Бенгт Даниельссон - Капитан Суматоха
Обзор книги Бенгт Даниельссон - Капитан Суматоха
Бенгт Даниельссон
Капитан Суматоха
Первая глава
СУМАТОХА НА МОРЕ
Как ни старался Суматоха всю зиму учиться прилежно (хотел доказать родителям, что может успевать не хуже других), отметки большей частью были средненькие. Объяснялось это очень просто — он то и дело мыслями уносился в Южные моря, где провел прошлые каникулы. Его спросят о чем-нибудь, а он в это время далеко, на тропическом острове с пышными пальмами. И пока вернется в сумрачный класс норрчёпингской школы, учитель уже спрашивает другого. По чести говоря, чаще всего Суматоха был только рад, что пронесло. Но иногда ему было досадно, особенно на английском или на географии, когда он мог бы ответить получше других.
Если бы он вспоминал только свои собственные приключения! Но вышло так, что лучший друг Суматохи, Ниссе, все время подстегивал его фантазии Дело в том, что Ниссе уехал в тропические края, а точнее — в Эквадор в Южной Америке. Правда, он там поселился в городе Гваякиле, большом порту, куда послали работать его отца, но частенько ездил то в горы, то в джунгли, переживал там бездну увлекательных приключений и спешил написать обо всем в Швецию. Понятно, на конверте стояло «Вильгельму Вольдемару Бутману», ведь на почте не обязаны знать, что одного из мальчиков в городе за непоседливый нрав прозвали Суматохой.
В лице Ниссе класс потерял несравненного футболиста, с ним команда редко проигрывала. Теперь у Суматохи, ставшего капитаном команды после него, появился новый товарищ — Эдгар, толстяк, каких мало, — и он поставил его вратарем. Эдгар, правда, не отличался ловкостью, но почему-то почти все мячи сами попадали в него.
За Ниссе прочно закрепилась слава лучшего центра в истории команды. Но за пределами футбольного поля он всегда был какой-то вялый, нерешительный. И говорил мало — может быть, потому, что Суматоха сам без конца тараторил, не давал ему слова вставить. А дашь ему что-нибудь сказать — лезет спорить. Правда, Ниссе железно держал слово и никогда не выдавал секретов, при нем можно было смело толковать о чем угодно. С другими одноклассниками Суматоха не решался быть таким откровенным — того и гляди, на смех поднимут. Неудивительно, что он здорово скучал без Ниссе.
Конечно, можно переписываться. Но это все-таки не то, и если в первый раз Суматоха отправил небольшое сочинение на двенадцати двойных листах (на него ушел один урок закона божьего, один немецкий и два урока математики), то затем его письма становились всё короче. А Ниссе без конца узнавал об Эквадоре что-нибудь новое и писал всё больше и увлекательнее. И марки на каждом конверте, были всё красивее и дороже. Суматохе особенно понравилась серия с тропическими животными попугаями, обезьянами, ленивцами, туканами. Про обезьянок Ниссе рассказал в одном из писем, что они не больше белок и их очень легко приручить. Мол, в Эквадоре носят ручных обезьянок в кармане; вытащат в автобусе или в ресторане и играют с ними. Суматоха тотчас попросил Ниссе прислать дрессированную обезьянку авиапочтой. И приписал в конце, что если недрессированные обезьянки дешевле, пусть шлет недрессированную, даже интереснее, он ее сам будет укрощать. Но он напрасно ждал посылку с обезьяной. Вместо этого пришло письмо, в котором Ниссе смущенно объяснял, что отправить посылку авиапочтой очень дорого, к тому же, чтобы экспортировать животных, нужно сперва собрать кучу бумаг с печатями.
А следом пришло новое письмо. Ниссе торжествующе сообщал, что Суматоху ждет приятный сюрприз, который обрадует его в сто раз больше, чем какие-то там обезьяны. Что за сюрприз, об этом Ниссе не говорил, но Суматоха и сам догадался. Недаром весь конверт был облеплен марками с ленивцем. Косматый ленивец висел, зацепившись рукой, на дереве и спал. Хитер этот Ниссе, придумал способ намекнуть… Наверно, сам и поймал ленивца в джунглях. И уговорил какого-нибудь капитана корабля или летчика перевезти зверя бесплатно. Это как раз в его духе.
За, обедом сияющий Суматоха объявил о скором прибавлении семейства папе Эрнсту, маме Мерте, бабушке и Ленализе. Однако они вовсе не пришли в восторг, даже досадно. Не помогло и то, что он рассказал им про ленивцев (целый час просидел над энциклопедией). Дескать, их за то так и прозвали, что они на редкость добродушные, миролюбивые и кроткие. И ленивцу не надо ни клетки, ни конуры, он будет вполне доволен. если ему позволят спать, повиснув на палке для штор.
Папа на все эти речи ответил очень коротко: мол, он напишет отцу Ниссе. И голос его не сулил ничего хорошего…
Уже и весна наступила, начались каникулы, а ленивца все нет и нет. Суматоха по-настоящему возмущался. Уж мог бы, кажется, сообразить, что лучшее время присылать ленивца весна, когда становится тепло и люди выезжают на дачу. Кольмбрден, куда собирались Бутманы, — отличное место для ленивца, чтобы освоиться со шведской природой. И не такая резкая перемена климата.
