Еремей Парнов - Заговор против маршалов
— Особенно учитывая перспективы.
— Вот именно!..
— Чувствую, что ты доволен.
— Он встретил меня превосходно.
— О Канарисе разговора не было?.. Парни из абвера копают глубоко.
— Заставить заговорить «консервы»,— Гейдрих с улыбкой помянул расстрелянных уголовников,— не сможет никто. Выкинь это из головы. Можешь абсолютно не волноваться, если...
— Если? — прервал многозначительную паузу Беренс.
— Если мы доведем дело до логического конца. В Праге, однако, не чешутся.
— Почему обязательно Прага? Ты сам говорил, что не следует складывать яйца в одну корзину.
— Я говорил?.. У тебя есть другие предложения?
— Можно через Париж. У французов тоже как- никак договор с Советами. Думаю, что ситуация в стане союзника тревожит их никак не меньше.
— Полагаешь, мне это не приходило на ум? — все еще пребывая в сладостной эйфории, Гейдрих блаженно потянулся.— У Скоблина есть выходы на Га- мелена и Даладье, и мы их обязательно используем в свое время. В качестве подспорья к основному плану. Главное сейчас как можно скорее передать это в Москву,— он ласково, как котенка, погладил папку.
— Но ведь есть прямые, веками опробованные пути. Через того же Скоблина, но в другом направлении? Без всяких посредников. Мы все время опасались перемудрить, тогда как Сталин дал нам превосходный урок простоты. Уверяю тебя, что посольство ухватится за это обеими руками. Остается назначить цену. Пятьсот тысяч? Миллион? Три миллиона?.. Они заплатят.
— О, в этом-то я ничуть не сомневаюсь. Но при одной мысли о посольстве меня воротит с души. Сцена из бульварного романа.
— Ничего страшного. Разве все, чем мы занимаемся, не есть сплошной бульварный роман с бесконечными продолжениями? А НКВД?.. Такова специфика... Не нравится посольство — можно прощупать журналистов. Корреспондента «Правды». Чем плохо?.. Весьма ограниченный субъект и почти наверняка сотрудник НКВД.
— Возможно, я так и поступлю, ежели не останется ничего лучшего, но пока подобные предложения вызывают оскомину. У меня все-таки более высокие запросы. Не забудь, что я хочу не просто обезглавить армию Сталина, но сделать это с помощью его ближайших союзников... Лучше подумай как следует, почему молчит Бенеш... Виттиг в Праге?
— Где же ему еще быть?
— Вызови его.
— Зачем, Рейнгард?.. Все, что нужно знать, я и так знаю, а на месте он будет куда полезнее. Бенеш, кажется, ему вполне доверяет... Если мы и допустили ошибку, то с Траутмансдорфом. Для переговоров с Мастным он был вполне хорош, но не для Крофты, и тем более президента. Это всего лишь слон, а требовалось двинуть ферзя.
— И это единственная причина заминки?
—: Бенеш осторожен, он ждет убедительных доказательств, а их, прости меня, нет. Сразу бросить «Красную папку» на стол?..
— Через кого?
— В том-то и суть. Можно и Виттига провалить, и всю операцию. Чем дольше они медлят, тем лучше для нас. Месяц-другой уже ничего не решают. Мастный мечется, как загнанная крыса, обивая пороги посольств. Давай немножко поможем ему в конце-то концов?
— Как? Разбазарить по частям документы? Ни за что. Никакой добавочной информации я им не дам.
— И не нужно. В устах министра одни и те же слова производят совсем иное впечатление, нежели, допустим, советника.
— Думаешь свести Мастного с Нейратом?
— Я бы предпочел Шахта.
— Он занят переговорами. Нам необходима русская медь и легирующие добавки,— Гейдрих принял идею всерьез.— Геббельс на роль ферзя никак не подходит: не та репутация. Партийные вожди и генералитет — отметаются... Что же у нас остается? Герман Геринг — второй человек в государстве?
— Он стоял у истоков нашей работы и полностью в курсе операции... Ему даже не надо ничего говорить, только кивнуть с внушительным видом, как он умеет.
— Ладно, попробуем уговорить... А русский газетчик действительно жаждет выдвинуться?
— Кому не хочется?
