Бенгт Даниельссон - Счастливый остров
По поведению толпы мы сразу поняли, что произошло нечто необычное. Женщины размахивали большими пальмовыми листьями, мужчины говорили наперебой, дети с криком носились взад и вперед. Даже собаки явно заразились общим беспокойством — они прыгали и лаяли как ошалелые. Подойдя ближе, мы обнаружили, что Теао лежит навзничь на земле и не подает никаких признаков жизни.
— Что случилось? — спросили мы Теумере; она единственная из всех сохраняла в какой-то мере присутствие духа.
— Теао стал заправлять твой мотор бензином, и вдруг как трахнет!
— А мотор работал?
— Ну да, работал, хорошо работал. Но как только Теао стал наливать бензин, вдруг бабахнуло, и он загорелся.
У Теао были тяжелые ожоги на обеих ногах, на груди и руке. Двое мужчин деловито растирали ожоги грязными пальцами, в то время как жена и дочери пострадавшего обмахивали его пальмовыми листьями. Мы прекратили истязание Теао. Я закутал его во все одежды и мешки, какие только мог достать, а Мария-Тереза тем временем сбегала за нашим справочником «Первая помощь при несчастных случаях». Мы открыли главу «Обморожение и ожоги» и прочитали: «Разденьте пострадавшего. Если одежда прилипла к телу, обстригите кругом, а прилипшую часть оставьте. Намажьте пораженное место вазелином или растительным маслом. Немедленно вызовите врача».
Я невольно улыбнулся, читая последнее предложение. Ближайший врач жил в Папеэте, а на Рароиа не было ни одного судна, пригодного для такого далекого плавания.
— Лучше всего испробовать разные лекарства и способы ухода, — предложила Теумере, — это иногда помогает обнаружить подходящее средство.
Ее совет был не так уж нелеп, но мы, к счастью, не стали экспериментировать над Теао. Мы намазали его с ног до головы вазелином, после чего, к величайшему ужасу окружающих, завернули в самое лучшее покрывало.
На следующий день его мучили сильные боли, кожа вздулась огромными пузырями, но уже через несколько недель Теао совершенно оправился. Счастливый исход объяснялся, по-видимому, столько же его здоровым организмом, сколько и действием нашего вазелина.
После излечения Теао пациенты устремились к нам в таком количестве, точно мы были знахари или знаменитые целители. Наши медицинские познания носили, разумеется, крайне туманный характер, но мы хоть могли вычитать что-то в наших справочниках и, кроме того, в отличие от раройцев, знали кое-что об анатомии и гигиене. Чтобы справиться с потоком больных, мы назначили твердые часы приема и установили свою аптечку на веранде, мысленно благословляя доктора Макмиллана из Сан-Франциско.
Дело в том, что именно благодаря случаю и доктору Макмиллану наша аптечка оказалась такой богатой. За несколько дней до нашего выезда из Сан-Франциско один из служащих пароходной компании обнаружил вдруг, что у нас нет справки о прививках, без чего мы не могли сойти на берег в Папеэте. Правда, на протяжении последнего года нам несколько раз делали прививки от тифа, паратифа, дифтерии, оспы и еще каких-то болезней, названий которых я сейчас не припомню, но у нас не было справки! А самое главное, как нам объяснили, именно справка, а не прививки…
Итак, мы зашагали к двадцатишестиэтажному небоскребу, где на каждом этаже заседали зубные и прочие врачи; дантисты — на четных, остальные — на нечетных. Целый штаб телефонисток, возглавляемых медицинской сестрой, поддерживал постоянную связь с кабинетами и распределял посетителей, помогая им быстро попасть к нужному специалисту. Сестра приветливо выслушала нас, затем быстро, почти автоматически возвестила:
— Прививки против тропических болезней — комната 1435, семнадцатый этаж. Доктор Макмиллан вас ждет.
Через полминуты мы были там. Доктор Макмиллан встретил нас в дверях кабинета и приветствовал так сердечно, словно мы с ним были друзья детства. Затем он достал папку и сказал:
— Так, посмотрим. Французская Океания. Вам надлежит получить прививку от оспы и дифтерии.
Готовя шприцы, он непринужденно переменил тему разговора, и мы услышали исчерпывающий доклад о погоде на западном побережье США и неблагоприятном климате Восточных штатов, о конструкции моста через пролив Золотые Ворота и о развитии Сан-Франциско после землетрясения 1906 года. Далее последовала квалифицированная лекция о плане Маршалла и послевоенных экономических затруднениях Европы. Одновременно доктор с ласковой улыбкой, точно мимоходом, быстро опорожнил в нас шприцы. Мгновение спустя он уже рассказывал о своем участии в военных действиях на Тихом океане. Когда мы в конце концов с искренним сожалением стали прощаться с нашим новоявленным другом, он заканчивал инструктаж о лучших способах защиты от амёбной дизентерии в тропиках. Уже на пороге мы остановились: доктор окликнул нас, открыл стенной шкаф и вытащил оттуда целую охапку расфасованных лекарств.
— Держите, — сказал он. — Знаю я эту Полинезию. Сколько бы лекарств вы ни взяли с собой, все будет мало.
Доктор Макмиллан оказался совершенно прав. Лекарства пришлись на острове как нельзя более кстати.
К моменту нашего приезда раройцы знали всего два лекарства — порошки от головной боли и йод, да и те уже были на исходе. Правда, у Хури оказалась небольшая аптечка, однако весьма сомнительной ценности; в этом мы убедились, когда по просьбе самого хозяина пришли проверить ее. Коробки с пилюлями и пузырьки с каплями были рассованы по множеству ящиков, и Хури мобилизовал на поиски всю семью.
— Глядите, вот моя микстура от кашля, — воскликнула Теумере, доставая из-под кровати пыльный пузырек. — Кстати, можно глотнуть немного.
— Э, нет, — возразил Хури, — какая же это микстура, это моя мазь от прострела. Натри-ка мне спину!
Тегуигуи нашла пилюли — не то от живота, не то от простуды; она предложила проверить на ком-нибудь из больных. Так же дело обстояло со всеми лекарствами Хури: никто не знал точно, для чего они предназначены, наклейки либо вовсе отсутствовали либо были заполнены неразборчиво. Мы конфисковали всю аптечку и продолжали пользоваться лишь тем, что дал нам доктор Макмиллан.
Собственные средства раройцев все без исключения оказались довольно варварскими. Так, лучшим средством от высокой температуры и озноба они считали охлаждение в лагуне. Тому, кто жаловался на рези в животе, делали энергичный массаж, а после рвоты полагалось тут же как можно основательнее наесться, чтобы возместить потерянное. Как ни странно, островитяне не знали даже приемов искусственного дыхания. Правда, на памяти местных жителей лишь один раз на острове чуть не утонул человек, да и то это был таитянин: не зная местности, он свалился в воду с наружной стороны рифа.