Бенгт Даниельссон - Капитан Суматоха
— Пошли, выйдем, — сказал Ниссе, — теперь они надолго завелись.
Улица, где остановился автобус, была настоящим торговым центром. В каждом доме — магазин. Мало того, вдоль тротуаров стояло множество ларьков. А те, кому было не по карману платить за помещение или ларек, разложили свой товар прямо на тротуаре. Почему-то преобладали соломенные шляпы и белые пуговицы.
— Эти шляпы называются панамами, а сделаны они здесь, в Эквадоре, либо в городе Куэнка в Андах, либо в приморском селении Хипихапа, — рассказал Ниссе. — Большинство шляп вывозят в Панаму, там, на канале, ловкие торговцы выгодно продают их пассажирам проходящих судов. Вот и стали шляпы называть панамами. Здесь, в Эквадоре, страшно злятся из-за этого.
— Эти торговцы ничего не смыслят в рекламе, — решил Суматоха. — Согласись, Хипихапа звучит куда лише, чем Панама.
Белые пуговицы тоже были экспортным товаром. Их делали из твердой, как слоновая кость, скорлупы орехов тагуа, которые растут на пальмах. За очередным ларьком друзья увидели витрину, полную книг и почтовых марок.
— Гляди, видишь эту серию? Я ее давно ищу, и стоит только сто двадцать сукрес, — радостно выпалил Ниссе, показывая на кляссер в левой части витрины.
Марки изображали всего лишь какого-то лысого вояку в роскошном мундире, и Суматоха не мог понять, что за охота Ниссе выбрасывать деньги на такую ерунду. К тому же его в эту минуту гораздо больше заинтересовали яркие фрукты в ларьке по соседству. И пока Ниссе занимался марками, он решил поближе познакомиться с плодами.
Продавец, смахивающий на злодея из ковбойского фильма, сделал рукой щедрый жест:
— Анноно, чиримоя, хобо, мамеи, нисперо, фрутиета, манго, капули, наранхилья о платано.
— Тутти фрутти, — недолго думая ответил Суматоха и протянул одну из бумажек, которые ему дал дядя Ролле.
Продавец отлично понял его «испанский» и нагромоздил на прилавке целую гору плодов, да еще, к удивлению Суматохи, дал сдачу — полную горсть монет. К счастью, Ниссе вышел из филателистической лавки и помог ему тащить огромную ношу.
Суматоха прямо на ходу начал пробовать все подряд, стараясь запомнить причудливые названия. Только он поднес ко рту смахивающий на огромную сливу желтый плод манго, как Ниссе остановил его:
— Осторожно! Знаешь, какой он сочный: только укусишь — брызги во все стороны. Я столько пятен насажал себе на одежду, что мама велела: как захочу манго, чтобы раздевался голый и садился в ванну. И этих вот, сине-зеленых, берегись, у них тоже сок жутко пачкает.
Суматоха послушался совета, хотя в душе был уверен, что неудачи Ниссе объясняются его неосторожностью, а он, Суматоха, запросто управился бы со всеми плодами, не посадив ни одного пятна. Ладно, зачем рисковать. Родители Ниссе столько для него сделали, не стоит их огорчать.
Довольно скоро ему надоело таскать с собой то, что они не доели. В это время друзья вышли на грязную, немощеную улицу. Здесь не было никаких ларьков, сплошь тянулись глинобитные домики без окон да сарайчики из ржавой жести, в которых, должно быть, царила страшная жара. У всех прохожих был грязный, голодный и жалкий вид, и Суматоха отдал фрукты мальчику в рваных штанишках, на которых было столько пятен, что одним больше, одним меньше — роли не играло. Тотчас сбежалось не меньше десятка таких же голодных и нищих ребятишек. Они наперебой протягивали грязные руки, прося денег. Суматоха разделил между ними всю мелочь, и Ниссе проследил, чтобы никто не был обижен. Не успели они сделать нескольких шагов, как их окружила еще более многочисленная гурьба. Ребята старались перекричать друг друга, некоторые дергали Ниссе и Суматоху за штаны и рубаху. Как их не пожалеть… Но у Суматохи не было больше мелочи, осталась одна бумажка, и он отдал ее одному мальчику, попросив Ниссе, чтобы он велел ему разменять деньги и поделиться с остальными.
— Балда! — только и успел сказать Ниссе, дальше все по тонуло в страшном гвалте, потому что мальчишки с воинственными криками набросились на счастливца и затеяли по тасовку.
Ниссе сердито схватил Суматоху за руку и потянул его за собой.
— Конечно, их жаль, — сказал он, когда они забежали за угол. — Но если ты начнешь здесь каждому нищему давать по монетке, сам нищим станешь, хотя бы у тебя был миллион. Бежим, пока у меня еще остались деньги на автобус. Вон идет какой-то, садись живей, пока эти драчуны нас не догнали.
