Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)
С радостным чувством Тарзан спешил домой, чтобы поделиться новостью с Д’Арно. Наконец-то у него появится серьезное занятие! Ему хотелось заработать денег, а еще больше – посмотреть мир. Прямо на пороге гостиной он объявил Д’Арно, что принят на службу. Однако Д’Арно почему-то не разделял его радости.
– Тебе, похоже, хочется поскорей покинуть Париж. Мы не увидимся, наверное, несколько месяцев. Ах, Тарзан, какое ты неблагодарное животное! – со смехом заключил Д’Арно.
– Нет, Поль, я всего лишь маленький ребенок. Мне дали новую игрушку, и я счастлив.
На следующий день Тарзан покинул Париж, его ждали Марсель и Оран.
Глава 7
Танцовщица из Сиди-Аиссы
Первое задание Тарзана, в общем-то, нельзя было назвать особенно увлекательным. Некоего офицера из армии спаги[11] подозревали в преступных связях с одной из крупных европейских держав. Этот человек, лейтенант Жернуа, в настоящее время находился в Сиди-Бель-Аббесе. Он был причислен к Генеральному штабу и потому имел доступ к секретной военной информации. Именно эти сведения, как подозревало правительство, и хотело заполучить иностранное государство.
Офицера чуть было не выдала в порыве ревности одна парижанка, имеющая весьма дурную славу. Но Генеральный штаб тоже ревностно оберегал свои секреты, и подозрения в измене родине требовалось незамедлительно проверить. Вот почему Тарзан и прибыл в Алжир под видом американского путешественника, собирающегося заняться охотой, а в действительности он должен был проследить за лейтенантом Жернуа.
Тарзану не терпелось вновь увидеть свою любимую Африку, однако северная часть континента оказалась совершенно непохожей на его родные тропические джунгли. Тарзан провел один день в Оране, прогуливаясь по лабиринту узких улочек арабского квартала и удивляясь непривычной атмосфере города не меньше, чем когда впервые оказался в Париже. На следующий день он был уже в Сиди-Бель-Аббесе, где предъявил свои бумаги гражданским и военным властям. В этих документах, конечно, ничего не говорилось о подлинной цели его поездки.
Тарзан довольно хорошо говорил по-английски, арабы и французы принимали его за американца. Когда он встречал англичанина, то переходил на французский, чтобы не выдать себя. Иногда он беседовал по-английски с иностранцами, которые понимали этот язык, но при этом не могли заметить акцент и ошибки.
В Сиди-Бель-Аббесе Тарзан познакомился со многими французскими офицерами, и все они вскоре прониклись к нему искренней симпатией. Встретился он и с Жернуа – замкнутым мужчиной лет сорока, который практически не общался со своими товарищами.
В течение месяца не произошло ничего необычного. Жернуа никого к себе не приглашал, иногда выбирался в город и виделся там с людьми, которых даже при самом буйном воображении нельзя было принять за иностранных шпионов. Тарзан уже начал думать, что слухи об измене Жернуа оказались ложными, как вдруг все переменилось. Жернуа назначили в поход в город Бу-Саада, в Малой Сахаре. Небольшой отряд спаги и три офицера должны были сменить там другой отряд. К счастью, один из офицеров, капитан Жерар, оказался приятелем Тарзана и без малейшего подозрения разрешил ему сопровождать военных в Бу-Сааду.
Отряд добрался поездом до Буира, дальше предстояло проделать путь верхом. Когда в Буире Тарзан покупал себе лошадь, он вдруг поймал на себе чей-то взгляд. Незнакомец, одетый по-европейски, рассматривал его, стоя в дверях туземной кофейни, но, как только Тарзан обернулся, немедленно скрылся в этом маленьком домике. Тарзана не покидало чувство, что где-то он уже видел этого человека.
Переход до Омаля оказался для Тарзана утомительным: его опыт верховой езды пока что ограничивался несколькими уроками, взятыми в Париже. Поэтому, едва добравшись до отеля «Гросса», он повалился на кровать. Офицеры и солдаты разместились в казармах местного гарнизона.
На следующее утро Тарзана разбудили рано, но отряд спаги ушел раньше, чем он окончил свой завтрак. Сидя в ресторане отеля, Тарзан спешил разделаться с едой, чтобы успеть догнать солдат, и вдруг в баре он увидел Жернуа. Офицер беседовал с тем самым незнакомцем, которого Тарзан накануне заметил возле кофейни в Буире. Ошибки быть не могло, хотя неизвестный стоял к нему спиной. В какой-то момент Жернуа заметил, с каким интересом Тарзан смотрит на них. Незнакомец что-то негромко объяснял французскому офицеру, но тот прервал разговор, и оба тут же скрылись из виду.
