Анатолий Рыбаков - Дети Арбата
— Какая гадина! Чего наговорила! Чего навыдумывала! — возмущалась Рина.
— Не надо посещать такие заведения, — заметил Игорь Владимирович.
— На эту психопатку мы могли нарваться в любом месте.
— Не огорчайтесь, — сказал Игорь Владимирович, обращаясь к Варе, — не придавайте значения, мелочи жизни.
— Я не огорчаюсь, — хмуро ответила Варя.
Она пришла домой. Десять вечера, работать поздно, пора ложиться спать, да и будь время, она не могла бы работать, была потрясена, оглушена тем, что произошло в «Канатике». Не в Рине и Левочке дело, это Костины друзья, а Рина, по-видимому, была больше, чем другом, она в его «списке», это нравы Костиного мира. Для Игоря Владимировича такаяправда о ее замужестве, конечно, неожиданна. Но и для нее неожиданны поведение Игоря Владимировича на собрании и этот его визгливый от испуга голос в ресторане. Если бы к ней пристали хулиганы, он, наверно, стал бы звать на помощь этим своим визгливым голосом. Овца и трус к тому же. Саша защитил бы ее по-другому. Так что с Игорем Владимировичем они квиты. Ей было стыдно перед самой собой, ресторанная шлюха разговаривала с ней как равная, потому что раньше Костиной девкой была она, а теперь его девкой стала Варя. Такого унижения она еще не испытывала. Как она завтра пойдет на работу, как будет смотреть людям в глаза.
Что же делать, господи, куда деться от всего этого?! Плюнуть, вернуться к Нине, но она не может, не имеет права подвести бедную Софью Александровну. Костя с его нахальством окончательно испортит ей жизнь. Привести в дом авантюриста, а самой сбежать — такого она себе не простит. Закатить ему скандал? Ничего она не добьется, кроме шума в квартире и еще больших неприятностей Софье Александровне.
В дверь постучали.
— Войдите.
Это была Софья Александровна.
— Добрый вечер, Варя.
— Добрый вечер, Софья Александровна, садитесь, как ваши дела?
Софья Александровна села, внимательно посмотрела на Варю.
— Ты чем-то расстроена?
— Просто устала, было собрание, принимали в профсоюз.
— Формальность, но когда-то надо пройти.
Софья Александровна снова посмотрела на Варю.
— Варенька, я вот о чем… Сегодня Константин Федорович пришел с каким-то человеком, даже дверь за собой не прикрыл, разбирали ружья, щелкали затворами. Ведь мы же условились, Варенька, как же так можно?
Варя открыла шкаф. За одеждой стояло два охотничьих ружья.
Она села на кровать, бессильно опустила руки.
— Я перед вами очень виновата, Софья Александровна. Я не имела права приводить его к вам в дом.
— Но ведь ты его жена.
— Жена… Какая я ему жена, какой он мне муж?! Не понимаю, как это на меня нашло. У меня нет с ним никакой жизни, я его почти не вижу, мы давно уже не муж и жена.
Софья Александровна молчала.
— Но я ничего не могу сделать, я в западне, — с отчаянием сказала Варя.
— В западне? — удивилась Софья Александровна. — Я тебя не понимаю, в какой западне? Вы не расписаны, ты свободный человек, сама себе зарабатываешь на жизнь.
— Да, это так. Но я не могу уйти отсюда.
— Почему?
— Потому что тогда он не уйдет от вас. Он так и сказал: можешь уходить, мне и здесь хорошо. Он, правда, обещал найти себе другую комнату, но он врет, он не будет ее искать. А я не моту оставить его здесь, вы с ним не справитесь. Видите, он и при мне приносит эти ружья, а без меня и вовсе не будет церемониться, даже не впустит вас в комнату.
Софья Александровна погладила ее по голове, улыбнулась. И Варя вдруг увидела, что улыбка у нее точно Сашина, Саша тоже так улыбался. И глаза у них одинаковые.
— Варенька, Варенька, — ласково заговорила Софья Александровна, — обо мне беспокоишься, добрая ты душа. Обо мне беспокоиться не надо. Если ты действительно решила разойтись…
— Но мы уже разошлись давным-давно!
— Девочка, бывают размолвки, молодые люди принимают их слишком близко к сердцу, расходятся, потом снова сходятся.
— Размолвки… — голос у Вари дрогнул. — Он проигрывает мои вещи. Помните накидку? Я вам неправду тогда сказала, он проиграл ее на бильярде. Он и меня проиграет, когда ему надо будет. Все его дела темные, лампочка, электроприборы — все это афера, у него описано имущество, я боялась, что сюда придут, слава богу, не пришли, его девки оскорбляют меня. Я видеть его не могу, а вы говорите, размолвки… — она расплакалась.
Софья Александровна снова погладила ее по голове.
