Майк Джемпсон - Уклоны мистера Пукса-младшего
Прыгать вниз — безумие. Но оставаться в комнатушке, чтобы через секунды, после такой серии удач, попасть снова в лапы полиции, — тоже невозможно.
Мозг работает с быстротой пропеллера. Окошко? — Нет. Дверь? — Нет. Значит — крыша. Табуретка — на стол. Скорей! Чорт, какая тяжелая эта крышка люка! Томми напрягает все силы, Томми торопится — шаги слишком близки, чтобы можно было медлить.
Полиция, войдя в комнатку, видит только падающий табурет. Этого достаточно, чтобы понять, куда скрылся преступник. Но констэбли не торопятся. Они спокойно и методично обыскивают комнату. Наконец, один поднимает голову к люку:
— Алло, Джон! Ты его держишь?
Молчание.
— Джо-он!
Молчание.
Теперь констэбли уже не теряют времени. Очевидно, Джон не успел взобраться на крышу раньше, чем они вошли в комнату. Тогда Финнаган может убежать. Констэбли освещают фонариками всю крышу, констэбли оглядывают каждый уголок, каждое место, затемненное трубой, окнами чердака, констэбли тщательно обыскивают чердак — Финнагана нет.
Сержант бледнеет — упустить такую птицу! Сержант сбегает вниз, во двор, выбегает на улицу, чтобы по телефону сообщить о неудаче и наталкивается на двух констэблей, ведущих Финнагана.
— Он, — поясняет один из констэблей, — спустился по пожарной лестнице, а мы его ждали внизу, сержант, и поймали, как в мышеловку.
— А Джон?
— Джон не хотел затевать драки на крыше и спустился вслед за ним. Поэтому-то он и спускался так быстро, не глядя вниз, и попал прямо к нам в руки.
В Скотлэнд-Ярде Томми Финнагана ждал Уинклоу. Инспектор был спокоен и вежлив.
— Я обязан предупредить вас, Финнаган, что каждое ваше слово будет записано и может служить вам во вред[26]. Будьте добры сказать нам…
— Я не буду отвечать, инспектор. Я не скажу ничего.
— Но, Финнаган, если вы выдадите соучастников, мы сократим срок вашего заключения.
— Я этого не сделаю. У меня не было соучастников.
Инспектор открывает двери в соседнюю комнату:
— Войдите, миссис!
Джесс Финнаган входит, видит Томми. Ее лицо вспыхивает радостью:
— Мальчик мой! Томми! Значит, ты действительно жив! Значит, Мэри говорила правду!
— Жив, мамаша, и буду жив еще много лет.
Инспектор прерывает свидание. Томми должен быть еще сегодня отправлен в тюрьму. Но если мать уговорит сына рассказать кое-что, Томми, может-быть, выйдет отсюда на свободу. Инспектор внимательно смотрит на Джесс — помощник очень нужен семье, тем более, что, возможно, хозяин прачечной не захочет держать у себя на службе мать преступника. Так что…
Джесс понимает тонкую механику инспектора. Томми кусает губы — как унизительна эта безобразная сцена! Даже мать не сможет уговорить его стать предателем… Даже…
Джесс поднимает голову.
— Не выйдет, дорогой сэр. Я не стану…
— Идите. Робби, проводите даму.
В эту минуту Беррис просовывает голову в двери:
— Мистер Уинклоу, вас спрашивает мисс Смозерс.
Ага, значит сорок минут прошли. Значит сейчас можно будет отплатить Сюзанне за все прошлые ее издевательства.
— Просите войти, Беррис, просите войти!
За сорок минут Сюзанна успела поговорить с одним из лучших адвокатов королевства. За сорок минут Сюзанна узнала и то, что в день побега заканчивался срок заключения Томми. Сюзанна узнала, что сейчас Финнаган обвиняется только в побеге, неявке в суд и распространении воззваний в армии. Она узнала, что Финнаган считает, что его срок заключения не истек, так как не засчитывает предварительного заключения.
За сорок минут Сюзанна Смозерс решила очень многое: если взять Финнагана на поруки, внеся залог, скажем, в тысячу фунтов, если дать инспектору Уинклоу несколько банкнотов в портсигаре — Финнаган сможет уйти, уехать, и Сюзанна его не увидит, Сюзанна не проиграет пари, и ее слава, слава вечно выигрывающей заклады, будет витать попрежнему вокруг ее златокудрой головки.
— Инспектор, вы забыли у нас свой портсигар. Я проезжала мимо и решила завезти его вам.
Уинклоу насторожился: какую новую пакость готовит эта девчонка? В портсигаре, несомненно, деньги. Нюх инспектора подсказывает ему это. Но зачем она…
Сюзанна переходит на французский язык:
— Deux mots, m-r l'inspecteur, deux mots, tête-a-tête…[27]
Инспектор кивает Беррису.
— Проводите Финнагана в соседнюю комнату. Я сейчас пройду туда.
Через две минуты инспектор вышел к Финнагану. Его лицо еще хранило на себе улыбку, рожденную остроумием Сюзанны — девочка ловко придумала, чорт возьми! Достаточно ее имени только, чтобы выпустить этого молодчика на свободу.
— Финнаган, одна лэди, тронутая горестным положением вашей семьи, согласилась только-что внести залог за вас. Подпишите вот тут и — вы будете свободны.
Томми читает газеты. А в какой газете нет, хотя бы раз в неделю, портрета мисс Смозерс?
— Это мисс Смозерс, инспектор?
— Да. Подписывайте же скорее.
Томми мысленно скользнул взором но вечернему туалету мисс Смозерс и бедной накидке своей матери. Томми перевел на рабочие часы платье, туфли и драгоценности Сюзанны.
Томми подумал о том, что скажут его соратники о такой подачке…
— Благодарю вас, инспектор, я предпочитаю отправиться в тюрьму.
— Почему, Финнаган? Поймите, что здесь нет никакого подвоха.
— Да, инспектор, но здесь есть каприз и подача милостыни. Мисс Смозерс напрасно беспокоилась — я не нуждаюсь в подачках.
В этот вечер к списку личных врагов Томми Финнагана прибавилась фамилия лэди Смозерс, перенесшей почти всю свою классовую ненависть к большевикам на голову одного из них, Томми Финнагана.
Доставив Томми в тюрьму, мы с вами, читатель, имеем возможность заняться делами мистера Пукса.
Итак, мистер Пукс был до отказа снабжен советами доктора Роббинса. Вечер развлечений, начавшийся в понедельник, закончился только в среду к утру, за несколько часов до отхода парохода. За это время Джемс как бы вошел в круг интересов взрослых джентльменов. За это время Джемс вырос в собственных глазах. Но только во вторник вечером, проводив мать на вокзал, Джемс почувствовал себя окончательно свободным.
Пачка писем, которые Анри будет еженедельно приносить отцу и отправлять матери — готова. Вещи уложены. Последний вечер перед отъездом проведен блестяще.
И, всходя на пароход, Джемс Пукс-младший чувствует себя взрослым, свободным джентльменом, едущим в отпуск после многих месяцев работы в своей конторе.