— Так посодействуй. Сегодня мне хочется всех облагодетельствовать. И погода прелестная. Ты только взгляни, какое дивное солнце...
Отпустив Беренса, группенфюрер позвонил Шелленбергу.
— Вы бы не могли заглянуть ко мне? — он убрал папку в сейф и положил перед собой документы Шелленберга, точнее, его невесты. Разговор предстоял забавный. Дело оборачивалось гораздо хуже, чем мог предполагать воспылавший внезапной любовью Вальтер.
Собирая сведения о родословной будущей подруги жизни, он обнаружил, что ее мать, по крайней мере наполовину, полька. Гиммлер никогда бы не дал согласия на подобный брак. К счастью, у него хватило ума обратиться к непосредственному начальнику. Гейдрих сам провел бумаги через расовый отдел, взял подпись у шефа и с пожеланиями безоблачной жизни вручил обрадованному жениху необходимое для регистрации брака удостоверение. Обычно такая процедура занимала несколько месяцев. Он провернул ее за четыре дня и вместе с Линой весело погулял на свадьбе.
За это время в гестапо собрали подробные сведения о семье новобрачной. Перебрали всех родственников — близких и дальних. Как и следовало ожидать, обнаружились пикантные вещи, особенно по части крови. Двоюродная тетя молодой фрау, о чем она едва ли подозревала, оказалась замужем за еврейским адвокатом. Для Шелленберга подобное открытие явится смертельным ударом. Людям с такими связями не место в СС, тем более в секретной службе. Короче говоря, полный крах карьеры.
С донесения тайной полиции Гейдрих распорядился снять копию в одном экземпляре, сопроводив ее краткой резолюцией: «Оригинал находится у начальника СД».
— Мне очень жаль огорчать вас, Вальтер,— поговорив для приличия о погоде — она и в самом деле радовала, он с сочувственной улыбкой дал ознакомиться с документом.— Вы сами видели, я сделал все, что было в человеческих силах, чтобы избежать мелей и рифов. И вот расплата за излишнюю торопливость. Бюрократическая процедура беспощадна. Будучи запущенной, она протекает уже сама по себе. Все не проконтролируешь. Но вы не огорчайтесь: ваше личное дело не пострадает. Я уничтожил все следы. Можете быть совершенно спокойны. Вы и я — мы оба одинаково виноваты, а общий грех, как известно, сближает. Давайте выпьем по бокалу вина за нашу дружбу и ваше семейное благополучие.
— Н-надеюсь, вино не отравлено? — нашел в себе силы пошутить Шелленберг.
— Клянусь Вотаном, вы мне нравитесь! Уверен, что ваше дальнейшее продвижение не за горами...
— Спасибо за все, Рейнгард! — Шелленберг понял, что управление «СД — заграница» будет за ним.
— А теперь к делу,— Гейдрих демонстративно выпил до дна.— Мне нужен надежный парень на роль предателя. Вы понимаете, о чем речь?.. Потом мы переменим ему имя и переведем в другой отдел, разумеется с повышением.
РЕДАКТОРУ «ПРАВДЫ» ТОВ. МЕХЛИСУ Л. 3.... Среди высших офицерских кругов упорно говорят о связи и работе германских фашистов в верхушке командного состава Красной Армии в Москве. В этой связи называется имя Тухачевского.
Зав. корпунктом «Правды» в Берлине
А. Климов.
В самый разгар приема на Ке д'Орсэ военный министр Даладье подошел к Потемкину и увлек его к нише эркерного окна. Оно было предусмотрительно приоткрыто. Ветер надувал алые, под стать обоям с золотистым узором, драпри, и шум вечернего города заглушал слова.
— Имеются сведения о возможной перемене политического курса в Москве,— сказал он, не скрывая тревоги, и доверительно взял полпреда под руку.— Франция серьезно обеспокоена. Ходят слухи о договоренности между оберкомандо вермахта и высшими офицерами Красной Армии. Не можете ли вы пролить хоть толику света на этот вопрос, ваше превосходительство?
— Вы сами нашли точное определение: слухи,— сохранив полную невозмутимость, молниеносно отреагировал полпред.— Нет причин для озабоченности.
— Не все так просто,— вкрадчиво возразил Даладье и подробно ознакомил Потемкина с содержанием докладной, полученной из Второго бюро генштаба.
