"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

Соорудить алтарь не составило труда, так же как и очистить место для медовых пирожков и миски с молоком. Когда все было готово, я позвала Париса. Мы выпустили змейку и впервые говорили друг с другом наедине в ее присутствии, а потом дали друг другу клятву в нашем семейном, домашнем святилище.

Змейка внимательно посмотрела на нас — очень торжественно, или мне почудилось?

— Благослови нас, — попросила Эвадна. — Нам очень нужно твое благословение. Мы на новой земле. Все, что осталось от прежнего дома, — это ты.

— Это уже твой третий дом, — добавила я. — Из Эпидавра ты приехала в Спарту, из Спарты — в Трою. Но меняться — значит обновляться. Ты меняешь кожу и потому остаешься вечно молодой. Научи нас этому искусству. И пожалуйста, помогай Гермионе, даже издалека.

Парис опустился перед ней на колени и говорил, а она слушала, свернувшись кольцами.

— Именно ты подала мне знак, когда я был в Спарте. Ты соединила меня с Еленой, твоей хозяйкой. Теперь ты приехала в мой город, и я буду заботиться о тебе. Защити наш союз и наш дом.

Змейка высунула свой язык, а потом исчезла в темноте.

Каждый день прибывали все новые и новые рабочие. Дворец Париса быстро рос на вершине холма. Я подружилась с Андромахой, она относилась с большой симпатией ко мне — тоже чужеземке. Ее выдали замуж за Гектора из отцовского дома в Плаке. Больше всего на свете она хотела ребенка.

Когда она говорила об этом, я вспоминала свою потерянную Гермиону. Я тосковала по ней. Порой тоска становилась такой сильной, что я спускалась вниз, в алтарную комнатку, и в присутствии священной змейки плакала, жаловалась богам, молилась.

Андромаха призналась, что она использовала все известные средства, принесла множество жертв богам, но так и не забеременела.

— Неужели я бесплодна? Годы идут, а в этих стенах так и не слышно детских голосов.

— Но ты еще молода… — начала было я, но она не дала мне договорить.

— «Молода»! Ты сама знаешь, что это не так! Мне уже минуло двадцать. Разве это молодость?

— А мне уже минуло двадцать пять, — ответила я.

— Вот видишь! И ты не ждешь ребенка от Париса. Ты родила дочь, когда тебе было шестнадцать, а теперь — ничего!

Это была правда. Я не ждала ребенка. Хотя очень хотела родить от Париса.

— Боги не могут наказать Гектора бездетностью. Они пошлют ему сына, — сказал я.

Может, это было и не очень убедительное утешение, но другого я придумать не смогла. Я успела узнать Гектора и считала его одним из лучших людей, живших на земле. Не потому, что он был красив, и статен, и отважен, а потому, что судил всегда справедливо и дальновидно.

— Боги могут делать все, что угодно. Ты, Елена, сама прекрасно знаешь. — Андромаха чуть улыбнулась. — Ты ведь им немного родственница.

— Ты намекаешь на эту старую историю с лебедем?

— Это ясно, стоит только взглянуть на тебя. Я считаю, что некоторые люди ближе к богам, чем остальные.

Этот разговор привел меня в смущение, как всегда бывало, и я сменила тему:

— Не пора ли полакомиться сластями? Что-то твоя служанка запаздывает!

В Трою пришло лето, холодный, порывистый ветер сменился теплым, ласковым ветерком. Зелень на лугах стала яркой, сочной, а бурный Скамандр стал спокойной рекой. Вторая река, Симоид, исчезла, оставив на память о себе несколько луж: питавшие ее притоки высохли под солнцем. В Верхнем городе, однако, было прохладно, и строители исправно работали, поскольку жара не истощала их силы. Говорили, что дворец закончат, когда дни пойдут на убыль. Отделка и украшение, конечно, будут готовы позже. Строители ворчали, что художники — капризный народ, им нужно много времени. К третьему этажу еще не приступали: Геланор без конца делал образцы, клал на них всевозможные грузы — проверял на прочность. Поначалу он заговаривал о четвертом этаже, но потом перестал. Наверное, игрушечный дворец разрушился, когда он добавил к нему четвертый этаж.