Автобус был набит битком, но Суматоха и Ниссе последовали примеру другого пассажира — вскочив на подножку, обхватили руками тех, кто сел раньше.
Ниссе не зря спешил. Только они тронулись, как из-за угла выскочила ватага мальчишек. К счастью, автобус сразу набрал скорость.
— Корре, корре, корре!.. — дразнил преследователей Суматоха, очень довольный, что так быстро нашел применение одному из двух испанских слов, которые успел выучить.
Однако вскоре Суматоха и Ниссе почувствовали, что долго так не провисишь. Правда, здесь кондуктору до них не добраться, чему они были рады, так как Ниссе сомневался, что у него хватит денег на билет до своей улицы. Но тут у них появилась новая забота. Вместо того чтобы ехать в предместье, где жил Ниссе, автобус почему-то очутился в гавани.
— Ты уверен, что это наш автобус? — крикнул Суматоха в ухо другу.
— Конечно, наш, ответил Ниссе. И смущенно добавил: — Только мы сели не в ту сторону.
Ничего, решили они, доедет до конца, потом повернет туда, куда им надо. И друзья продолжали висеть, хотя руки болели так, что казалось, вот-вот пальцы сами разожмутся. Увы, не только они предпочитали ехать бесплатно. На каждой остановке рядом с ними пытались зацепиться новые предприимчивые пассажиры. Большинство тут же срывалось, и ребятам приходилось сражаться за свое место. Но вот наконец конечная остановка; они облегченно вздохнули, гордясь своей выдержкой. Автобус немного постоял и двинулся в обратный путь. В ту же минуту кто-то обхватил ребята сзади так крепко, что они задохнулись и выпустили ручки.
Прежде чем они вскочили на ноги, их места заняли другие и автобус ушел.
Ниссе, падая, набрал полный рот песка и не мог вымолвить ни слова, только фыркал и плевался. Но Суматоха выразил возмущение за двоих яростным: «Бандиты!», справедливо полагая, что изо всех шведских ругательных слов здесь скорее всего поймут именно это. Впрочем, он недолго сердился, так его поразило то, что он увидел в следующую минуту. Друзья сидели у подножия красного песчаного бугра, на берегу широкой реки, и мимо них проходили индейцы с тяжелыми ношами на спине. Мешки с кофе, бобами какао, рисом, огромные грозди бананов — все это грузчики брали на больших бревенчатых плотах. Но больше всего Суматоху поразили два низкорослых крепыша которое шутя несли вдвоем пятиметровое бревно в полметра толщиной.
Улыбаясь, Ниссе остановил грузчиков и попросил их опустить ношу на землю, а потом предложил Суматохе поднять бревно. И вот так штука: Суматоха без посторонней помощи оторвал бревно от земли и выжал его одной рукой. А Ниссе с трудом взвалил на плечо другую колоду, которая была вдесятеро короче.
— Ты сейчас жонглируешь бальсой, — объяснил он, — она легче пробки. А моя колода из мангрового дерева, оно тяжелее камня.
Суматоха взялся за колоду и с трудом ее поднял.
— Помнишь, мы в Норрчёпинге собирали модели самолетов? — спросил Ниссе, когда они пошли дальше. — В наборе ведь тоже бальса, только мы этого не знали. Здесь, в Эквадоре, бальса идет прежде всего на плоты. Бревна для «Кон-Тики» срубили как раз в здешних лесах, к северу от Гваякиля. Обычно индейцы, когда везут товары в город, каждый раз вяжут себе новые плоты. Это и проще, и дешевле, чем тащить старый плот обратно вверх по реке. Поэтому плотов здесь в порту видимо-невидимо. Кому нужен плот, выбирают любой из брошенных. На них ходят рыбу ловить, а бедняки, у кого нет денег построить себе дом, занимают плоты под жилье
— Вот здорово, вот бы так жить! — перебил его Суматоха.
Индейские мальчики одних лет с ними, сидя в каюте на плоту, удили прямо через окно; на носу женщина пекла блины на плоском камне; несколько девочек, пересмеиваясь, развешивали белье на веревке, привязанной к двум палкам на корме.
Пройдя еще немного, ребята увидели возле берега пустой плот с двойной мачтой и большой бамбуковой каютой.
— Гляди, брошенный плот, займем его! — загорелся Суматоха.
— На что он нам? — возразил Ниссе. — Папа и мама все равно не разрешат нам жить в гавани. И к нашему дому его не подгонишь, мы слишком далеко от реки живем.
— Пригодится для клуба, — заявил Суматоха.
— Какого еще клуба?
— Клуба плотогонов, вот какого!
Ниссе ничего не понял, но Суматоха явно посчитал свой ответ исчерпывающим, живо вскочил на плот и юркнул в каюту. Буквально через минуту он выглянул из двери и задал несколько неожиданный вопрос:
