Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов
Перед нашей машиной бегают маленькие зверьки, называемые здесь оготон. Они немного больше наших мышей, только шерсть у них более светлая, приспособленная к цвету сухой степной травы. Бегают они быстро и исчезают мгновенно в своих подземных норах. В какой-то момент наши товарищи по путешествию вскакивают, а Вандуй вытаскивает находящееся в машине ружьё. Мы оглядываемся вокруг, но ничего не замечаем.
– Тарвага, – говорит возбуждённо и значительным тоном Вандуй.
Шофёр сильно тормозит. В направлении выстрела подскакивает и бежит дальше зверёк величиной с маленькую собачку. Тарвага, известный под давним названием тарбаган, относится к грызунам. Монголы охотно на него охотятся. Шкура ценная, а мясо вкусное. Этот зверёк очень осторожен. Испуганный, он бежит к своей норе зигзагами. Вход в нору в виде воронки и защищён небольшой насыпью из земли. Преследуемый зверь подбегает к норе, садится рядом с насыпью на задних ногах, насторожив уши и прислушиваясь. В такой момент легче всего в него попасть из ружья. Когда он чувствует опасность, убегает в нору и скрывается в её лабиринте, но наиболее часто, перед тем как скрыться, ищет свою половинку.
В этот раз выстрел был неудачным. Итак, едем дальше без добычи.
Песчаные пятна становятся всё больше, мало-помалу переходя в монолитное пространство. Только здесь появляются островки сухой травы. Песок имеет ржавый цвет, он крупнозернистый, что особенно ощущается в момент, когда ветер сыпет им в лицо. Машина снова тормозит. Прежде чем наш проводник успел схватиться за ружьё, зверь, замеченный острыми глазами Сумьи, был уже далеко. На этот раз была степная лиса. Несмотря на то, что грунт здесь был полностью песчаный, мы долго ещё видим бурого как песок зверя, усердно размахивающего хвостом. Мы предполагали, что по мере приближения к пустыне Гоби вместе с исчезновением растительности исчезнет также фауна, но однако нигде мы не встретили столько диких животных, как в этой местности.
Вскоре замечаем стадо антилоп. С помощью бинокля хорошо видно убегающих огромными прыжками отдельных животных. В воздухе кружит с широко распростёртыми крыльями мышелов, гроза полевых мышей, наиболее часто встречающаяся птица в монгольских степях.
Около одиннадцати часов останавливаемся на короткий отдых. Выходим из машины и прогуливаемся, чтобы размять задеревеневшие конечности. В этой окрестности трава другая: как солома лежит она на песке твёрдыми пучками. Песок здесь неглубокий. Прогуливаемся около 10 минут. Внезапно тишину прерывают поднимающиеся птицы. Это стая сипов (коршунов) устраивает себе пир у падали. Эти степные могильщики не очень трусливы. Вспугнутые птицы не отлетают от места кормёжки. Наблюдаем через бинокль, как они искривлёнными клювами разрывают падаль.
В этом месте вспоминаю я о двух других птицах южной степной окрестности, несмотря на то, что наткнулись мы на них только через несколько дней. Были это журавль и дрофа. Монголы с удовольствием охотятся на дрофу, а мясо её очень вкусное. Как утверждает наш проводник, водится здесь также куропатка.
Около полудня показываются перед нами один дом и несколько юрт у подножия скалы. В доме размещена гостиница. На ней прибита табличка, информирующая, что была она построена в 1956 году. Здесь мы обедаем. Получаем снова чёрную похлёбку. В магазине гостиницы пополнили мы свой запас кексов и сардинок. Эти два деликатеса европейских, которые, за исключением конфет, грызём мы постоянно. Ещё в начале путешествия приняли мы решение, что по мере возможности будем придерживаться местного способа питания, так как возник он из столетних традиций, следовательно, без сомнения отвечает здешним климатическим и природным условиям. Опыт говорит, что европейцы, которые в Монголии придерживаются судорожно европейской кухни, рано или поздно подвергаются различным болезням. Поэтому мы, путешествуя в степях, питались чёрной похлёбкой, бараниной, сырами, молоком и чаем. Очевидно, что желудки наши с трудом привыкали к совершенно новой диете, так что порой должны мы были дополнять наше питание.
Эта придорожная столовая состояла из двух больших помещений. В одном месте кухня, в которой на печке, изготовленной из глины и прикрытой железной плитой, двое мужчин, одетых в белые фартуки и чепцы, готовили еду в больших котлах. В Монголии поварами в основном работают китайцы, эти два, однако, были монголами. В другом помещении, в зале приёма пищи стоят длинные столы и лавки. В одном углу остеклённая стенка отделяет магазин, в котором можно взять консервы, печенье, конфеты, муку, табак, книжки и много разных безделушек. Обед приносят в чашках, так как, согласно обычаю, подают в юртах. Это фарфоровые чашки китайского происхождения, без ушей, но получаем к ним металлические столовые ложки. Монголы издавна ели китайскими палочками или ножами, ложек скорее не применяли.
Вход в столовую
От колодца, находящегося в нескольких шагах от столовой, течёт по длинной трубе вода к пойлам для скота. Сюда окрестные пастухи сгоняют стада на водопой.
В столовой мы не задерживаемся долго. Через час едем дальше. На небе собираются чёрные тучи. На песчаной дороге всё больше камней.
Мы въезжаем в пустыню Гоби, а точнее – на её северный край.
Начинает быстро темнеть. Я выглядываю из-под брезента. Со стороны долины приближается к нам огромное облако пыли. На расстоянии 30 метров от машины бегут верблюды. На их хребтах качаются влево и вправо два горба, словно пустые мешки. Оказывается, что это не шутки. В течение нескольких минут воздух становится таким холодным, что должны мы надеть полушубки. Нас догнала песчаная буря. Силимся побольше натянуть на себя брезент, но никак не получается. В кузове уже полно песка. Не видно даже вытянутой перед собой руки. Сильный ветер бесчинствует. Машина хоть чуть-чуть подвигается, однако, вперёд. Чтобы только двигатель не подвёл. Всё-таки нам повезло. Буря как быстро пришла, так быстро закончилась, а мы в 7 часов вечера без потерь, согласно плану доезжаем до Есенбулака, «Города девяти источников», административного центра аймака Гоби-Алтай.
Уже на улице городка встречаемся с местными проводниками, которые нас ожидают. Они принимают нас ужином в гостинице. Тут также присутствуют два ученика Вандуя, происходящие из этой местности, которые учились у него в Улан-Баторе. Оба юноши относятся к своему профессору с большим уважением, и когда к нему обращаются, пользуются титулом гуай и багши. Первый соответствует наиболее слову «господин», а другой имеет более сердечный характер. Багши по-монгольски имеет значение «мастер», «учитель». Монголы очень уважают пожилых людей. Даже человек высокого положения пользуется титулом гуай, когда разговаривает с более старшим пастухом, а если разница в возрасте большая, тот называет его по имени.
