"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

— Нет, не надо.

— О, это священное место! По крайней мере, для меня. Там я перешел из одной жизни в другую.

— Мы пришли сюда, чтобы найти другое место. Там ты тоже перешел из одной жизни в другую и в результате навлек беду на Трою.

— Да-да… — Радость покинула его голос. — Это место…

— Ты сказал, что сможешь его найти.

Он резко повернулся и пошел в противоположном направлении. Ясно было, что он хотел отложить поход туда или вовсе избежать его. Мы то спускались в долины, то поднимались наверх. Тропинка вилась и петляла.

Неожиданно мы оказались на просторной поляне, по краям которой росли высокие темные кипарисы. Через нее протекал прозрачный ручей и терялся в зарослях. Парис остановился.

— Вот это место. Я спал здесь, под деревом у ручья. Вот под этим.

Парис дотронулся до ствола старого дуба, который отбрасывал обширную тень.

— Под голову я подложил вот этот камень.

Парис опустился на колени и погладил его.

— Я лежал вот так…

Он лег.

— Тогда на деревьях было больше листьев, но в целом все как сейчас.

Он закрыл глаза и притворился спящим.

— А потом я услышал и увидел их…

Я не слышала ничего, кроме шума ветра в деревьях.

— Кажется, с ними был еще кто-то… Мужчина. Гермес! Как я мог забыть о нем? Именно он сказал, что я должен выступить судьей и разрешить спор между богинями. Он добавил, что ничем не может мне помочь, я должен принять решение самостоятельно. Еще он сказал, что моя красота и справедливость позволяют мне быть судьей. Затем я поднялся, и они повели меня…

Он покрутил головой и воскликнул:

— Вон туда! В ту рощу.

— Пойдем же скорее туда, — сказала я.

В центре рощи находился глубокий пруд, в него с высоких камней падал ручей, который питали воды во время таяния снегов. Летом пруд, наверное, высыхал. От него не оставалось и следа — как от самих богинь. Но сейчас его темная вода выплескивалась даже на берег, который скрывался в тени, в центре пруда отражалось небо. Он был окутан тишиной. Слышался только плеск воды.

— Они приказали мне сесть на этот камень.

Парис проделал это.

— Сами они выстроились передо мной. Мне стало страшно. Во-первых, они были намного выше человеческого роста. У Афродиты рука была длиной с корабельную мачту. У меня не было никаких сомнений по поводу того, что может сделать со мной эта рука. Гермес объяснил, обращаясь ко мне, как к идиоту, что Зевс назначил меня судьей: я должен выбрать прекраснейшую из трех богинь. Она получит какой-то то ли подарок, то ли приз. По-моему, речь шла о золотом яблоке с надписью «Прекраснейшей».

Парис недоуменно покачал головой.

— Может, это все-таки был сон? Неужели богини будут ссориться из-за какого-то яблока с надписью? Каждая может наделать таких сколько угодно. И почему их должно волновать мнение простого пастуха? Ведь они вообще не считаются со смертными, кем бы те ни были, даже с самыми великими. Все это показалось мне полной бессмыслицей. Но я не задавал вопросов из страха. У меня была одна мысль: унести ноги живым.

Парис закашлялся.

— Я сказал Гермесу, мол, разделю яблоко между ними тремя. Тот ответил, что это невозможно, нужно сделать выбор. Сердце мое бешено заколотилось. Я знал, человек может выдвигать условия прежде, чем совершит поступок, но не после. Поэтому я попросил тех богинь, которые проиграют, не обижаться на меня. Ведь я всего лишь смертный, и мне свойственно ошибаться. Гермес заверил меня, что они выполнят мою просьбу.

— Но они обманули!

— Богам нельзя верить. Нам это известно.

— Но ты видел богинь. Расскажи мне, как они выглядят.

— Я мало что разглядел, — признался Парис. — Когда ты видишь перед собой гигантскую львицу, с клыков которой капает пена, готовую к прыжку, разве ты разглядываешь, какого цвета у нее шерсть?

— Они разделись?

— Это предложил Гермес. Первой была Гера. Выглядела она неплохо, но ее предложение не слишком заинтересовало меня. Она пообещала мне власть над миром.

