Майк Джемпсон - Уклоны мистера Пукса-младшего
Триста десятков дюжин фунтов стерлингов тратили в месяц владельцы «Олимпика» только на продукты. Посетители были первосортные и подавать им еду нужно было тоже первого сорта. Оливки привозились из Италии; икра проходила десяток таможен, прежде чем попасть из России на столы «Олимпика». Плоды агав, хлебного и бананового деревьев[20] доставлялись из Африки в специальной упаковке, а на кухне был специальный негр, занимавшийся только приготовлением изумительных блюд из этих плодов, и дюжина негритят, подававших эти блюда важным господам. Фрукты плыли по морям на гигантских судах-холодильниках, десятки голов скота пригонялись ежедневно из специальных питомников. Только-что вошли в моду, как лакомое блюдо, альпийские дрозды, и охотничья экспедиция «Олимпика» бродила уже по Альпам, упаковывая каждого убитого дрозда в ящики со льдом и пуховой подстилкой. После того, что лэди Вальбэрри подала к чаю шербет, последний вошел в почет, и в гигантской пищевой лаборатории — кухне «Олимпика» — появился специально-выписанный магометанин, бросавший ежевечерне работу, чтобы тут же, в одной из комнат кухни, совершать намаз[21].
Вина были выше всяких похвал. Преподобный Ворксингтон, получивший в наследство от отца, деда, прадеда и прапрадеда погреб старого вина, продал его ресторану за двадцать тысяч фунтов, а завсегдатаи говорили, что в особых шкафах из пробки в погребах «Олимпика» хранится польский медок, бутылки из-под которого обросли мхом, видевшим еще Сапегу и Эпоху междуцарствия на Московии[22].
И в такое место приглашала Уинклоу таинственная записка! Неужели Томми Финнаган, воскреснув, стал миллионером? Или, наоборот, какой-нибудь миллионер заинтересовался Финнаганом и хочет вывезти его в свой клуб спиритов, в сумасшедшую Америку?
Уинклоу медленно вошел в зал, куда входили немногие, куда вас не впустили бы без фрака, будь вы даже королем Георгом (да хранит его господь!). Столик в углу подле оркестра достался Уинклоу без труда — владельцы «Олимпика» еще помнили об услуге, оказанной инспектором в деле с жемчугами лэди Пирстоун. Уинклоу решил совместить приятное с полезным — он начнет вечер тут, а затем совершит путешествие по ресторанам, спускаясь все ниже и ниже, пока не очутится на рассвете в «Морском приюте». А пока минут пятнадцать можно обождать таинственного автора записки, тем более, что Рейнвейн 83 года составляет одну из слабостей инспектора.
Часы бьют десять. Мистер Пукс-младший и доктор Роббинс входят в «Олимпик». Уинклоу сердито поднимается — неужели это Пукс прислал ему записку? Нелепая мальчишеская мистификация! Уинклоу сердито делает несколько шагов. Дорогу ему преграждает мальчишка-рассыльный:
— Вас ждут, сэр, уже две минуты.
Инспектор Уинклоу с первого взгляда узнал характерную, бульдожью физиономию лорда Смозерса. Рядом с ним? — Ну, конечно, его дочь Сюзанна, единственная в Англии Сюзанна Смозерс, спортсменка, любительница острых ощущений, помешанная на газетной рекламе, всемирно известная тем, что выигрывает все заключаемые ею, очертя голову, пари.
Но мальчик ведет Уинклоу дальше. В колене коридора, соединяющего зал и кухню, инспектор встречает женщину:
— Простите, сэр — я боялась прийти сама… чтобы не узнали… и потом я…
— Вы?..
— Я — судомойка. Я знаю, где находится Финнаган, сэр. Но мне нужны деньги, сэр. За сообщение, сэр. Очень много денег.
Инспектор сжал челюсти.
— Сколько?
— Десять фунтов, сэр. И вперед, сэр.
— Говорите! Но скорее, мне некогда.
Судомойка прошептала несколько слов, и инспектор, круто повернувшись, пошел в зал к своему столику. Боже мой, как он об этом не подумал раньше!
Проходя мимо Смозерсов, инспектор чуть замедляет шаг. Сюзанна Смозерс вскидывает длинные ресницы, в глазах загораются лукавые огоньки:
— Так вы принимаете мои условия, мистер Уинклоу?
В мозгу инспектора прыгают цифры: судомойке дано десять фунтов, а с этой дуры можно получить сотню. Уинклоу кланяется, подходит к столику.
— Вы предлагали, мисс Смозерс, пари, вы ставили сто фунтов против того, что Финнаган будет найден. Вы обещали еще сто фунтов тому, кто покажет вам…
— …Финнагана, мирно лежащего в гробу. Именно так. И?..
Инспектор позволяет улыбке коснуться его губ.
— А если Финнаган не будет лежать, а будет, скажем, сидеть?
— Тем это будет интереснее.
— Платите деньги, мисс Смозерс. Платите деньги! Через сорок минут живой и здоровый Финнаган, бежавший из полицейского автомобиля за несколько минут до столкновения, будет сидеть у меня в кабинете.
Инспектор шел по стопам великого Шерлока Холмса[23]. Он обожал театральные эффекты. Он любил поражать людей неожиданностью. И он умел делать это: выражение лица Сюзанны Смозерс искупило волнения последней недели — мисс застыла, полуоткрыв рот. В ее глазах рядом с изумлением и сомнением откровенно запрыгали гнев и зависть: ее, Сюзанну, королеву издевательств над нижестоящими, провели, над ней смеются, и завтра весь Лондон будет знать, что Сюзанна Смозерс, в жизни не проигравшая еще ни одного пари, проиграла, наконец, заклад из-за воскресшего из мертвых большевика Томми Финнагана.
Ну, как после этого можно любить большевиков?
Глава четвертая,
в которой выясняется очень многое.
Наконец-то мы имеем возможность представить читателю Томми Финнагана!
В комнате, не превышающей размером ящика из-под рояля, под самой крышей густо заселенного дома в Вест-Энде[24] сидит у керосинки Томми Финнаган, которого мы с вами, читатель, ошибочно считали мертвым еще несколько строк тому назад.
Томми стряпает ужин. Шестой день он сидит тут, выискивая возможность попасть на какое-нибудь отходящее судно и ожидая, пока у него (у Томми, конечно, а не у судна) отрастет борода. В его памяти бродят картины побега, тюрьмы, планы на будущее. Томми варит вкусную похлебку и мурлычет песенку. Вынужденный отдых после многих месяцев тюрьмы не раздражает Томми. Мало ли работы будет ему на континенте! А тут оставаться нельзя. Английская полиция имеет слишком много козырей в игре в порядок. Лучше работать в Европе, чем сидеть в тюрьме на острове[25].
Учитывая, что читателю известны планы полиции, автор позволяет себе опустить подробности прихода ее, волнения и догадки Томми и прямо перейти к тому моменту, когда Финнаган, поняв, что по лестнице поднимаются чужие, поняв что его, очевидно, выдали, подходит к окошку.
