Журнал «Техника-Молодёжи» - ОДНАЖДЫ…
— Глубокоуважаемый мастер, а во сколько же обходится стрельба из столь изумительного, превосходно сделанного пулемета?
— 130 фунтов стерлингов в минуту, — лаконично ответил Максим.
— Пожалуй, этот замечательный пулемет стреляет слишком быстро для Китая, — после длительного раздумья наконец промолвил Ли…
ПРИПИСКА КАРТОГРАФОВ
В XVII веке Парижская академия наук предприняла обширные работы по составлению новых карт Франции на основе более точных измерений долгот. Когда работы были завершены, выяснилось, что на старых картах истинные размеры государства были значительно завышены. Столь неприятное открытие вызвало сильное недовольство короля Людовика XIV.
— Эти ученые, — раздраженно воскликнул он, — уменьшили территорию Франции куда больше, нежели мои генералы увеличили!
ПРАВИЛА ПРЕЖДЕ ВСЕГО
Профессор А. Л. Ловецкий (1787–1840), человек весьма педантичный и строгих правил, много лет читал в Московском университете минералогию. Готовя лекционный курс, он разработал единый типовой формуляр для характеристики минералов, от которого уже никогда и ни при каких обстоятельствах не отступал. Это порой заставляло его невольно произносить явные нелепицы, которые вызывали оживление и смех в аудитории. Так, характеризуя тот или иной минерал, Ловецкий вдруг страдальчески морщился, но тем не менее упорно заявлял:
— Кристаллизация — не кристаллизуется. Употребление — никуда не употребляется. Польза — вред, приносимый организму.
ЛУЧШЕ СДАМ ЭКЗАМЕН!
Среди многочисленных учеников В. П. Горячкина (1868–1935) — основоположника науки о сельскохозяйственных машинах — был один способный юноша, быстро усваивавший науки. Обрадованный Горячкин взял его к себе в аспиранты, и тут начались неожиданные сбои: молодому ученику никак не давалось решение технических задач, важных для практики. Однажды, когда Горячкин предложил своему новому аспиранту еще одну практическую задачу, тот взмолился:
— Лучше поручите прочесть еще одну книгу, и я сдам вам по ней экзамен. Я понял: последний куда проще, чем работа!
ВОТ ТАК СРЕЗАЛ!
В 1773 Году в Петербург по личному приглашению Екатерины II приехал известный французский философ-энциклопедист Дени Дидро (1713–1784). Введенный в заблуждение либеральными высказываниями императрицы, он счел возможным вести себя без особого «политеса» — держался независимо, по каждому вопросу придерживался своего мнения, часто противоречившего узаконенной, официальной точке зрения.
Поначалу все это забавляло Екатерину II, однако вскоре она поняла, что в своей игре в просвещенность может зайти слишком далеко и надо любыми средствами остановить нападки гостя, прежде всего на церковь и ее служителей. Но как это сделать, не нарушив законы гостеприимства?
Выход из деликатного положения подсказал знаменитый петербургский математик Леонард Эйлер (1707–1783), вполне овладевший языком дипломатии. Однажды, когда в одном из петербургских салонов Дидро затеял очередной разговор о том, что никого на небе нет, Эйлер с самым серьезным видом возразил ему:
— Сударь! Ведь, как известно, (a + bn) / n = x. Значит, всевышний существует! Не станете же вы отрицать столь элементарную математическую формулу?
Дидро от этой завуалированной нелепицы смешался и сразу не нашел что сказать. Вокруг засмеялись, и серьезность темы беседы была утеряна. На следующий день при появлении философа в зале раздались смешки, и вскоре Дидро, поняв, что к чему, испросил разрешения у императрицы покинуть Россию.
ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ БЫЛО ТИХО!
Когда городские власти Геттингена приняли решение проложить трамвайную линию вдоль Вендерштрассе — главной и самой длинной улицы города, сотрудники знаменитого Геттингенского университета бурно вознегодовали. Они не без оснований полагали, что трамвайный трезвон отвлечет их от ученых занятий, пагубно скажется на прилежании студентов. И тогда профессор университета, известный математик Д. Гильберт (1862–1943), направил в муниципалитет письмо ультимативного содержания:
«Персонал университета категорически возражает против прокладки трамвайной линии по Вендерштрассе, поскольку шум помешает нашей работе. Если линия все же будет построена, то университет немедленно переедет в другой город».
На следующий день он получил извещение, что муниципалитет пересмотрел свое решение.
СЕКРЕТ ДЕДУКТИВНОГО МЕТОДА
Как-то раз английский писатель Артур Конан Дойл (1859–1930), врач по образованию, приехал в Париж. На вокзале к нему с решительным видом подошел таксист, молча взял его чемодан, сунул в багажник и, лишь сев за руль, осведомился:
— Так куда ж вас отвезти, месье Конан Дойл?
— Как, вы знаете меня? — приятно изумился писатель.
— Впервые вижу, — признался шофер.
— Как же тогда узнали, кто я?
— Да воспользовавшись описанным вами дедуктивным методом, — гордо произнес таксист. — Во-первых, я прочел в газетах, что Артур Конан Дойл две недели как находился у нас на отдыхе, во французской Ривьере. Во-вторых, я про себя отметил, что поезд, с которого вы сошли, марсельский. Потом увидел, что у вас загар, который можно приобрести, только побывав на побережье Средиземного моря минимум дней десять. Из того, что у вас на среднем пальце правой руки имеется несмываемое чернильное пятно, заключил, что вы писатель. По манере держаться вы врач, а покрой платья лондонский. Таким образом, сведя все наблюдения воедино, я сказал себе — вот он, Конан Дойл — прославленный творец великого сыщика Шерлока Холмса!
Услышав объяснения таксиста, писатель был потрясен.
— Да вы сами почти Шерлок Холмс! — восторженно воскликнул он, — коли сумели сделать такой вывод по столь незначительным деталям!
— Так-то оно так, — вдруг замялся шофер. — Но я заметил и еще одну небольшую деталь.
— Это какую же?!
— Ярлык, приклеенный к вашему чемодану. На нем было крупно выведено ваше имя и фамилия!
ЕЗДЯТ ВЕДЬ НЕ НА ФОРМУЛАХ!
Однажды американский автостроитель Ч. Кеттеринг — глава исследовательского отдела фирмы «Дженерал моторс», — разговорившись с одним университетским профессором, спросил его:
— Почему в своих курсах по механике вы даже не упоминаете о пневматических шинах? Ведь это одно из крупнейших изобретений.
— А чего о них говорить? — пожал плечами профессор. — Чего о них говорить, когда до сих пор для них нет ни одной формулы!
— Ах вот как! — удивился Кеттеринг. — Тогда советую вам ездить на автомобиле без шин до тех пор, пока вы не решите, что важнее: шины или формулы?
ИГРА В «ДОЧКИ-МАТЕРИ»…
Вплоть до XVII века в Западной Европе в большом почете была астрология — предсказание будущего по расположению звезд на небе. Такими гаданиями занимались не только далекие от науки шарлатаны, но и многие серьезные ученые, в частности знаменитый немецкий математик и астроном И. Кеплер (1571–1630). Объясняя причины, заставляющие его коллег заниматься астрологией, Кеплер как-то раз сказал:
— Конечно, астрология — глупая дочка. Но куда девалась бы ее мать — высокомудрая астрономия, если бы у нее не было этой дочки? Жалованье математиков так ничтожно, что матушка астрономия голодала бы, если бы дочь-астрология на глупцах ничего не зарабатывала!
«НИКАК НЕ ПОДНИМУСЬ»
Однажды недоброжелатели, вознамерившись задеть философа Диогена Синопского — того самого, который демонстративно жил в бочке из-под вина, — сказали ему:
— Вот ты тут лежишь себе полеживаешь, а ведь многие поднимают тебя на смех!
— Зато я все никак не поднимусь, — с достоинством возразил философ.
КАМЕРТОН… С ХАРАКТЕРОМ!
Как-то раз, читая лекцию по акустике в светском обществе, австрийский физик Э. Мах (1838–1916) стал рассказывать о том, что звучащие тела вроде камертона хорошо «откликаются» только на тот звук, который могут издавать сами. Совсем иначе ведут себя незвучащие тела: они «отзываются» почти на каждый тон, но очень слабо. Заметив, что неподготовленная аудитория плохо поняла столь важную зависимость, лектор поспешил проиллюстрировать ее примером из повседневной жизни:
— А происходит это так же, как и у нас, у людей, — пояснил он. — Кто может сам задавать тон, тот мало заботится о том, что говорят другие. Человек же бесхарактерный ко всему присоединяется, всему сочувствует; его можно обнаружить и в пьяной компании, и в обществе трезвости!
ОТЧЕГО ДНИ УКОРАЧИВАЮТСЯ
Однажды известный русский ученый А. М. Бутлеров (1828–1886), будучи на экзаменах в петербургском университете, задал студенту дополнительный вопрос:
