Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)
Уже в сумерках в шатер вошли несколько человек. Все они были одеты в арабские бурнусы. Когда один из них приблизился к Тарзану и открыл свое лицо, человек-обезьяна сразу узнал злобную улыбку Николая Рокова.
– Как, мсье Тарзан? – воскликнул русский. – Вот так встреча! Что же вы не встаете? Не хотите поприветствовать гостя?
Грязно выругавшись, Роков приказал: «А ну встань, собака!» – и пнул Тарзана в бок ногой в тяжелом сапоге.
– А вот тебе еще! И еще! И еще! – приговаривал он, продолжая бить врага в лицо и в бок. – За каждое унижение!
Человек-обезьяна не отвечал. Узнав Рокова, он больше ни разу не посмотрел на него. Наконец шейх, оказавшийся свидетелем гнусного поведения Рокова, решил вмешаться.
– Остановитесь! – приказал он. – Можете убить его, если хотите, но я не потерплю, чтобы столь храброго человека унижали в моем присутствии. А не развязать ли его? Я хотел бы посмотреть, осмелитесь ли вы его ударить после этого.
Эти слова сразу успокоили Рокова. Увидеть Тарзана освобожденным, а затем оказаться в его руках ему совершенно не хотелось.
– Хорошо, – сказал он арабу, – тогда я убью его немедленно.
– Только за пределами моего дуара, – ответил шейх. – Отсюда он уйдет живым. Что вы сделаете с пленником в пустыне – не мое дело, но я не хочу, чтобы мое племя пострадало за кровь этого француза. В противном случае сюда пришлют солдат, они перебьют моих людей, сожгут шатры и уведут скот.
– Как скажете, – проворчал Роков. – Тогда я отведу его в пустыню и там расправлюсь с ним.
– Вы должны увести его с моей земли на день пути, – строго ответил шейх. – И мои дети отправятся с вами: пусть они убедятся, что вы выполнили мое требование. Иначе в пустыне останутся два мертвых француза вместо одного.
Роков пожал плечами:
– Хорошо. Но тогда придется подождать до рассвета. Уже темно.
– Как хотите, – ответил шейх. – Но через час после восхода солнца вы должны покинуть мой дуар. Я не люблю неверных, а еще меньше люблю трусов.
Роков хотел было что-то возразить, но сдержался, не желая еще больше сердить шейха. Они вместе вышли из шатра, но напоследок Роков сказал Тарзану:
– Спокойной ночи, мсье! И не забудьте хорошенько помолиться. Завтра вы будете умирать в таких мучениях, что вам будет не до молитв.
Тарзана мучила жажда: с самого полудня никто не приносил ему ни еды, ни питья. Два-три раза он пробовал обратиться к стражнику с просьбой дать воды, но не получил ответа и оставил эти попытки.
Далеко в горах рычал лев. Тарзан подумал о том, что в горах, где можно оказаться добычей диких зверей, он чувствовал себя безопаснее, чем среди людей. Никогда еще за ним не охотились так упорно, как в последние месяцы, которые он провел в обществе цивилизованных людей. И никогда он не был так близок к смерти.
Снова зарычал лев, на этот раз гораздо ближе. Тарзану захотелось ответить боевым кличем своего племени.
Своего племени? Но ведь он человек, а не обезьяна.
Тарзан опять попытался разорвать путы. Ах, если бы он мог дотянуться до веревок зубами! Он ощутил бешеную ярость, которая поднималась в нем от осознания собственного бессилия.
Нума ревел теперь почти непрерывно. Было ясно, что он вышел в пустыню на охоту. Это был рев голодного льва, но Тарзан завидовал ему: зверь был на свободе. Может ли кто-нибудь связать Нуму веревками и зарезать, как барана? Человек-обезьяна чувствовал безнадежность своего положения. Он не боялся смерти, нет. Но смерть, которую приготовил ему Роков, была унизительна: у него не было возможности побороться за свою жизнь. Сейчас, вероятно, около полуночи, думал Тарзан. Жить осталось всего несколько часов. Может быть, еще найдется способ забрать с собой в долгий путь Рокова? Тарзан услышал рев льва совсем рядом. Наверное, Нума ищет добычу среди скота, запертого в загоне.
Снова стало тихо, а потом Тарзан расслышал, как кто-то крадется к нему. Это был едва уловимый шелест с тыльной стороны шатра, обращенной к горам. Шаги приближались, а Тарзан выжидал, прислушиваясь. Снова тишина, и Тарзан удивлялся, почему он не слышит дыхания зверя?
Ага! Вот он двинулся дальше, подползает совсем близко. Тарзан повернул голову в том направлении, откуда ожидал увидеть зверя. В шатре было совершенно темно. Медленно приподнялось полотнище – под ним показалась голова животного, которого было не разглядеть в полутьме. Снаружи за ним Тарзан увидел мерцающие звезды пустыни.