Однажды, когда я составляла из сушеных луговых трав смесь для ароматизации комнат, ко мне ворвался Парис и закричал:

— Смотри, что привезли в Трою!

Лицо его горело от возбуждения, он схватил меня за руку так резко, что я просыпала траву на пол.

— Не беда, что толчея! Пойдем, пока толпа еще не велика!

Он тянул меня за собой по улице в направлении Дарданских ворот, где собралось уже довольно много народу. Несколько человек пытались открыть пошире ворота, и так распахнутые во всю ширь, чтобы ввезти в город огромную фигуру, положенную на платформу.

Толпа была такая плотная, что мы с трудом пробирались через нее, и Парис сказал:

— Нужно подняться на сторожевую башню, оттуда хорошо видно.

Мы вскарабкались по лестнице на площадку, где находились лучники и часовые. Из смотрового окошка я увидела длинную золотую скульптуру: тело льва с головой женщины.

— Прямым ходом из Египта! — кричал смуглолицый человечек с обезьяньими лапками вместо рук. — Сколько вы дадите за эту вещь? Я не сделаю ни шагу вперед, пока мне за нее не заплатят. Похоже, я, как дурак, притащил ее под честное слово человека, которого нет в природе!

— Его имя, часом, не Пандар? — спросил кто-то из толпы.

Хозяин статуи отрицательно покачал головой.

— А то Пандар у нас большой любитель таких штук. Так, может, Антенор?

При имени «Антенор» толпа загудела. Я вспомнила этого изящно одетого человека и ничуть не удивилась, когда кто-то заметил:

— Нет, Антенор никогда не закажет такую безвкусицу. В ней нет чувства меры!

— Безвкусица? — возмутился хозяин. — Да это статуя из дворца самого фараона!

— Ворованная, даю руку на отсечение, — раздался голос Деифоба.

— Если даже и так, здесь ее не найдут, — хитро подмигнул мужчина. — Итак, кто счастливчик, который станет обладателем прекрасной статуи?

— Она называется сфинкс, — сказал старик с хриплым голосом. — Сфинксы иногда загадывают загадки, иногда предсказывают будущее. Тот, с которым повстречался Эдип, убивал людей. Наверное, нужно быть египтянином, чтобы сфинкс не причинил тебе вреда.

— Трое нужен сфинкс! — завопил часовой. — В каждом большом городе должен быть сфинкс, а разве Троя — не самый большой из больших?

— Вот именно! — радостно подпрыгнул продавец статуи. — На реке Нил есть город, где сфинксами уставлена целая улица.

— Ручаюсь, теперь там одного сфинкса недосчитаются! — снова подал голос Деифоб.

Его замечания всегда звучали обидно, даже когда он пытался их выдать за шутку.

— Мы могли бы поставить его на площади у колодца в Нижнем городе, посадить цветы вокруг, сделать фонтан! Люди отдыхали бы в тени!

— Троя заслуживает этого! — крикнул женский голос.

— Как мы до сих пор обходились без сфинкса? — поддержал другой.

— Вот видите? — рассмеялся продавец. — Не спорьте теперь, лучше скажите, кто станет счастливым обладателем!

— Троя. — Неожиданно появился Приам. — Я, царь, подарю эту статую своему городу. Мы должны непрестанно заботиться о том, чтобы Троя становилась прекраснее.

Приам подошел к рабочим, праздно стоявшим возле телеги:

— Ввезите статую в ворота. И доставьте на площадь.

Хозяин статуи уже потирал руки, но тут его озарила мысль:

— Отлично, господин. А смею спросить, зачем ограничиваться одним сфинксом? Я могу привезти второго. Знаете, как говорят: статуя в одиночку скучает, ей нужна пара.

Вышел Гектор и, обняв Приама, посмотрел на торговца.

— Смотри не вспугни свою удачу, приятель.

Со смехом и криком народ последовал за сфинксом, подталкивая телегу. Кто-то принес вина, несмотря на утренний час, мальчик заиграл на свирели. Мы спустились с башни и пошли следом за процессией. Добравшись до мощеной площади, мы смотрели, как сфинкса спускают с телеги.

— Боюсь, мой дворик выглядит пустовато без сфинкса, — проговорил Пандар, который пришел уже в самом конце.

— Признайся, признайся, это ты его заказал? — поддразнивал Пандара Гектор.