Правда, в тот день, когда семья должна была переезжать на дачу, Суматоха снова воспрянул духом. Когда он вихрем ворвался в дом (опоздал к обеду на четверть часа!), из комнаты выглянула Ленализа и с таинственным видом сообщила, что папа ждет его в кабинете. Суматоха еще в прихожей услышал знакомый голос. Ну конечно, там у папы отец Ниссе — дядя Ролле! Сердце забилось часто-часто, он отворил дверь и выпалил, не переводя дыхания:
— Здрасьдядяролле, гделенивец?
Отец Ниссе слегка опешил, потом лукаво улыбнулся:
— Ленивец? Что ж, неплохое прозвище для Ниссе. А то он сидит там в Гваякиле и все ждет, чтобы кто-нибудь при ехал и расшевелил его.
Суматоха не знал, как понять эти загадочные слова, но папа ему объяснил:
— Дядя Ролле приехал в Швецию по делам, всего на несколько дней, потом опять вылетит в Гваякиль. Вот он и спрашивает, хочешь ты лететь с ним, чтобы провести каникулы вместе с Ниссе? Он писал мне об этом еще несколько месяцев назад, но я сперва решил посмотреть, как у тебя пойдут дела в школе. Да и дорога дорогая. Ну вот, а теперь дядя Ролле говорит, что берет половину расходов на себя. И в школе ты как будто подтянулся. Пятерки по английскому и по географии в какой-то мере уравновешивают четверки и троечки по остальным предметам. Что ты скажешь?
Но Суматоха словно онемел. Впрочем, его блаженная улыбка достаточно ясно говорила, что он думает и чувствует.
Вот как вышло, что Суматоха в один прекрасный июньский день, сидя в огромном реактивном самолете рядом с дядей Ролле, смотрел в окошко, как снизу к ним медленно приближаются облепившие оба берега широкой реки белые дома. Выйдя на трап, они на минуту застыли на месте, таким жарким, парным воздухом их обдало, словно в бане.
— Вот страна, которая вполне оправдывает свое название, — заметил дядя Ролле. — Ты, конечно, знаешь, Эквадор означает «экватор».
Они еще не дошли до аэропорта, а рубашки уже прилипли к телу и глаза залил едкий пот со лба. Чтобы не ослепнуть окончательно, Суматоха поставил свой ручной багаж (в такси по пути на аэродром мама Мерта и папа Эрнст в последний раз проверили его и оставили: дневник, набор инструментов, складную удочку, три детективных романа, коробку конфет и покрышку от футбольного мяча) и вытерся рукавом. И сразу увидел Ниссе и его маму, они стояли за оградой и махали ему.
Голову Ниссе защищала от солнца широкополая шляпа, а на плече у него сидела маленькая обезьянка и тоже весело махала рукой. Суматоха ринулся было к ним, чтобы поздороваться, но ему преградили путь два усача с напомаженными волосами.
Жестикулируя и корча страшные рожи, они наговорили кучу звучных слов, и хотя Суматоха не понимал по-испански, он догадался, что ему вежливо предлагают сперва пройти таможенный и паспортный контроль.
Формальности длились недолго. У выхода из аэропорта их ожидал вместительный «бьюик», за рулем которого сидела мама Ниссе. Искусно лавируя между индейцами и неграми, тележками и автобусами, роскошными американскими лимузинами и тяжело нагруженными осликами, она в то же время успевала расспрашивать дядю Ролле и Суматоху, как они летели и как поживают друзья и знакомые в Швеции. Ей отвечал один дядя Ролле, Суматохе было не до разговоров, он жадно разглядывал город и знакомился с веселой обезьянкой Ниссе.
Все ему казалось замечательным, только индейцы разочаровали. Он-то надеялся увидеть статных краснокожих воинов в живописных кожаных одеждах, с роскошным венцом из перьев на голове и томагавком в руках. А по улицам шли низкорослые, одетые в грязные лохмотья смуглые люди, которые испуганно шарахались в сторону от машины.
Ниссе жил в зеленом предместье, в большом белом коттедже с установками для кондиционирования воздуха. На столе стоял роскошный ленч, но хотя на сладкое подали шоколадное мороженое, которое Суматоха любил больше всего на свете, он отказался от добавки, так ему не терпелось поскорее отправиться с Ниссе в город. Они выбежали на улицу, вскочили в первый попавшийся автобус и плюхнулись на сиденье между негром, игравшим на губной гармошке, и юным индейцем с попугаем, который без конца твердил: «Лорита, лорита, корре, корре!..» (Ниссе перевел: «Попугайчик, попугайчик, беги, беги!..») Суматоха тут же решил пополнить свой будущий зверинец попугаем. Нет, лучше взять двух, попугаев: вдвоем веселее, будут разговаривать друг с другом. Испанский одолели, научатся и по-шведски. Здесь грезы Суматохи были грубо развеяны — автобус так резко затормозил, что он упал вперед. Шофер выскочил из кабины и принялся честить водителя такси, и тот не остался в долгу.