Парис помолчал.

— Второй была Афина. Она потребовала, чтобы Афродита сняла свой волшебный пояс, благодаря которому каждым, кто взглянет на нее, овладевает любовь.

Парис рассмеялся.

— Афродита согласилась при условии, что Афина снимет свой шлем. Она сказала, что Афину он совсем не украшает. И оказалась права. Без шлема Афина стала почти… привлекательной.

— А что она предложила тебе?

— Ее предложение было уж совсем неинтересным. Сказала, что я буду всегда одерживать победы в войнах. Зачем мне это? Я не люблю воевать.

Парис подошел к самому краю пруда и опустил руку в воду.

— А что же Афродита? — спросила я, потеряв терпение.

Он снова присел на колени и улыбнулся.

— О, она знает, чем угодить мужчине!

— Еще бы! — согласилась я.

— Сначала она сказала мне, что мужчины красивее меня во всей округе не найти, что я понапрасну гублю себя в пастухах и что я рожден для лучшей доли. И пообещала мне ее…

— Она пообещала, что ты вернешься в Трою? Значит, она знала правду о твоем рождении! — перебила я.

Зачем я поспешила и сама подсказала ему ответ, за который он ухватился? Отчего я не подождала, пока он договорит?

— Да, именно это она мне и пообещала, — заулыбался Парис. — Ты угадала.

Он плеснул в меня водой, забрызгав лицо.

— И вскоре после этого я вернулся в Трою, и открылось, кто мои родители. Я должен быть благодарен ей за то, что стал троянским царевичем.

— Ты и так им был.

— Но именно Афродита открыла моим родителям, что я их сын.

— Тогда ты был прав, что выбрал ее. Она изменила твою жизнь, сделала счастливым.

— Вот именно!

— А ты говорил, будто не помнишь, что богини обещали тебе.

— Мою память освежило то, что мы пришли на это место. Как я и надеялся. — Его лицо приняло встревоженное выражение.

— Не ты, а я! Теперь мы должны умилостивить обиженных богинь, чтобы отвратить их гнев от троянцев.

— Да-да. Конечно!

Парис достал из мешка две поэмы, воспевавшие чары богинь, а также два ожерелья из аметистовых и золотых бусин. Он торжественно разложил подношения на плоском камне и обратился к богиням со словами призыва. Как известно, правильная молитва состоит из трех частей: призыва, перечисления заслуг и просьбы. Богам приятно слышать о своей силе и других достоинствах, поэтому их нужно перечислить в призыве. Затем нужно назвать свои заслуги перед богами, чтобы склонить их внять молитве. И лишь после этого можно переходить к просьбе.

Воздев руки, Парис воскликнул:

— О великие олимпийские богини, золотоволосая жена Зевса, всеведущая Гера, и ты, сероглазая дочь Зевса, эгидодержавная Афина! Великие богини! В вашей власти находятся люди и города! Я возжигал коз и тучных тельцов перед вами. Я принес вам дары. Взгляните на них с благосклонностью и одарите своей милостью Трою! — Парис продолжил вынимать из мешка предметы, которые должны были прийтись богиням по вкусу: копии кораблей и укрепленных городов. — Вы обещали, что согласитесь с моим неразумным решением, каково бы оно ни было! Ведь я жалкий смертный. Разве для величайших богинь имеет значение мое ничтожное мнение? — Он опустился на колени перед камнем, ставшим на время алтарем.

Ему ответствовала полнейшая тишина. Услышали его богини или нет? Скорее всего, они в ту пору занимались другими делами, столь же бессмысленными, как дележ яблока с надписью. Я постаралась остановить поток крамольных мыслей, пока богини о них не проведали.

— Вы угрожаете троянцам, которые никогда не делали вам дурного, почитали вас и жертвы приносили. Когда вы призвали меня, чтобы присудить золотое яблоко, в Трое даже не ведали о моем существовании. Молю вас, не призывайте к ответу за мой поступок невинных людей!

Тишина, и только.

— Сделайте так, чтобы греки уплыли назад! Молю тебя, Зевс! Отведи угрозу войны!

Ни звука, только шорох деревьев и журчание воды.