Луи Буссенар - Необыкновенные приключения Синего человека
— Конечно! Никто не покинет шеренгу, мало ли что: дикий зверь или индеец. В лесах опасно.
— Вот-вот! А если опасно?..
— Солдат не покинет лагерь. Он ест, спит, курит и не двинется с места по собственной воле.
— Ни за что! Вот в чем причина тишины и спокойствия. Однако не теряйте бдительности! Придет время, мы еще услышим их.
— Надеюсь! — произнес Ивон. Глаза его блестели, щеки горели, как в лихорадке.
— Посмотрите-ка на этого сопляка! Послушать его, так нет ничего лучше, чем сражение! Настоящий бретонец, наша кровь!
— Итак! — Ивон полусмеялся, полуважничал. — Бомбардиры! По местам!
Начиналось самое главное. Все дело было в том, чтобы снаряды не улетели слишком далеко, но и не проломили головы своим.
Мальчуган и тут все предусмотрел, заранее приказав подбирать орехи приблизительно одного размера, чтобы легче было все рассчитать. В центре поляны, на небольшом возвышении он оборудовал наблюдательный пункт. Здесь росло ветвистое дерево, в густой кроне которого человека совершенно не видно. Из этого убежища удобно руководить военными действиями. Жан-Мари окрестил его командирской башней.
Все готово!
Юнга указал на дерево, которому суждено было начинать. Первый снаряд упал в ста двадцати метрах, и боцман отправил Жана-Мари и Генипу на разведку.
— Только посмотрите, и никакой самодеятельности, а не то попадетесь.
— Есть, старшой! — смеясь отвечал бывший сержант. — Мы пройдем неслышно.
Разведчики скрылись в густом кустарнике, и оттуда раздался свист.
Ивон скомандовал:
— Первый номер! Огонь!
Беник рубанул канат. Дерево с шумом распрямилось и выплюнуло ядро-орех.
Прошло не более четверти минуты, как юный наводчик захлопал в ладоши и закричал, сидя в своей «башне»:
— Есть!.. Дядя, месье Феликс! Снаряд найден… Жан-Мари и Генипа отметили то место, сломали ветку…
— Прекрасно, мой мальчик! Значит, надо стрелять, когда солдаты окажутся возле этой сломанной ветки.
— Осталось испытать остальные, не так ли, дядя?
— Так точно, командир!
— Если знать наверняка, куда падают снаряды, все будет в порядке. Отсюда я прекрасно увижу неприятеля и смогу вовремя дать сигнал.
— Но, командир, надо, по крайней мере, распределить наши пушки по секторам.
— Об этом я подумал. Вы возглавите свой сектор.
— С удовольствием! Но мы здесь в низине и ничего не видим.
— Я буду вашими глазами. Думаю, что надо соорудить баррикаду из валежника вокруг поляны. Паталосы и Генипа смогли бы поддержать нас огнем из луков.
— Здорово придумано! А, Беник?
— Ничего не скажешь!
— Номер два! Огонь! — последовала команда.
Следующий орех со свистом улетел в тишину. Удар оказался не хуже первого.
Все это время Ивон оставался серьезным и внимательным. Взрослые предоставили ему свободу действий, и он, чувствуя груз ответственности, но не сгибаясь под его тяжестью, готов был на любые испытания. У мальчишки поистине железный характер. Он не пасовал перед трудностями, не зазнавался, не трусил. Подросток стал настоящим мужчиной.
Но надо отдать должное и помощникам юного командира: сильным, умным, выносливым. Словом, о такой команде можно было только мечтать.
Беник, забыв о своем недавнем подтрунивании, вел себя так, будто на плечах племянника сверкали золотые эполеты. Жан-Мари целиком отдавался делу и подчинялся мальчику, словно это был, по крайней мере, адмирал флота. Феликс утверждал, что Ивон рожден командовать эскадрой. Даже молчаливый Генипа всячески выражал ему свою поддержку и восхищение. А уж об Уаруку и говорить не приходится. Пес, как часовой, сидел у подножия наблюдательного пункта, без конца поглядывая наверх и тщательно принюхиваясь.
Все катапульты прошли испытание. Место падения каждого снаряда отметили сломанной веткой. Вокруг поляны построили баррикаду. На этом рубеже солдаты, если им удастся подойти к цитадели, встретят живую силу. Здесь заняли позицию паталосы, вооруженные луками, и сержант Педро со своим ружьем.
Катапульты разделили на четыре сектора, во главе каждого из которых встали Феликс, Беник, Жан-Мари и Генипа. Ивон занял свой пост, готовый в любую минуту корректировать огонь[213].
Это была торжественная минута.
Все прислушались. Но ничего, кроме отдаленного ровного шелест листвы, не долетало до друзей. Каждый думал о том, с какой стороны появится враг, сумеет ли он внезапно атаковать.
Генипа беззвучно прополз вперед и вскоре вернулся с известием.
— Солдаты идут!
— Внимание! — скомандовал Ивон. Он почувствовал, как сердце ушло в пятки.
В этот момент послышались крики, раздались выстрелы.
Все терпеливо ждали. Паталосы держали луки наготове. Явно напуганные индейцы жались к белым. Им необходима была помощь и поддержка.
Юнга волновался, но не подавал и виду. Предстоял горячий бой, особенно для атакующих. Будет много шума, много огня, много искалеченных тел.
Если солдатам удастся приблизиться к цитадели, беглецам не поздоровится. Негры отважны и жестоки в бою. Тот, кто видел их в деле, навсегда сохраняет в душе уважение к бесстрашным воинам. Но горе тому, кто попался им под руку.
Однако Педро был убежден, что страшного эпилога[214] не будет.
Наконец Ивон заметил вдалеке белые блузы и соломенные шляпы. Они приближались, окружая поляну. Солдаты выкрикивали угрозы и потрясали оружием. Но их ружья — и это все знали — часто давали осечки и били мимо цели.
Противник приблизился на триста метров… на двести… на сто пятьдесят…
— Все по местам! — скомандовал юнга.
— Готовы! — отозвались командиры батарей.
— Дядя, дайте один залп, всего один, с первого номера! Огонь!
Беник перерубил один из канатов.
Снаряд вихрем пролетел над поляной и обрушился на головы оторопевших вояк.
Раздались страшные вопли, атака остановилась.
— Попали! — что есть мочи закричал мальчик. — Дядя! Я видел, как упал человек! Точное попадание! Вокруг него собрались другие… Месье Феликс… Жан-Мари… Генипа… Стреляйте!
Три сабли разом опустились на землю, три пружины распрямились, обстрел возобновился. Не успели защитники цитадели прокричать «ура», как зазвучали выстрелы. Пули просвистели над головами. Поляна простреливалась насквозь.
— Ну и пальба, — издевался Беник, — в небо они, что ли, метят?
— А как же малыш? — заволновался Жан-Мари.
— Господи! Я и не подумал! Ивон, как ты там, мальчик мой?
— Все в порядке, дядя!
— Пули-то посвистывают?
