"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Джордж Маргарет

Еще один человек выступил вперед. Он был широколицый и рыжеволосый. Походка выдавала в нем бывалого воина.

— Разве стены Трои недостаточно прочны, чтобы устоять перед жалкими нападками кучки иноземцев? — закричал он. — О чем мы здесь толкуем? О сотне-другой ничтожных греков, которые по наущению Агамемнона пересекут море и высадятся под Троей. Собьются в кучку на берегу и будут ютиться в тени своих кораблей. Почему мы трясемся от страха при одной мысли о них? Ведь ничего еще не произошло и вряд ли произойдет!

— Ты прав, Антимах, — кивнул ему Приам и посмотрел на остальных, но все хранили молчание. — Нас пугают плоды собственного воображения. Потому и нужно, чтобы оракул сообщил, что на самом деле нас ждет. Ступай, Калхас, и чем скорее, тем лучше.

По рядам собравшихся пробежал ропот и шепот, но слова не взял никто. Чья речь понравилась им больше — осторожного Антенора, который предлагал отправить меня домой, или отважного Антимаха, который верил в мощь троянских стен?

Калхас подошел к нам с Парисом и поклонился.

— Я внимательно выслушаю ответ пифии, — сказал он, сохраняя непроницаемое выражение лица, и я подумала: может, он и правда хочет как лучше. — Слово в слово я передам ее ответ вам и царю. С твоего разрешения, великий царь, я возьму с собой сына, Гиласа. Ему полезно узнать, что такое жизнь прорицателя, и посмотреть на великую пифию. Может, это вдохновит его.

На лице Приама отразилось раздражение.

— Не вижу смысла. Он задержит тебя.

— Позволь не согласиться, великий царь. Всем известно, что задержать может старик молодого, а не молодой старика.

— Хорошо, — нетерпеливо махнул рукой Приам. — Надевай дорожные сандалии и в путь.

— Сию секунду, только возьму факел.

Раздался одобрительный смех.

— Пандар, приведи Гиласа, — попросил Калхас. — Пусть он получит благословение царя.

Не успел Приам его остановить, как Пандар уже вышел, усмехаясь. Через мгновение он вернулся с долговязым юношей, который, видимо, стоял за дверью, и подвел его к Калхасу. Юноша опустил голову вниз, при этом на глаза ему свешивались со лба длинные пряди волос.

— Гилас ждет твоего благословения, великий царь, прежде чем отправиться со мной в Дельфы, — сказал Калхас.

— Разве я жрец? А он что, немой? — рассердился Приам. — Он может говорить? И пусть уберет волосы со лба и посмотрит мне в глаза!

Калхас отвел волосы со лба сына, и все увидели свежий шрам, который зигзагом пересекал его лоб, — вот почему он прятал лоб под волосами.

— Прости меня, мой мальчик, — произнес Приам. — Пусть боги изгладят из твоей памяти событие, след которого отпечатался на твоем лице. Желаю, чтобы твое путешествие было благополучным.

Отец и сын склонились в низком поклоне, затем Калхас взял Гиласа за руку и с достоинством покинул зал. Едва они скрылись, Приам возмущенно набросился на Пандара:

— Ты улыбался, глядя на шрам юноши. Это жестоко. Что знаешь о ранах ты, который никогда меча не держал в руках!

Пандар сначала приподнял бровь, потом смиренно кивнул головой.

— Прошу прощения, великий царь.

— Мы свободны? — спросил Антимах. — Уже поздно.

— Да, разумеется. Все могут идти. — Приам взмахнул рукой и посмотрел на нас с Парисом. — Вы тоже.

Солнце уже поднялось, а мы все спали. Я проснулась раньше Париса. Я уже знала: предаваясь какому-либо занятию, он хотел продлить его как можно дольше и потому никогда не соблюдал положенных сроков. Вечером он не хотел ложиться спать, утром — вставать. Вот и сейчас, уставший, он спал, пренебрегая светом дня.

Потянувшись, он потер глаза.

— В своем новом дворце сделаем толстые ставни и будем спать, сколько пожелаем, — пробормотал он и сел на кровати. — Сегодня же займемся проектом. Я позову строителей…

— Так скоро?

— Зачем привыкать к этим комнатам, если все равно придется с ними расстаться? Я не хочу, чтобы у тебя возникло чувство, будто жить со мной — значит все время расставаться.