— Девочка моя, успокойся, разве можно так отчаиваться, катастрофы нет, поверь! Почему ты мне все раньше не рассказала?
— Мне было стыдно, — глотая слезы, ответила Варя.
— И напрасно, дурочка ты, я ведь старая опытная женщина, мы бы с тобой быстро нашли выход, давным-давно нашли бы. Скажи, ты хочешь вернуться домой или остаться у меня?
— Конечно, я бы хотела жить у вас. Но это невозможно, Софья Александровна, невозможно. Если я здесь останусь, он не уйдет, а если уйдет, то будет звонить, скандалить, он отравит вам жизнь. Мне важно избавить вас от него.
— Не беспокойся, — хладнокровно ответила Софья Александровна, — от него я избавлюсь сама. Если ты твердо решила…
— Софья Александровна!
— Хорошо, хорошо… Тогда собирай сейчас свои вещи и возвращайся к Нине. Остальное я беру на себя.
Ее твердость и хладнокровие поразили Варю. Таким же был в Саша, Господи, она совсем ее не знает, она видела до сих пор убитую горем мать, и этот образ заслонил истинный характер Софьи Александровны.
— Я ничего не возьму из того, что он мне покупал.
— Дело твое, только собирайся скорее, а то он может прийти.
Костя никогда так рано не приходил. Но Варя понимала, что Левочка или Рина наверняка сообщат ему о скандале в «Канатике» и он может явиться домой в любую минуту. Собирая вещи в чемодан, Варя сказала:
— Все сразу не унесу, надо взять еще чертежную доску и рейсшину. Можно, я кое-что оставлю в вашей комнате, потом заберу?
— О чем ты спрашиваешь?!
Варя вздела пальто, в одной руке чемодан, в другой чертежная доска с рейсшиной.
— Выйди черным ходом, вдруг он тебе встретится.
— Плевать! Я ведь только за вас боюсь.
— Я тебе уже говорила, за меня не беспокойся, — внушительно произнесла Софья Александровна, — но все же выйди черным ходом, не надо скандала на лестнице.
— Хорошо.
Варя поцеловала Софью Александровну.
— Спасибо вам за все и простите меня.
— Детка, за что тебя прощать, это тебе спасибо за то, что не бросаешь меня. Когда все утрясется, возвращайся, я буду рада.
Варя отперла дверь своей квартиры, комната была не заперта, Нина за столом правила тетради.
Увидела Варю в пальто, с чемоданом, с чертежной доской.
— Кончилось семейное счастье?
Варя поставила на пол чемодан, положила на кровать доску.
— Кончилось.
15
Варя нервничала, ждала, что Костя вернется рано и начнет ей звонить. Не позвонил. Значит, как всегда, явился поздно.
На следующий день в Бюро часа за два до конца рабочего дня Игорь Владимирович из своего кабинета позвал Левочку к телефону. Такой вызов был необычен.
Через несколько минут Левочка вернулся и сказал Варе, что к телефону вызывают ее.
— Костя?
— Да.
— Откуда он знает этот телефон?
Вместо ответа Левочка пожал плечами.
— Разговаривать по телефону Игоря Владимировича у нас не положено. Есть общий телефон, он знает его номер.
Левочка опять пожал плечами.
— Говорит: срочно, немедленно. Я спросил у Игоря Владимировича, можно ли тебя позвать, он сказал — можно.
— Пойди и скажи, чтобы позвонил по общему телефону.
— Пойди сама и скажи, я не передаточная инстанция.
— Не передаточная? А кто ему доложил о «Канатике»? Не ты?!
Варя сказала наугад, но попала в точку.
Левочка вернулся в кабинет, потом вышел, хмуро сказал:
— Сегодня в пять он ждет у входа в Парк культуры и отдыха.
— На качелях хочет покачаться? — насмешливо спросила Варя.
— Передаю, что сказал.
— Вы поссорились? — Рина не отрывала глаз от чертежа.
— А тебе какое дело?!
— Я просто так…
— Ну и помалкивай!
Придя домой, Варя первым делом позвонила Софье Александровне, беспокоилась за нее.
— Как дела, Софья Александровна?
— Все в порядке.
— Он выехал?
— Да.
— И забрал свои вещи?
— Да.
— Как вам это удалось?
— Удалось… Придешь, расскажу.
Не хочет говорить по телефону, правильно. Варе не терпелось знать, как Софье Александровне удалось выселить Костю, но надо дождаться Нину, договориться, как они будут жить, нехорошо каждой вести отдельное хозяйство, стыдно перед соседями.
Варя разобрала чемодан, повесила платья в шкаф на старые, привычные места, посмотрела ящики своего стола, все, как прежде, ничего не тронуто, не сдвинуто, будто Нина знала, что она вернется. Сестра все-таки, и свой дом все-таки, родной дом. Она пристроила к столу чертежную доску и начала работать.
