Карл Май - Из Багдада в Стамбул
Вечером все собрались и устроили прощальный ужин, на котором была Зеница. Как христианка она могла показывать свое лицо, хотя Исла не разрешал ей выходить без паранджи на улицу. Она рассказала нам о своих переживаниях в неволе и о том, как ей удалось спастись от АбрахимМамура.
Потом пришел Линдсей. Его нос обрел наконец свой первоначальный вид, и он, переменив свои планы, мог теперь возвращаться в Лондон. Я проводил его до дома. Там он открыл еще одну бутылку вина и признался, что любит меня как брата.
– Я все время был доволен, – признался он, – кроме одного раза.
– Когда же?
– Когда отлучился на раскопки и не нашел ни одного «летающего быка». Жуткая история!
– Думаю, у вас еще все впереди, сэр. Вы и в Англии найдете, что раскопать.
– А что вы решили с лошадью?
– Я не буду ее продавать.
– Тогда сохраните ее в любом случае. Вы ведь приедете в Англию, я там буду в течение двух дней. И еще вы были моим проводником всюду, а я вам ни разу не заплатил. Вот, возьмите. – И он протянул мне небольшое портмоне.
– Не делайте глупостей, сэр, – сказал я, возвращая его обратно. – Я ездил с вами как друг, а не как слуга, которого надо содержать!
– Но, мистер, мне кажется, что…
– Пусть вам кажется все, что угодно, но только не то, что я должен брать у вас деньги. Всего вам доброго!
– Но что, вы не возьмете эту крохотную сумочку?
– До свиданья, сэр!
Я быстро обнял его и распахнул дверь, не обращая внимания на его охи и ахи.
О прощании наутро с Мафлеем и Зеницей можно не рассказывать. Когда солнце взошло, мы были уже у Чаталджи, от которой дорога идет через Истранжу и Визе прямо на Адрианополь.
Глава 8
В ЭДИРНЕ
Адрианополь, который турки называют Эдирне, – самый крупный после Константинополя город Османской империи. Здесь находилась резиденция султанов от Мурада I до Мехмеда II, завоевавшего в 1453 году Константинополь и перенесшего туда свою столицу. Но и позже здесь любили жить султаны, из которых больше всех известен Мехмед IV.
Из сорока мечетей города самая знаменитая Селимие, построенная Селимом II. Она больше Айя-Софии в Константинополе и обязана своим рождением известному архитектору Синану. Как оазис в пустыне, лежит она среди деревянных построек, чьи разукрашенные стены едва выступают из уличной грязи. Импозантный купол ее изнутри поддерживают гигантские сваи, а снаружи окружают четыре минарета, с балконами для муэдзинов. Снаружи идет два ряда галерей, сделанных из ценных разновидностей мрамора, с 25 окошками. Во время праздника рамадана здесь загораются 12 тысяч светильников.
Мы ехали со стороны Кыркларели и давно видели перед собой огоньки минаретов Селимие. Издали Адрианополь являл собой восхитительный вид, когда же мы оказались на его улицах, он предстал пред нами обычным восточным городом – вблизи краски его померкли я впечатления от увиденного издали забылись. Гулям, которого мы разыскивали, жил вблизи Уч Шерефели, мечети Мурада I. По ее двору, мощенному красивым мрамором, мы с грохотом проскакали. Двадцать четыре из семидесяти колонн, поддерживающих купола, были построены на сокровища иоаннитов, добытых при захвате Смирны.
Мы нырнули в густо населенный переулок и остановились перед высокой стеной с наглухо запертыми воротами. Эта стена была фасадом дома, который должен был нас гостеприимно принять.
У ворот имелось круглое окошко на уровне головы, в котором по стуку Ислы показалось бородатое лицо.
– Ты меня еще помнишь, Малем? – спросил юный стамбулец. – Открывай!
– Машалла! Аллах акбар! – запричитал тот. – Это ты, господин? Заходи скорее!
Ворота распахнулись, и мы оказались в довольно большом дворе, окруженном кольцевыми галереями. Все говорило об изрядном богатстве, в том числе и количество слуг.
– Где господин? – обратился Исла к человеку, приветствовавшему его с глубоким почтением.
Как я позже узнал, то был управляющий.
– В своем кабинете за книгами.
– Отведи людей в селамлык и проследи, чтобы их обслужили. Не забудь о лошадях.
Он взял Якуба Афара под руку и повел в кабинет хозяина. Нас же проводили в довольно большую комнату. Передняя часть образовывала нечто вроде веранды, другие же стены были покрашены в голубой цвет с золотом.
Невзирая на пыль, осевшую на нашу одежду, нас усадили на обитые зеленой тканью диваны; каждый получил кальян и по чашечке кофе, которые подавались не на подносиках, а на серебряных треножниках каждая. Все это еще раз убедило нас в том, что хозяева – больше, чем просто обеспеченные люди. Едва мы отпили по глотку, как появились Афара и Исла с хозяином. Он был высок, статен, с седой бородой, похожей на бороду Мехмеда Эмина. Весь его вид заставил нас непроизвольно подняться с диванов.
– Салам алейкум! – приветствовал он нас и поднял руки, как для молитвы. – Добро пожаловать в мой дом и считайте его своим!
Он подошел к каждому и пожал ему руку, потом с обоими своими родственниками присел рядом с нами. Ему тоже принесли кофе и трубку. Мы были представлены ему Ислйй. Он долго рассматривал меня, потом снова пожал руку и держал ее в своей с минуту.
– Ты, наверное, не догадываешься, что я тебя знаю, эфенди, – произнес он. – Исла мне много о тебе рассказывал. Он тебя очень любит, и мое сердце ты тоже покорил, хотя мы и не виделись.
– Господин, твои слова наполняют мою душу легкостью, – ответил я. – Мы сейчас не в пустыне и не на равнинах с бедуинами, и потому не всегда наверняка знаешь, что тебя хорошо примут.
– Да, добрые обычаи наших предков теряются из года в год, особенно в городах. А пустыня – место, где рождается дух взаимопомощи, Аллах посадил там ветвь любви к ближнему. В городе чужестранец чувствует себя обездоленнее, чем в Сахаре, где подчас нет крыши над головой. Ты ведь был в Сахаре, как я узнал, разве я говорю неправду?
– Аллах везде, где человек несет в душе веру, Я жил в городах с миллионами жителей и я жил в пустыне, где каждое жилище удалено от другого на многие мили, но нигде я не опасался остаться один, ибо знал, что рука Господа ведет меня.
– Эфенди, хоть ты и христианин, но достоин того, чтобы принять ислам, вера Пророка – и твоя вера. Исла сообщил мне, что вы приехали, чтобы уберечь меня от больших потерь. Давай обсудим это!
– Подробнее он тебе ничего не рассказывал?
– Нет, не успел, мне нужно было выйти к вам.
– Тогда скажи мне, живет ли в твоем доме один чужеземец?
– Да, здесь живет достойный человек из Коньи, которого сегодня нет в Адрианополе. Он уехал в Хаджи Бергас.
– Из Коньи? Как он себя называет?
– Абд эль-Миратта – вот как его зовут. Он посетил усыпальницу знаменитого святого Миратты, совершил обет молчания; поэтому он называет себя слугой Миратты.
