Лев Вирин - Солдат удачи. Исторические повести
Но есть ещё одно дело, которое, кроме вас, некому поручить. Надо добраться до своих и предупредить о нашем прорыве. Без помощи с той стороны будет неизмеримо труднее! И раненых не вывезем. Вы плавать умеете?
— Умею. Но не очень.
— Ваша Веста очень плоха. Возьмите моего Верного. Держитесь за луку седла, конь вас переправит. Поспите часа два и отправляйтесь.
Когда Яша проснулся, полк готовился к выходу. Полковник Ла- зарьянц подозвал лейтенанта:
— Собрались? Попробуйте пройти к Волге по руслу лесной речки. Вечером над водой обычно туман. Надеюсь, он вас укроет. Завтра утром, в 8.00, пусть дадут три ракеты: две красных и зелёную, я буду знать, что вы дошли. Полк спрячем вот здесь, в километре от берега. Да, возьмите фляжку со спиртом. Вода ещё очень холодная. Согреетесь. Ну, с Богом! Постарайтесь доплыть живым! На вас вся надежда!
Полковник обнял Яшу.
В сумерках, стараясь ступать как можно тише, Яша шел по руслу речки. Верного он вёл в поводу.
Справа, на высоком берегу, заиграла губная гармошка, слышались голоса немцев.
«Совсем близко! Неужто заметят?» — подумал Яков, стараясь дышать потише, потом вошёл в воду.
Над рекой действительно стоял густой туман. Яше было холодно и мучительно страшно. Верный плыл ровно, спокойно выгребая к дальнему берегу. Яше осталось только покрепче держаться за луку.
События этой ночи он потом вспоминал какими-то клочками, обрывками. Помнил: очень боялся, что подстрелят наши, изо всех сил кричал:
— Свой! Свой! Не стреляйте!
В блиндаже командира батальона Яше дали стакан водки (про фляжку спирта лейтенант совсем забыл) и переодели в сухое. Потом повезли к генералу Антонову.
Разговор в штабе дивизии Яша уже помнил хорошо.
Генерал, огромный, под два метра, с бритой головой, удивился:
—Офицер связи от Лазарьянца! Жив Ашот Григорьевич? Мы ж ваш полк давно похоронили. Потери большие?
— 23 убитых и полсотни раненых.
— И Ашот их не бросил?
— Никак нет. Везём в обозе. Для того и лодки нужны.
— И пушки целы?
— Снаряды все вышли. А пушки целы.
— Во, мужики! — повернулся генерал к своим командирам. — Учитесь, как надо беречь своих бойцов. Давай к карте, лейтенант. Где сейчас полк?
Яков показал.
—Здесь и переправляться собираетесь? Худо. Не угадал Лазарь- янц. Все наши лодки и плоты на три версты ниже по течению. А здесь опорный пункт немцев совсем рядом. Они ж полполка перебьют на переправе. Можно перевести полк вот сюда, южнее?
—Конечно, можно. Да как сообщить об этом? Полковую рацию немцы грохнули в первый день рейда.
Генерал сел и долго, в упор, смотрел на Якова серыми, внимательными глазами.
— Верно. А ведь, кроме тебя, до Лазарьянца никто не дойдёт. Как ещё сообщить ему план прорыва? Пойдёшь через Волгу ещё раз.
Яков поёжился: «Снова через Волгу? Опять дрожать от страха и от стужи? Б-р-р. Ой, как не хочется. А деться некуда. Другой и вправду не дойдёт. Надо!» — и кивнул:
— Что ж делать. Поплыву.
Генерал вдруг обнял и расцеловал лейтенанта:
—Герой, парень! — Антонов повернулся к адъютанту: — Наградную коробку! — достал из картонной коробки серебряную медаль. — От имени Верховного Совета СССР награждаю тебя медалью «За отвагу»! Заслужил! Носи. Слушай, лейтенант, выйдешь живым, представлю к ордену! Смотри: полк надо перевести в этот лесок. Завтра ночью, когда будете готовы, дайте три зелёных ракеты. Навалимся с двух сторон, фриц и побежит. Бекмурзаева ко мне!
Пришел командир разведроты, капитан Бекмурзаев. Генерал приказал:
— Надо переправить лейтенанта на тот берег. Живым! Лазарь- янц вывел свой полк из окружения. Что предлагаешь?
Капитан подошел к карте:
—Ты где переправился через Волгу? Вот здесь? Здорово плаваешь?
— За луку держался. Конь и вывез.
— Правильно придумал. И место выбрал точно. Тут и обратно пойдёшь. А чтоб немцы тебя не подстрелили, мы им устроим небольшой спектакль. Тут и вот тут. Отвлечение.
Товарищ генерал, разрешите привлечь к операции батарею Лифшица? Ударим из миномётов, фрицам не до тебя будет! — Бекмур- заев хлопнул Яшу по плечу. — Снарядов у нас кот наплакал, а мины вчера завезли. Не робей, парень, прикроем надёжно. Фрицы в твою сторону и не глянут.
Командир разведроты проводил Якова до самой воды. Заботливо увернул подсохшее обмундирование в плащ-палатку, прикрепил к седлу:
— На том берегу переоденешься. Смотри, кладу тебе фонарик. Дойдёшь до своих, мигни три тире, три точки и снова три тире. Я буду знать, что всё в порядке. Отвечу тем же. Ну, удачи тебе.
На немецкие окопы справа обрушился шквал мин. А через пару минут началась жаркая перестрелка и в ста метрах слева. Поёжившись, Яша спустился в реку. Верный ровно тащил лейтенанта к правому берегу. Тумана уже не было, и Яше казалось, что и он и конь резко выделяются на чёрной воде реки. К счастью, луна спряталась в облаках.
«Неужто, немцы нас не видят? — думал Яша. — Такая прекрасная мишень».
Страшнее всего было встать на ноги в устье притока. Совсем близко грохотал немецкий пулемёт, и огоньки трассирующих пуль уходили над головой Яши куда-то в темноту. Оглянись какой-нибудь фриц в эту сторону — и всё, хана! Но не до того было фрицам! Не заметили!
Отойдя от реки метров на сто, Яков переоделся и подал Бекмур- заеву условленный сигнал. Тот ответил сразу. На душе стало легче. «Надо же! Дошёл».
Увидав Якова, полковник Лазарьянц высоко поднял брови от удивления:
— Живой! Вот уж точно в рубашке родился! Докладывай! — и, дослушав, отодвинул карту. — Редчайшая удача! Да ещё и вышел к Антонову. Я Ивана Антоновича давно знаю. Надёжный человек. Не подведёт. Ну что ж, перейдём на новое место, когда стемнеет. Днём разведчики поищут дорогу. А вы, Яков Израилевич, идите, отоспитесь. Завтра опять бессонная ночь.
Прорвались к своим, как по писаному. Немцы совсем не ждали удара с тыла, и полк вышел почти без потерь. Десятка полтора лодок и пара плотов перевезли всех на наш берег. А там уже ждали. Даже грузовик с санитарами прислал для раненых генерал Антонов!
Яшка помог поднять в кузов Горленко.
— А ты молоток, Яшка! Даже не ждал от тебя, — сказал старшина. Разведчик достал из кобуры свою гордость, трофейный Вальтер, и протянул Якову:
—На, держи! Я своё уже отвоевал.
В начале лета на полевой дороге за Яковом погнался мессер. Пилот гнал одинокого всадника, как зайца! Яшка нещадно нахлёстывал Весту, петлял, и, наконец, спрятался в роще, но от пулемётной пули в плечо всё-таки не ушёл.
***Из полевого госпиталя лейтенанта выписали через три недели, и направили в 363-ю пехотную дивизию. Другие люди, другое начальство, другие порядки. Яша с тоской вспоминал Ашота Григорьевича. Раз в жизни ему попался такой замечательный начальник и учитель. Да и таких друзей, какие были у него в полку Лазарьянца, лейтенант встречал нечасто.
Начальник штаба, краснорожий подполковник Онищенко, невзлюбил Яшу и придирался к нему по всякой мелочи. Комдив Козлов, усатый, толстый старик из царских вахмистров, когда-то служил в Первой конной вместе с Тимошенко. По старой дружбе и дорос до генерала. В совремённой тактике и стратегии комдив разбирался слабо, но был хитёр кондовой мужицкой хитростью. Впрочем, Яков видел его редко.
А вот с командиром разведроты, Петей Балашовым, он подружился. Благо, и жили в одной землянке.
От мамы из Ташкента регулярно приходили письма.
Дивизия стояла на берегу Дона. Немцы рвались на восток, к Сталинграду, к Баку. А здесь было сравнительно тихо. Время от времени грохотала артиллерийская дуэль — и опять мирно. Тихая, невредная война.
***В начале октября Козлов решил объехать свои полки на передовой. Там он бывал нечасто. Как всегда, генерал прихватил с собой десяток офицеров: вдруг понадобятся. В их число попали и Яков с Балашовым.