У меня перед мысленным взором мелькнул дворец в Спарте, но я прогнала это воспоминание.

— Мне кажется, Приаму не понравится эта затея. Возможно, он даже воспримет ее как оскорбление.

— Ничего, мы его одолеем.

— То есть ты одолеешь?

— Да, ради тебя. Женщине, столь прекрасной, что для нее не существует достойного жилища на земле, нужен новый дворец.

— Ты говоришь обо мне так, словно я богиня или каменная статуя. И то и другое неправда.

— Перестань спорить! Дай мне сделать, как я хочу! Я хочу оставить Трое после себя что-нибудь прекрасное. Этот дворец будет стоять тогда, когда нас не станет. В нем будут жить другие поколения, и восхищаться им, и с благодарностью вспоминать наши имена.

Парис почти бегом носился по улицам Трои в поисках подходящего места для дворца. Мы вместе с архитектором, Эвадной и Геланором не поспевали за ним. В Трое мало было свободного от построек места. Здания плотно прилегали друг к другу, стена к стене. Улицы спиралями обвивали холм до самой вершины. На вершине, откуда виднелись и равнина, и море, стояли дворец Приама, с огромными пристройками для детей, кладовыми, хранилищами, мастерскими, дворец Гектора и храм Афины.

— Я хочу строить здесь! — заявил Парис. — Наверху, где ветер свежий и сильный.

— Мне кажется, тебя опередили. Место занято, — заметил Геланор.

Это были едва ли не первые слова, произнесенные им за время пребывания в Трое. Правда, у меня не было возможности поговорить с ним наедине. Не изменил ли он своего намерения уехать?

Парис указал на неожиданно скромный домик, расположившийся неподалеку от дворца Приама на самой вершине:

— Мы заплатим хозяину этого дома.

— На этом месте можно построить такой же дом, не больше. Участок слишком мал, — сказал архитектор. — Новый дворец будет меньше, чем твои нынешние покои.

— Зато место какое замечательное! — огорчился Парис.

— А что, если строить вверх? — спросил Геланор.

— Вверх? — не понял архитектор.

— Обычно строят здания в два этажа. Может, попробовать сделать три?

— Как это? Такой большой вес… Средний этаж не выдержит… Рухнет… Даже не знаю… — растерялся архитектор.

— Но кто-нибудь пробовал строить в три этажа? — настаивал Геланор. — Я не изучал этот вопрос, а он стоит того. Людям свойственно стремиться к новому.

— В будущем станут строить дома высотой в сто этажей, — вдруг проговорила Эвадна. — И даже больше. Так почему бы не начать здесь и сейчас?

Архитектор посмотрел на Париса.

— Ты будешь слушать меня или этих греков, которые сами признаются, что не смыслят в строительстве?

Парис оглянулся на меня.

— Моя дорогая, может, твои спутники… воздержатся от вопросов?

— Нет, — решительно ответила я.

Геланор никогда не подводил меня. Вопросы, которые рождал его пытливый ум, всегда вели к новым решениям.

— Здесь нет места, чтобы построить дворец, о котором ты мечтаешь. Так, может, следует внести исправления в мечту? Или есть другой выход: найти место ниже и построить там обычный дворец.

Расстроенный, Парис обратился к Геланору:

— Ты действительно считаешь, что можно строить трехэтажные здания?

— Почему бы нет? Если существуют двухэтажные, значит, могут существовать и трехэтажные. Или даже четырехэтажные.

— Но если мы построим трехэтажное здание, оно будет возвышаться над остальными. Не вызовет ли это недобрые чувства? — спросила я, ибо не хотела ссориться с троянцами.

— Вот почему я говорю только о трех этажах. Четыре будут восприняты как вызов, — ответил Геланор.

— Но это нелепость! Верхний этаж раздавит здание и убьет всех жильцов! — Архитектор взмахнул руками. — Я не согласен! Я не хочу быть соучастником в этом преступлении. Если с царевичем что-нибудь случится — царь казнит меня. Нет, я отказываюсь!

Геланор улыбнулся Парису.

— Похоже, тебе придется выбирать. Безопасность и обыкновенный дворец в другом месте либо риск и необыкновенный дворец на вершине. Конечно, плата за риск немалая.