Это был первый подозрительный поступок Жернуа с тех пор, как Тарзан следил за ним. Было ясно, что пристальный взгляд Тарзана спугнул офицера и его знакомого. А значит, наблюдение надо было продолжать.
Через несколько секунд Тарзан вышел на улицу, но тех двоих уже не было. На соседних улицах их тоже не оказалось: Тарзан не преминул обойти все находившиеся там магазины.
Догнать спаги ему удалось уже только после полудня в Сиди-Аиссе, где солдаты остановились на получасовой привал. Среди них Тарзан увидел и Жернуа.
В городе был базарный день. Бесчисленные караваны верблюдов тянулись сюда из пустыни, арабы вели оживленную торговлю на рыночной площади. Тарзану захотелось провести тут весь день, чтобы получше узнать этих детей пустыни, и отряд спаги продолжил путь к Бу-Сааде без него. Тарзан до самого вечера бродил по базару в сопровождении молодого араба по имени Абдула, которого рекомендовал ему хозяин гостиницы в качестве слуги и переводчика.
Здесь Тарзан купил коня – лучше, чем в Буире, – и разговорился с продавцом. Того звали Кадур бен Саден, это был шейх племени, проживающего к югу от Джельфы. С помощью своего переводчика Тарзан пригласил нового знакомого вместе поужинать. Когда все трое пробирались сквозь толпу из торговцев, верблюдов, ослов и лошадей, наполнившую базарную площадь шумом и гамом, Абдула потянул Тарзана за рукав.
– Хозяин, оглянись! – сказал он, указывая на кого-то.
Но как только Тарзан оглянулся, тот человек немедленно спрятался за верблюдом.
– Он ходит за нами весь день, – объяснил Абдула.
– Я увидел только араба в темно-синем бурнусе и белом тюрбане, – ответил Тарзан. – Ты его имел в виду?
– Да. Похоже, он чужестранец и у него нет другого дела, кроме как следить за нами. Он прикрывает нижнюю часть лица, так что видны только глаза. Должно быть, это плохой человек.
– Наверное, это какая-то ошибка, Абдула, – сказал Тарзан. – Ну кто здесь может питать ко мне вражду? Я ведь впервые в вашей стране, меня никто не знает. Этот человек скоро поймет, что обознался, и перестанет ходить за нами.
– Если только он не задумал нас ограбить, – возразил Абдула.
– Что ж, подождем, пока он не соберется исполнить свой замысел, – рассмеялся Тарзан. – И я ручаюсь: после первой же попытки он забудет про грабежи раз и навсегда.
Тарзан выбросил этот случай из головы, не подозревая, что уже через несколько часов ему предстояло вспомнить о незнакомце при самых необычных обстоятельствах.
Кадур бен Саден, пообедав с Тарзаном, распрощался со своим новым знакомым. Поблагодарив Тарзана за радушие, он в ответ пригласил посетить свои владения в пустыне, где водится столько антилоп, оленей, вепрей, пантер и львов, что заядлый охотник просто обязан увидеть эти места.
Затем Тарзан выехал в сопровождении Абдулы. Пока они пробирались по улочкам Сиди-Аиссы, их внимание привлекли громкие звуки музыки, которые слышались из открытых дверей одного из «Cafes maures»[12]. Был уже вечер, когда Тарзан зашел в кафе. Арабы заполняли помещение так плотно, что яблоку было негде упасть. Все пили густой и горячий кофе и курили.
Тарзан и Абдула отыскали места в середине комнаты, хотя человек-обезьяна, любитель тишины, предпочел бы сидеть подальше от музыкантов, которые производили жуткий шум, играя на барабанах и дудках.
Танцевала довольно красивая девушка. Разглядев европейскую одежду Тарзана и рассчитывая на его щедрость, она через плечо бросила ему шелковый платок, за что получила франк. Затем ее место заняла другая танцовщица. Глазастый Абдула заметил, что первая танцовщица, прежде чем скрыться во внутреннем дворике, о чем-то говорила с двумя арабами. Поначалу Абдула не придал этому значения, но потом увидел, что один из этих арабов кивнул в направлении Тарзана, а девушка обернулась и бросила на него быстрый взгляд. Затем арабы вышли во двор и исчезли в сумерках.
Когда наступил черед танцевать этой девушке, она стала кружиться возле Тарзана и одному ему расточать свои сладостные улыбки. Европеец ощутил на себе злобные взгляды смуглых сынов пустыни, но ни улыбки танцовщицы, ни завистливые взгляды окружающих не произвели на него никакого впечатления.
Девушка снова бросила через плечо платок Тарзану и опять получила в награду монету в один франк. Она приложила монету ко лбу, как было принято, а потом наклонилась к Тарзану и быстро прошептала на ломаном английском:
