Бенгт Даниельссон - Гоген в Полинезии
Обзор книги Бенгт Даниельссон - Гоген в Полинезии
Бенгт Даниелльсон
Гоген в Полинезии
Содержание
Предисловие автора к русскому изданию
ГЛАВА I. Мастерская в тропиках
ГЛАВА II. Полоса удач
ГЛАВА III. Среди соотечественников
ГЛАВА IV. Среди таитян
ГЛАВА V. Женитьба Коке
ГЛАВА VI. Поворотный пункт
ГЛАВА VII. На ложном пути
ГЛАВА VIII. Повторение
ГЛАВА IX. Унижение и возвышение
ГЛАВА X. Веселый дом
ГЛАВА XI. Последнее слово
ПРИМЕЧАНИЯ
Моей помощнице, Марии-Терезе
Предисловие автора к русскому изданию
Когда в мае 1951 года, через сорок восемь лет после смерти Гогена, я ступил на берег
его последнего пристанища - острова Хиваоа в Маркизском архипелаге, - я и не помышлял
о том, чтобы дерзнуть написать биографию художника. У меня была совсем другая цель, я
приехал на остров заниматься этнологическими исследованиями. Конечно, бывая на
Таити, я часто слышал рассказы о Гогене, но мне и в голову не приходило собирать данные
о столь важных в его жизни полинезийских годах, я был уверен, что все давным-давно
известно и записано.
Сколь основательно я заблуждался, мне стало ясно, когда я в долине Тахауку на
южном берегу Хиваоа, в гуще тропического леса, всего в нескольких километрах от
Атуоны, где Гоген провел два последних года своей жизни, неожиданно нашел большую и
богатую библиотеку. Это замечательное собрание книг принадлежало бывшему учителю,
французу Гийому Ле-броннеку, который, судя по тому, как запущена была его кокосовая
плантация, явно предпочитал культивировать свои литературные интересы. Наряду с
хорошим выбором французской классики и целыми полками этнографических,
исторических и других научных трудов на французском, английском и немецком языках у
моего радушного и сердечного хозяина было на редкость полное собрание книг и
журнальных статей о Гогене.
Листая их на досуге, я увидел, что учитель Леброннек по старой привычке чертил на
полях галочки и вносил исправления везде, где автор допустил ошибку. В разделах,
посвященных жизни Гогена в Атуоне, поправок было столько, что Леброннеку пришлось,
чтобы все уместить, вклеить дополнительные листы. Там где речь шла об элементарных
географических и этнографических сведениях, даже я мог убедиться, как много сделано
грубых ошибок. Объяснялось это очень просто: никто из биографов Гогена не бывал в
Южных морях. Больше того, описывая полинезийские годы Поля Гогена, они опирались
только на его письма и записки, в которых, естественно, люди и обстановка обрисованы
очень бегло и субъективно.
Леброннек (мне удалось уговорить его, чтобы он издал хотя бы часть своих ценных
заметок) никогда не видел Гогена, так как приехал на Маркизские острова уже в 1910 году.
Но в Атуоне я встретил человека, который хорошо знал Поля Гогена - и отнюдь не считал
это привилегией. Речь идет об епископе Маркизских островов, его преосвященстве Давиде
Лекадре, который прибыл сюда прямо из семинарии в 1900 году и до конца жизни остался
верен своей миссии. Рассказы епископа Лекадра и местных стариков показались мне
настолько ценными и интересными, что в своих путевых очерках, озаглавленных
«Позабытые острова», я посвятил Гогену целую главу. Нужно ли говорить, что теперь,
четырнадцать лет спустя, эта глава кажется мне весьма неудовлетворительной.
Вернувшись в 1953 году на Таити, я, по совету Леброннека, познакомился с бывшим
переводчиком и правительственным чиновником Александром Дролле, который очень
подробно и полно поведал мне о первом пребывании Гогена в Полинезии в 1891-1893
годах. Александр Дролле родился в 1871 году и двадцати лет поступил на службу; впервые
он увидел Поля Гогена уже через несколько часов после того, как художник сошел на берег
Таити, и потом не раз встречал, чаще всего у себя дома, так как отец Александра, Состен
Дролле, стал близким другом Гогена.
Мое любопытство разгорелось, и в последующие годы я все свое свободное время
тратил на розыски людей, которые могли бы еще что-то рассказать о Гогене, о его друзьях
и врагах, просто о той поре, когда он жил в колонии.
На рубеже века население Таити и Маркизских островов, особенно европейское
население, было очень малочисленно. Гоген прожил на островах в общей сложности
десять лет, заметно выделяясь среди других своей незаурядностью. Поэтому его здесь
помнят даже лучше, чем в Бретани, где французские искусствоведы собрали бездну
интересных сведений. Все те, кто сообщил мне ценные и достоверные данные, упомянуты
в списке источников. Но одни только устные предания не могут служить прочной основой,
как бы тщательно вы их ни проверяли. И я ни за что не взялся бы за титанический труд,
каким является попытка реконструировать полинезийские годы Гогена, если бы сверх того
не нашел огромное количество куда более полных и надежных сведений в различных
изданных и неизданных документах. Это в первую очередь официальные доклады и
письма, а также судебные постановления и подушные переписи, хранящиеся в
правительственных архивах в Папеэте; это статьи и заметки в многочисленных
колониальных газетах, а также в миссионерских журналах, которые выходили во
Франции; это путевые заметки и очерки; дневники и другие личные документы,
принадлежащие частным лицам; и, наконец, - неизвестные письма из переписки Гогена.
Все использованные источники перечислены в конце книги.
Моей главной целью было:
1. Возможно более всесторонне и точно обрисовать последние двенадцать лет жизни
Гогена, из которых он десять провел в Южных морях.
2. Дать более полное описание географических, культурных и социальных условий на
Таити и Маркизах той поры.
3. В каждом случае попытаться понять и объяснить поступки Гогена, его реакции,
трудности, неудачи и триумфы как результат встречи необычной личности со
своеобразными местными условиями.
Сразу же отмечу, что мне в гораздо большей степени, нежели я думал поначалу,
пришлось пересмотреть принятую до сих пор хронологию; в каждом случае я ссылаюсь на
