Макс Брэнд - Укротитель диких
С радостным блеском в глазах Бешеный Бык проворчал низким голосом: «Привет!» – и сжал руку Рори. А Черная Стрела, без тени улыбки, как нож погрузил свой взгляд в глаза Мичела.
Не трудно было догадаться, что он думает о волшебной рубашке, делающей того, кто ее носит, неуязвимым. На самом деле у него уже было достаточно шрамов, чтобы хотеть такое чудо.
Трудно сказать, что натворил бы часовой, потому что выглядел он непоколебимым, как скала. Но тут из большой центральной палатки маленького лагеря появился капитан Берн и крикнул:
– Пропусти этих людей!
– Индейцев? – спросил удивленный часовой.
– Да.
– А ирландца?
– Конечно. Хотел бы я, чтобы сюда пришло двадцать таких ирландцев!
Капитан Берн подошел и пожал руку Рори. Потом повторил церемонию с вождями. Чуть позже он прошептал Рори:
– У них боевая раскраска?
– Нет, – ответил юноша. – Сегодня у них добрые лица. Для мирной встречи. А где майор?
– Пишет речь, – сказал капитан, возглавляя процессию и приглашая индейцев в палатку, из которой только что вышел.
– Лучше бы он ее не писал, – покачал головой Рори. – Никто не знает заранее, что говорить этим краснокожим.
Капитан вздохнул.
– Может быть, ты и прав, Мичел, – согласился он. – Мне бы так хотелось находиться за тысячу миль на восток отсюда!
Глава 21
Когда они приблизились к палатке, капитан прошел вперед, а гостей на минуту остановили. Эта пауза показалась юному Рори и глупой, и слишком церемониальной. В это время он чувствовал на себе проницательный, смелый и враждебный взгляд молодого вождя.
А Бешеный Бык говорил:
– Молодые апачи хорошие наездники, не правда ли? Но они как дураки пытались поймать волшебную лошадь! А где вороной конь, отец?
– Он в порядке, – ответил Рори. – А что касается храбрых апачей, то они хорошо погоняли меня по холмам. И сейчас, я надеюсь, мы стали более близкими друзьями, чем раньше.
Бешеный Бык покачал головой.
– С тех пор многое произошло, – заявил он. – Большой Конь предложил целый табун лошадей в награду за твой скальп. Берегись, отец! Есть только один путь помириться с апачами. Что касается меня и моей семьи, мы с тобой. Ты это знаешь. Наше дыхание – твое дыхание. Наша кровь – твоя кровь. Но другие!.. Отдай им красный глаз, и тогда они снова станут твоими друзьями!
Он говорил настойчиво, но сомнение отражалось на его лице. Похоже, Бешеный Бык совсем не удивился, когда Рори отрицательно покачал головой. Вождь сказал, что у него не было ни малейшей надежды, что Рори вернет честно выигранный камень.
К этому времени вернулся капитан Берн и пригласил их в большую круглую палатку. Переговоры были обставлены с невероятной помпезностью. Майор соорудил для себя нечто похожее на письменный стол. Перевернули пару коробок, положили на них широкую доску, а сверху набросили сукно. Сам он восседал за этим столом в кресле, похожем на трон, и довольно сурово смотрел на вошедших.
В задней части палатки находилась дюжина солдат. Кавалеристы стояли неподвижно, опираясь на ружья. Прямо перед входом в палатку поставили несколько стульев, расположив их так, что вместе с майором, сидящим за столом, они образовывали замкнутый круг.
Уловка, которая должна была продемонстрировать достоинство и место белого человека, казалась Рори настолько очевидной и бессмысленной, что он почти покраснел. Он почувствовал еще больший стыд, когда апачи, как, может быть, и ожидалось, после обмена приветствиями с майором Талмаджем отодвинули назад предложенные им стулья и сели на пол, скрестив ноги.
Капитан Берн сразу же сел рядом с ними, Рори занял место около Бешеного Быка, но у майора, однако, не хватило ума понять намек. Он вроде бы сделал движение, как будто хотел встать и присоединиться к гостям, но, очевидно, в его сознании настолько прочно закрепились предрассудки, что он не мог уже ничего изменить. Майор удобно расположился в кресле. На его хмуром лице одновременно отражались достоинство и растерянность. Потом он приказал раздать всем трубки.
Рори опять улыбнулся. Если бы у майора была только одна трубка, если бы ее набили и зажгли с обычными церемониями, то все могло бы пройти хорошо. Но апачи заявили, что сейчас у них нет желания курить. Они извинились и, плотнее укутавшись в пледы, сидели с деревянными, ничего не выражающими лицами и смотрели на обеспокоенного майора.
Рори Мичел вдруг вспомнил картины жизни в лагере апачей. Суматоха, болтовня, смех, веселые шутки даже самых суровых и уважаемых воинов. Было ясно, что эти люди умели надевать на лицо маску.
По крайней мере, майор хорошо говорил по-испански. Он начал с благодарности Бешеному Быку и его товарищу за то, что они пришли отвечать на предъявленное им обвинение. Майор сказал, что в каком-то смысле он представляет одновременно вооруженные силы и судебную систему Соединенных Штатов. Он что-то еще говорил о том, какую заботу проявляет Белый Отец из Вашингтона о своих краснокожих детях. Рори заметил, как на лицах индейцев промелькнула насмешливая улыбка.
Нет сомнения, что ту же самую чепуху они много раз слышали раньше от агентов и руководителей карательных экспедиций.
Закончив речь, майор поинтересовался, не нашли ли апачи кобылу и жеребенка среди своего скота.
Ответ Бешеного Быка был столь же коротким и ясным, сколь длинной и запутанной речь майора.
Он сказал:
– На свете очень много белых людей. И совсем мало апачей. Мы не хотим воевать с вами, если нас не вынудят. Вот почему я пришел сюда вместе с храбрым воином Черной Стрелой, хорошо известным моему народу. У нас много кобыл с жеребятами. Но ни одна из них не принадлежит вам. Большинство мы взяли, когда воевали с мексиканцами. Кроме того, неужели все это беспокойство из-за одной кобылы и одного жеребенка?
Прямая и простая речь Бешеного Быка настолько выбила майора из колеи, что он не сразу нашелся, что отвечать. Он бормотал что-то о необходимости справедливого суда и вдруг взорвался, обратившись к Рори по-английски:
– Молодой человек, вы знаете этих людей! Что надо сказать им?
– Если бы я был на вашем месте, – сказал Рори, – я бы сказал им, что они правы, что потеря одной кобылы и одного жеребенка чепуха, но вы просто использовали это как повод поближе познакомиться с апачами. Белые хотят дружить с ними, помочь им, но не смогут, если будет продолжаться воровство. Сказал бы им, что апачи самые лучшие воры в мире, а американцы не владеют этим великим искусством.
Майор уставился на него, как будто подумал, что юноша сошел с ума.
– Вы хотите, чтобы я сказал им, будто восхищаюсь воровством?
– А разве нет? – дерзко спросил Рори.