Тарзан невесело усмехнулся, подумав о том, что Роков просчитался. Ах, как он будет зол! Но по крайней мере, смерть от клыков зверя милосерднее той, которую придумал для него русский.
Полотнище опустилось, и снова стало совсем темно – зверь прокрался внутрь шатра. Тарзан слышал, как он подползает, – вот он уже рядом. Человек-обезьяна закрыл глаза и приготовился встретить смерть. Но вместо этого его лица коснулась чья-то мягкая и нежная рука. Затем прозвучал еле слышный шепот: девический голос произнес его имя.
– Да, это я, – шепнул в ответ Тарзан. – Но кто же вы, скажите, ради бога?
– Танцовщица из Сиди-Аиссы, – последовал ответ.
Холодная сталь ножа коснулась его тела – девушка перерезала веревки. Несколько секунд – и он был свободен.
– Пошли! – шепнула девушка.
Тарзан последовал за ней. Они выбрались из шатра, продолжая ползти до тех пор, пока не добрались до зарослей кустарника. Здесь девушка подождала, пока Тарзан ее не нагонит. Он внимательно посмотрел на нее, прежде чем заговорить.
– Я не понимаю, – сказал он наконец. – Откуда вы здесь? И откуда вы узнали, что я в плену, в этом шатре? Как могло получиться, что именно вы меня спасли?
Она улыбнулась и ответила:
– Я проделала длинный путь сегодня ночью. И нас еще ждет долгий путь, прежде чем мы окажемся в безопасности. Пойдемте! Я расскажу вам обо всем по дороге.
Они пошли через пустыню к горам.
– Я уже думала, что не смогу вам помочь, – сказала девушка. – Сегодня ночью эль-Адреа выбрался на охоту. Когда я оставила лошадей и пешком направилась к дуару, мне все казалось, что он кружит вокруг меня. Мне было очень страшно.
– Какая вы смелая, – сказал Тарзан. – И вы рисковали жизнью ради чужого человека, ради неверного?
Она гордо вскинула голову и ответила:
– Я дочь шейха Кадура бен Садена. И я была бы ему плохой дочерью, если бы не стала рисковать жизнью ради вас: вы спасли мою жизнь, хотя думали, что я всего лишь танцовщица.
– Да, вы очень храбрая, – повторил Тарзан. – Но как же вы узнали, что я в плену?
– Ахмед дин Тайеб, мой двоюродный брат по отцу, был в гостях у людей из того племени, которое вас захватило. Он был там, когда вас привезли в дуар. Вернувшись домой, он рассказал, что Али бен Ахмед взял в плен большого француза и тот будет передан другому французу и убит. По описанию я поняла, что речь идет о вас. Отец был в отъезде. Я попыталась убедить наших людей отправиться на выручку, но они сказали: «Пусть неверные убивают друг друга. Это не наше дело. Не будем вмешиваться и нарушать планы Али бен Ахмеда, чтобы не сеять вражду между нашими племенами». С наступлением ночи я отправилась в дуар Али бен Ахмеда и привела лошадь для вас. Лошади привязаны неподалеку отсюда. К утру мы будем в отцовском дуаре. Он должен уже приехать. И тогда пусть они попробуют захватить друга Кадура бен Садена!
Несколько минут они шли в молчании.
– Я оставила лошадей где-то здесь неподалеку, – сказала девушка. – Странно, что их до сих пор не видно.
Вдруг она испуганно вскрикнула:
– Убежали! Я привязала их здесь, глядите!
Тарзан наклонился и осмотрел землю. Большой куст был вырван с корнями. Были там и другие следы, увидев которые человек-обезьяна улыбнулся:
– Здесь был эль-Адреа. Впрочем, по следам видно, что добыча от него ушла. Если он их не сразу заметил, они могли ускакать от него по равнине.
Пришлось идти пешком. Путь пролегал через невысокие горные хребты, заблудиться было невозможно: девушка знала дорогу как свои пять пальцев. Они шагали широко и легко. Тарзан держался чуть позади девушки: чтобы она не уставала, он приноравливался к ее шагу. На ходу они переговаривались, а иногда прислушивались, нет ли погони.
Лунная ночь была прекрасной, а воздух – свежим и бодрящим. Позади остались бесконечные просторы пустыни, оживляемые редкими пятнышками оазисов. Тарзан и его спасительница все больше удалялись от одного из таких плодородных клочков земли: финиковые пальмы и шатры из козьих шкур резко выделялись на желтом фоне песка и казались призрачным раем, со всех сторон окруженным призрачным морем.
Впереди виднелись только суровые и безмолвные горы. В жилах Тарзана заиграла кровь. Вот это жизнь! Он поглядел на девушку: дочь пустыни идет рядом с сыном джунглей по мертвой земле. Эта мысль вызвала у него улыбку. Ах, если бы у него была сестра – такая, как эта девушка! Каким славным другом она была бы!
