Бенгт Даниельссон - Счастливый остров
Я пошел с ней; Ту сидел на крыльце своего дома и весело болтал с друзьями.
— Что с тобой случилось? — спросил я его удивленно.
— Я пьянею, стоит только мне выпить воды!
— Какую же воду ты пьешь?
— Обычную дождевую. Другие пьют ее — и ничего.
— Странно. А кроме воды ты пил что-нибудь?
Ту помялся и опустил глаза.
— Вчера, понимаешь, я выпил немного денатурата. Глупо, может быть, но никак не мог удержаться. Хотел достать бутылочку жидкости для волос, и тут увидел денатурат. Я их никогда не ставлю рядом, это жена виновата. Ну я и подумал, что денатурат-то, наверное, крепче и лучше. Налил, добавил немного воды и выпил. Получилось здорово! Вот только сегодня голова кружится, стоит только глотнуть воды.
И смех и грех! Ну что тут скажешь…
— Действительно, — согласился я, — дешевый способ захмелеть. Взять, что ли, да самому перейти на денатурат?
— Нет, нет, не делай этого! — воскликнул Ту в ужасе. — Я и сам теперь, кроме жидкости для волос, ничего не буду пить.
К великому огорчению Ту, я прописал ему горячее молоко.
Беспорядочное питание и злоупотребление суррогатами, естественно, ведут к расстройству пищеварения и разрушению зубов. Раройцы, конечно, понимают, в чем корень зла, но им трудно отказаться от своих привычек. Курьезным примером может служить случай, когда на «консультацию» пришла Пунау.
— Что-то в груди болит, — пожаловалась она.
— Ну-ка, покажи, в каком месте? — На горьком опыте я уже убедился, сколь туманны представления раройцев о названиях частей тела.
Она указала на живот.
— Но ведь это же не грудь, а живот.
— Может быть, во всяком случае, тут болит.
— Ты ром не пила недавно?
— Она вчера весь день пьяная была, — сообщила двенадцатилетняя дочурка Пунау, стоявшая тут же рядом.
— И часто у тебя болит?
— Всегда, но особенно когда выпью рома.
— Так ты брось пить ром. А ешь ты что?
— Говядину и клецки.
— Ну вот, потому и живот болит. Пей горячее молоко утром, на обед ешь рыбу, макароны и консервированные овощи, а вечером — немного киселя.
— А шоколад, а персиковый компот? Я не люблю молоко, а от макарон и киселя мне только хуже станет.
— Ты хоть раз пробовала их есть?
— Нет, но другие пробовали и заболели.
— Может быть, они уже до этого были больны… Вот, возьми этот список и ешь только то, что в нем перечислено.
Пунау взяла бумажку и насупилась. Она явно ожидала не этого.
— Э, диета, — протянула она. — У меня уже есть такой список, дали в больнице в Папеэте. Неужели у тебя не найдется такого лекарства, чтобы вылечить меня сразу и я могла бы есть все, что угодно?
Пунау не одинока в своей вере в чудодейственные лекарства, мигом исцеляющие от любой болезни. Раройцы видели, как миссионеры с помощью сульфопрепаратов побеждают инфекции и лихорадку, и поспешили заключить, что есть такие же радикальные средства от всех прочих заболеваний. Они не могут и не хотят понять, что существуют и другие способы сохранить здоровье. Это особенно затрудняет борьбу с простудными заболеваниями.
Как ни странно, но на полинезийском острове Рароиа простуда так же распространена, как в любой северной стране в сырые осенние месяцы. Как это часто бывает, все дело в небрежности и безалаберности. Средняя дневная температура здесь 30–35° в тени, ночная 20–25°. Разница в десять градусов настолько чувствительна, что мы даже укрывались шерстяными одеялами. Раройцы же довольствуются тонким покрывалом и обычно ложатся на пол, несмотря на сквозняк. К этому следует добавить резкое падение температуры и холодные ветры во время сильных дождей и штормов. Раройцы не знают дождевиков, хуже того — часто они целый день ходят в сырой одежде на ветру и не думают переодеться.
В итоге здесь постоянно кто-нибудь болеет, а иногда простуда поражает всю деревню.
Безалаберностью объясняется и распространение на Рароиа такой болезни, как астма. Мы не жалели сил, убеждая больных лежать в постели, хорошенько укрываться, но все впустую. Стоит только отвернуться, как пациент уже сбежал. Рароец просто не способен вылежать в постели несколько часов, не говоря уже о целом дне.
Значительных успехов достиг миссионер, который убеждал раройцев ставить банки при простуде. Многим очень нравилось смотреть, как горит спирт и вздувается кожа, и банки быстро завоевали всеобщее признание.
Но одновременно тот же заботливый миссионер повел решительное наступление против желудочных заболеваний и научил раройцев ставить клизму. Это оказалось уже слишком много для одного раза. Добрые островитяне стали путать две процедуры, а кое-кто решил, что они одинаково хороши. В итоге попытки лечить расстройства желудка банками здесь так же часты, как применение клизмы при простуде…
Польза от такого лечения невелика, но и вреда никакого.
В другом случае миссионеру повезло меньше, когда он перед самой войной попытался научить островитян пользоваться такими простейшими средствами, как йод и вата. Он терпеливо разъяснял, что йодная настойка — наружное средство, показал даже, как окунать ватку в йод и мазать рану. Все островитяне согласились, что это проще простого, и удивлялись только, что их не научили этому раньше.
Поначалу все шло хорошо. Раройцы прилежно мазались йодом и расходовали его в невиданных количествах. Потом кто-то надумал лечить йодом экзему. К сожалению, лечение прошло успешно, и вскоре йод стали применять против угрей, солнечных ожогов, вывихов, растяжений и различных других недомоганий. Островитяне решили, что ими найдено универсальное средство.
Но вот у вождя (это было задолго до Теки) схватило живот. Речь шла явно о какой-то новой, необычной болезни, потому что ему не помогали ни клизма, ни банки, ни аспирин. В конце концов он до того ослаб, что слег. Как вождь, он хранил у себя самую большую в деревне бутылку йода и ночью, когда его схватило особенно сильно, вспомнил о замечательном целебном средстве, которое оказалось таким действенным для очищения ран и ссадин. Почему бы не прочистить им желудок? Вождь одним духом осушил бутылку и скончался через несколько дней.
— Живот сгорел, ему было страшно больно, — добавил Тетоху, от которого мы услышали эту историю.
После того несчастного случая никто на острове не пользуется ни йодом, ни ватой. А многие до того боятся йода, что потихоньку выбрасывают, если даст кто-нибудь.
Это очень печально, потому что почти каждый рароец ходит с болячками, которые легко засоряются. Мужчины на рыбалке сплошь и рядом режутся о кораллы: прибой на рифе силен, и нелегко устоять на ногах. Такие порезы хуже всего поддаются лечению, мы иной раз по неделям возились с ними. Впрочем, это объясняется еще и тем, что трудно убедить раройцев не расчесывать ссадины грязными пальцами. Правда, некоторые из них все же усвоили, что не годится засорять пальцами раны, и прибегают к более хитрому способу. Они скребут болячки… расческой!
