвать себя законным преемником Цезаря, Августа и Траяна, то есть владыкой мира.

Марио с сомнением покачал головой.

— Пойдемте, маркиз. У меня хорошая новость. Приехала Арианна с Серпьери и маленьким Марко. Они ждут нас на вилле Даметти-Бонетти. Я обещал Марко показать железную корону. Идемте.

Падре Арнальдо и Марио прибыли на виллу Даметти-Бонетти около полудня. Приняла их графиня Бонетти, дама лет шестидесяти, седая, однако крепкая и энергичная, со светлыми, ясными глазами.

— Я знала, что вы приехали, монсиньор. И рада познакомиться с вами, маркиз. Арианна и граф Серпьери гуляют в парке. Они повели маленького Марко полюбоваться на ланей.

В той части парка, что лежала за домом, несколько слуг накрывали столы для обеда. Предполагалось, что это будет не торжественный прием, а дружеская встреча. Падре Арнальдо и Марио выбрали столик под большим буком. Слуга принес им напитки. Марио все время хотелось задать падре Арнальдо вопрос, мучивший его, и наконец он отважился.

— Монсиньор Дзола, можно спросить вас?

— Конечно, пожалуйста.

— Я немало слышал о графе Серпьери, но не знаком с ним лично.

— Он был большим другом графа Джулио Венозы и, стало быть, друг Арианны. Маленький Марко очень любит его. Он — полковник республиканской, вернее, теперь уже королевской армии.

Марио с волнением слушал падре Арнальдо. После разговора с Арианной маркиз не переставал задаваться вопросом, был ли в ее жизни мужчина после смерти Джулио. Единственный, кто, судя по всему, неизменно оставался рядом с нею, был Серпьери. По-видимому, у них сложились близкие отношения, раз уж маленький Марко так сильно полюбил его. Марио собрал все свое мужество и задал священнику еще более деликатный вопрос:

— Вы полагаете, Арианна могла бы выйти за него замуж?

Падре Арнальдо медленно поднял на Марио свои темно-синие глаза, желая увидеть, как тот будет реагировать.

— Будьте искренни, Марио. Вы в самом деле хотите это знать?

Но тут в глубине парка появилась Арианна под руку с высоким мужчиной лет тридцати с копной рыжих волос и пышными бакенбардами. Он был в форме полковника армии Цизальпинской республики. Рукава его мундира украшали широкие позолоченные нашивки.

— А вот и наша прекраснейшая дама со своим кавалером. — сказал падре Арнальдо.

Арианна и Серпьери о чем-то мирно беседовали. Маленький Марко бегал вокруг, подражая, по всей видимости, ланям, которых только что видел. Потом он взял Серпьери за руку и что-то шепнул ему. Серпьери подхватил его на руки. Потянувшись к матери, мальчик поцеловал ее в щеку.

Марио почувствовал себя лишним. Он воочию увидел сценку из счастливой семейной жизни. Ребенок вел себя с Серпьери как с родным отцом. Между Серпьери и Арианной, несомненно, были очень близкие отношения, как между братом и сестрой… или между супругами. При чем же тут он? Он явился в их мир незваным и пытается разрушить его. Ему захотелось встать и уйти, никого больше не беспокоя. Но было уже поздно, Арианна заметила гостей.

— Падре Арнальдо! Марио! Приехали! Как я рада! — и она поспешила им навстречу.

И Марио вновь увидел удивительную легкость ее движений, какая восхитила его еще на Тремити. Прошло десять лет. Перед ним предстала уже не девочка, а пленительная женщина в полном расцвете красоты. В ней не ощущалось ни малейшей скованности или неловкости, как у других дам. Она выросла среди скал, с самого детства была закалена, натренирована и поэтому не утратила полетности своих движений.

Арианна села рядом с ними, а вскоре подошли и Серпьери с Марко. Полковник рассматривал Марио с не меньшим любопытством, чем тот его. Но никто из них не спешил к сближению. И только падре Арнальдо сумел сломать лед.